Самая младшая из принцесс

— Да. Большой пробел в знаниях, — произнесла леди Гарвуд, и посмотрела на сэра Генри. — Вы должны его восполнить. Нельзя не знать о том, кто сейчас «правит балом» в нашей стране. И, тем более, не знать в лицо наследного принца.

— Думаю, я познакомлю их на балу, — вмешался в разговор улыбающийся Артур. — Это не такое уж большое упущение, — заявил он и мне показалось, что все они, и Бейли и леди Гарвуд и, конечно же, мой дорогой опекун, что-то не договаривают.

Мне совершенно не было никакого дела до наследного принца и до правителя. В памяти оставался только один король, человек, достойный престола — мой отец. Я всегда знала, что только мой брат сможет занять трон после смерти отца, но увы. Судьба решила иначе. Судьба, или вмешательство извне? Иногда у меня возникали мысли о том, что гибель моей семьи была неслучайна... но я гнала ее прочь, а осадок оставался и это смешанное чувство, что я не ошибаюсь, такое тяжелое и угнетающее, действовало на меня крайне неприятным образом.

Леди Френсис продолжала следить за мной с едкой улыбкой. Я отсалютовала ей бокалом и отвернулась. Пусть смотрит. Мое замешательство ей на руку, но что поделать, если я действительно не осведомлена о политике и власти. Все это наживное. Я непременно буду знать то, что полагается. И обойдусь без помощи Финча.

— Еще вина, — Артур оказался рядом со мной, держа бутылку в руке, и я протянула ему свой опустевший бокал. Бейли пригнулся ко мне, так близко, что я почувствовала теплое дыхание мужчины на своей щеке.

— Не обращайте внимания на нашу колючку Френсис, — сказал он, — она всегда считала себя умнее всех. Что поделаешь, но она единственная потомственная предсказательница при дворе. Король вынужден терпеть ее.

— Так она из придворных? — догадалась я.

— Увы. Приближенная Ее Величества, — он наполнил мой бокал и протягивая, как бы случайно, коснулся моих пальцев, передавая его мне из рук в руки.

Заметив мое удивленное лицо, Артур Бейли рассмеялся.

— Если хотите, после, я вам расскажу немного про обитателей королевского двора! — предложил он.

— Вы вхожи туда? — спросила я и тут же прикусила язык. Это ведь было и так понятно. Если Бейли и его сестра знались с леди Гарвуд, значит, они были знакомы и с более высокопоставленными лицами.

— Да, — кивнул Артур. — И даже более чем! — и улыбнулся.

Остаток вечера прошел более успешно. Скоро за нами явился слуга и сообщил, что леди Маргарет ожидает нас в музыкальном салоне и хочет порадовать новой композицией, которую успела разучить за несколько часов, что оказались свободными после ужина. По словам Артура, его сестра с ума сходила от музыки и упражнялась каждый день, не давая себе поблажек. В этом, если верить словам молодого мужчины, леди Бейли была успешна. Мы перебрались в музыкальный салон и, слушая действительно великолепную игру леди Бейли, я поняла, что у этой девушки определенно есть талант. Когда она закончила играть, и мы зааплодировали, я решилась и подошла к Маргарет, чтобы выразить свое восхищение от ее исполнения.

— Это было просто великолепно, — сказала я, понимая, что ничуть при этом не лукавлю.

Маргарет улыбнулась в ответ.

— Мои родители, увы, запрещают мне заниматься музыкой так, как мне бы этого хотелось, — закрывая ноты и крышку рояля, ответила девушка.

— Почему? — удивилась я.

— У меня другая судьба, — ее взгляд стал печальным, — когда-то я хотела быть музыкантом, но у отца на меня есть планы, в которые музыка входит, только как мое личное увлечение и не более. Сейчас я понимаю, что отец прав, но все равно не могу отказать себе в этом удовольствии, — ее ладонь ласково коснулась поверхности музыкального инструмента.

А я невольно задумалась о судьбе этой милой леди. Что это были за планы я могла только догадываться. Замужество — вот, что, скорее всего, имела в виду леди Маргарет. Мы все, получается, невольны распоряжаться своей жизнью. И мысль об этом заставила меня желать еще сильнее избавления от опеки сэра Генри.

