Фаворитка

— Не называйте меня так, — сказала я и задала новый вопрос: — Что вы намереваетесь делать со мной?

— А вот это мы сейчас и узнаем, — усмехнулся Скурк и вывернул к новой лестнице. — Лайсс, ее светлости пришло время помолчать.

— Вы не откроете рта, пока я не позволю вам это, — произнес менталист.

Я повернула к нему голову. По виску Утткера ползла капля пота, он был заметно напряжен, значит, работал на пределе. Впрочем, мне от этого легче не стало, потому что с этой минуты я не произнесла ни слова. Однако, чем дольше мы шли, тем ясней работали мои мысли. Похоже, бывший матрос почти исчерпал себя. И мне подумалось, что у дверей герцогини должна стоять стража. А если это аританцы, верные младшему герцогу, то я могу замычать, раз уста мои сомкнулись, и так привлеку их внимание. А если Утткер отстанет от меня хоть ненадолго, то и позову на помощь.

— Лайсс, — негромко произнес Скурк, — Ты почти пуст. Я пойду вперед и отведу страже глаза. Когда дам знак, приведешь ее светлость. Боюсь, она может освободиться от твоего влияния в любой момент.

Возмущение оказалось сильным. Оно прорвалось сквозь вату, застилавшую сознание, и я дернулась. Менталист перехватил меня и накрыл рот ладонью – меня переиграли раньше, чем я попыталась привести свой план в исполнение.

— Тише, дорогая, — шепнул мне Скурк. — Не вынуждайте лишать вас сознания. Нам придется это сделать, если вы станете слишком… оживлены. Герцогиня Аританская не должна пострадать. Сами понимаете, от нее зависит и наше благополучие, а потому мы пойдем на многое, чтобы не выдать ее светлость.

— Спокойно, — велел мне Утткер, и я обмякла в его руках. — Боюсь, надолго меня не хватит, — уже иным тоном сказал он второму магу.

— Я поспешу, — ответил тот и устремился вперед.

А во мне всё сильней разрасталась злость. Моя голова всё более прояснялась, и послушание начало оставлять меня. Мысли, отпущенные на свободу, помчались бурным потоком, сметя плотину внушения. Я искала выход и понимала, что действовать надо сейчас, пока стражники еще не пали под магическими чарами, пока меня могут услышать и поднять тревогу. Тогда я смогу быть обнаружена, назову себя, и заговор будет раскрыт.

— М-м-м, — замычала я, что есть сил, но ладонь Утткера заглушила и без того невнятный звук. — М-м-м…

А потом я топнула, надеясь наступить менталисту на ногу, однако наученный опытом, тот отставил ногу, и я громко стукнула каблуком по полу. Расширив глаза от короткого ликования, я затопала… И взмыла над полом, поднятая бывшим матросом. Задергавшись, я забила ногами и попала по коленям Утткера. Он охнул и выпустил меня из захвата. Издав победоносный клич, я бросилась туда, куда ушел Скурк.

— По…мо…гите, — с трудом выговорила я, надеясь, что это прозвучало достаточно громко. — По…

Менталист, нагнавший меня, ухватил за шкирку и рванул на себя. Издав сиплый крякающий  звук, я вновь оказалась сжата в руках бывшего матроса. Он рывком откинул меня к стенке и навалился всем телом, вновь закрыв рот.

— Придуш-шу, — прошипел он.

А вскоре вернулся Скурк. Он оценил представшую ему картину и удрученно покачал головой.

— Ну, зачем, ваша светлость? Я ведь предупреждал. А теперь и вовсе нет смысла сопротивляться. Хвала Богам здесь я могу пользоваться своей силой, а потому нас никто не увидит и не услышит. Впрочем, можете попробовать если уж вам так хочется. Идемте.

Оттолкнув от меня взбешенного менталиста, бывший гвардеец потянул меня за собой. Я вырвала руку и сама ускорила шаг. За поворот я уже бежала, и как только увидела стражу, кинулась к первому же и схватила его за руку:

— Я – герцогиня Канаторская, меня похитили…

— Я же говорил – бесполезно, — усмехнулся за моей спиной Скурк.

Стражник с удивлением взглянул на свою руку, махнул ею, будто отгоняя муху, и зевнул, явив мою взору крепкие желтоватые зубы.

— Он вас не видит и не слышит. И если вы не желаете, чтобы бедолага решил, что обезумел, то оставьте его в покое.

— Эй! — крикнула я в самое ухо стражника, он только вздохнул и повернул голову к своему товарищу, стоявшему у двойных лакированных дверей:

— Скоро ли смена? Я пасть порву, как спать хочется.

— Да уже скоро, — ответил тот и тоже зевнул. — Да, уже хочется и вздремнуть.

Значит, скоро смена, и тогда придут те, кого не коснулись чары. Я смогу позвать на помощь, надо лишь подождать… Проклятье! Это же надо было попасть в ловушку во дворце! И от неожиданной мысли я рассмеялась. А Ив уверял, что только в его дворце я в безопасности! Говорил, что я не должна покидать надежных стен, а именно там и была угроза!

— Ха-ха, — хохотала я, опершись на плечо стражника. — Ха-ха-ха!

Истерика всё набирала обороты. Стражник накрыл мою руку ладонью и потер.

— Что за чепуха, — проворчал он. — Будто на плечо что-то давит. Как занемело. Тру, а не чувствую… — Утткер перехватил меня поперек живота и оттащил от стража. — Отпустило вроде.

— Лекарю покажись, — посоветовал молчавший до этого стражник. — Вечно ноешь, там болит, здесь зудит. Как еще не развалился.

Меня протащили до дверей, за которыми скрывались покои герцогини Аританской, Скурк открыл их, впрочем, не потревожив этим стражников, и Утткер скинул меня с рук на пол. Он был всё еще зол. Мелочный злопамятный мерзавец. Я мазнула по нему взглядом и скривила губы в издевательской ухмылке. После поднялась на ноги и расправила плечи. Терять лицо или показывать панику королевской тетке я не собиралась. Не дождется.

Я одернула платье, пригладила волосы и прошла к небольшому дивану, там устроилась, как можно удобней и вновь посмотрела на Утткера. Он буравил меня взглядом исподлобья, и я вопросительно приподняла брови.

— Зря ты не отпустила меня в Кейстби, — сказал бывший матрос.

— Не сыну прачки тыкать герцогине, — ответила я. — Умерьте тон.

Краска бросилась менталисту в лицо, однако он сумел взять себя в руки и ответил усмешкой:

— Герцогиней надо родиться, а ты всего лишь баронесса.

— Заметьте, законнорожденная, — сказала я, глядя ему в глаза. — Не стоит мучить ваш разум, господин Утткер, вам меня не задеть. Баронесса, графиня, герцогиня – все титулы получены мной законно.

— Через постель, — фыркнул Лайсс. — Королевская подстилка.

— Не-а, — я усмехнулась. — Невеста. И если уж исходить из ваших критериев, то вам и постель не помогла задержаться в доме вашей покровительницы, даже, как ее подстилке.

— Сука! — рявкнул Утткер и направился ко мне, но возглас Скурка, вернувшегося из внутренних покоев:

— Хватит! — остановил ничтожество в двух шагах от меня. — Держи себя в руках, Лайсс. Ее светлость должна остаться в том виде, в котором находится сейчас. А вы, госпожа герцогиня, могли бы вести себя и более разумно. Ни к чему…

— Говорить правду? — уточнила я.

— Дерзить, — покривился маг.

— Да, я тоже думаю, что вам стоило бы меньше мне дерзить, — несколько надменно ответила я. — Ни вы, ни тем более человек, который носит выдуманную фамилию, не смеете грубить мне и указывать, как себя вести.

— Что здесь происходит?! — сердито спросил голос, который я не слышала уже много лет.

В гостиную вышла хозяйка покоев. На ней был надет халат, из-под которого виднелась ночная рубашка. Волосы ее светлости были по-прежнему черными, явно стараниями магических снадобий, потому что седина должна была уже серебрить голову герцогини. Она стремительно приблизилась к нам и остановилась, устремив на меня взор. В нем я увидела узнавание, изумление, а затем явный испуг. Наше появление стало неожиданным не только для меня.

Я позы не сменила, и уж тем более не подскочила, чтобы приветствовать тетку моего жениха реверансом. Вместо этого я растянула губы в нагловато-вежливой улыбке:

— Доброй ночи, ваша светлость. Как вам почивалось? Уж простите нас за столь позднее вторжение, моей вины тут уж точно нет.

Герцогиня перевела взор на Скурка и спросила в ошеломление:

— Что это?