Уже позже ложась спать, я все никак не могла принять в толк, почему леди Бейли смирилась со своей судьбой? Или я в чем-то ошибаюсь, и планы родителей относительно их дочери идут куда дальше обычного брака по расчету?

Мне, по крайней мере повезло в том, что я сама смогу выбрать себе по сердцу будущего супруга... Если конечно, не вмешается опекун.

«Не успеет, — решила я. — Еще каких-то шесть неполных месяцев, и я стану самостоятельной женщиной и покину этот дом, чтобы начать собственную жизнь, свободную от влияния лорда Финча».

Если бы я знала, как сильно тогда ошибалась...

Этой ночью меня разбудил странный шум. Словно ветер шуршал тонкой бумагой, волоча ее по земле. Я открыла глаза, с удивлением понимая, что в комнате еще совсем темно. Дрова в камине почти прогорели, но в помещении было достаточно тепло. Невольно прислушавшись к тишине, уже было решила, что мне все померещилось спросонья, когда тихий шум повторился. Оглядевшись по сторонам и чувствуя себя при этом крайне глупо, зачем-то спросила тишину:

— Кто здесь?

Мне, конечно же, никто не ответил, и я уже было решила, что шорохи все же навеяны мне воображением, когда увидела, что двери в мою комнату приоткрыты, а за ними горит неяркий свет, словно кто-то стоит за дверью со свечой в руке. Сперва я испугалась, а затем неожиданно вспомнила часовню. Там, в окне, горел точно такой же тусклый свет. От подобных ассоциаций мысли бросились вскачь. Воображение заиграло, подбрасывая жуткие картины. Что, если тот, кто живет на кладбище, среди всех этих надгробий, сейчас пришел сюда, ко мне и хочет поговорить? Что, если это не упокоенная душа кого-то из близких лорда Финча?

Возможно, я совершала глупость, когда, встав с кровати, накинула на плечи теплый плед и подошла к двери. Повторив вопрос и не услышав на него ответ, решительно толкнула дверь и выскочила в коридор, намереваясь поймать призрак, или того, кто являлся источником света! Но за дверью никого не оказалось, а свет свечи, этот крохотный оранжевый огонек, горел уже в самом конце коридора и словно манил меня за собой.

— Кто вы? — спросила я и шагнула за светом. — Подождите! — и шаг за шагом стала сокращать расстояние между собой и огоньком. Но тот тоже не стоял на месте и двигался, уводя меня в правое крыло, туда, куда я когда-то ходила, чтобы проследить за часовней. Миновав галерею с портретами предков сэра Генри, мы свернули в одну из дверей и оказались в какой-то темной незнакомой комнате. Огонек теперь горел у крайней стены, а когда я приблизилась к ней, внезапно просочился сквозь эту самую стену, и я едва успела зрительно отметить то место, где он пропал. Приблизилась, вытянула вперед руки и стала прощупывать гладкую поверхность с шелковыми обоями, когда пальцы внезапно наткнулись на какой-то светильник. Обрадовавшись, что сейчас вспыхнет свет, я потянула его и тут же услышала, как что-то затрещало, и стена передо мной плавно отошла в сторону, открыв черный проход.

Резво отпрыгнув в сторону, я уставилась на потайной ход, не решаясь войти в эту темноту. Слишком уж черным-черно там было. По спине пробежали мурашки, но отчего-то я не решилась уйти, застыв перед обнаруженным тайником и раздумывая о том, что мне теперь делать с этой находкой.

«Надо вернуться и взять свечу!» — сказала себе, но, прежде чем прикоснулась к рычагу, приводившему в действие потайную дверь, расслышала слабые голоса, что принес сквозняк, дыхнувший на меня холодом из черного тоннеля. Я замерла на месте, узнавая говоривших, а затем, словно под магическим внушением, двинулась вперед, придерживаясь рукой правой стены тоннеля. За моей спиной тихо встала на свое место потайная дверь, а я шла вперед, скрадывая шаги, и голоса становились все громче и громче. Но вот впереди промелькнул свет. Два ярких пятна, размером не больше медной монетки. Тихо остановилась в шаге от них, и, повинуясь собственному любопытству, прильнула к отверстиям, созданным, видимо, специально для того, чтобы подглядывать и подсматривать за тем, что происходило за этой стеной.