Страница 14 из 131
Не успел он это сказать, как часы на каминной полке пробили полдень, и меня, словно по команде, начала бить дрожь. Я поравнялась с «дядей», чувствуя, как волнение ледяным ознобом бежит вдоль позвоночника, как от него холодеют ладони и ноги как будто превращаются в брёвна, становятся тяжёлыми, почти неподъёмными.
Не хочу к нему выходить! Не хочу тащиться с ним ни в какую Ладерру!
Придушив в себе малодушный порыв сбежать от хальдага в какой-нибудь подвал, я попыталась найти хотя бы один плюс в этой бесконечной череде больших жирных минусов. Не на грифоне прилетел и то хорошо. Карета, запряжённая четвёркой вороных жеребцов (впрочем, лучше не буду о жеребцах), вселяла куда больше уверенности, чем крылатый монстр.
— Вот так. — Приблизившись сзади, Ансая набросила мне на плечи тяжёлый отороченный мехом плащ. — Будь умницей и помни о наших наставлениях. Главное, во всём слушайся герцога и всё будет просто чудесно.
Ещё бы сказала, в шоколаде, а не в том, в чём это «всё» оказалось.
— Не забывай, чему вас учили в обители — всегда и во всём повиноваться мужчине, — напоследок припечатал барон.
Слушайся, повинуйся… Можно подумать, я им тут джин из лампы.
Недобро покосившись на мужа, баронесса одарила меня материнским поцелуем в лоб. Нейтон, явно не зная, как вести себя с племянницей, которую не видел столько лет, неуверенно похлопал меня по плечу. Карел было дёрнулся в мою сторону, чтобы обслюнявить мне щёку очередным типа родственным поцелуем, но я пресекла его порыв: быстренько подхватив юбки, решительно направилась в холл.
— Не стоит заставлять лорда ждать.
— Да, да, всё так, — засеменила за мной баронесса.
С хальдагом мы встретились уже у кареты, из которой его всемогущество вышел, чтобы поприветствовать свою невесту.
Почувствовав пальцы баронессы на своём локте, я вспомнила про опущение взгляда и нехотя отправила его гулять по мощёной дороге, что вела к замку. Увидела чёрные, из мягкой кожи сапоги до колен, облегающие широкие мужские икры. Припечатав подошвами к камню позёмку, лорд шагнул ко мне.
— Леди Адельвейн, надеюсь, вы хорошо отдохнули и готовы к новому путешествию?
Вопрос был риторическим. Уже в следующую секунду этот кусок металла принялся здороваться с моими не-родственниками и сразу с ними прощаться. А я испытала новый виток страха, когда следом за де Гортом из кареты выскользнул, бесшумно, почти грациозно, здоровенный чёрный дог.
От обычного земного дога его отличали размеры (этот в холке будет повыше пони), стальная арматура и горящие красным, словно два сигнальных огонька, глаза.
Господи, а это что ещё за адская зверюга?
Ещё спустя минуту мне окончательно поплохело. Грозное «гав!», от которого я испуганно шарахнулась, неожиданно сменилось вполне себе человеческим ворчанием:
«Ну, посмотрим, что это за сиротка такая, ради которой стоило тащиться в такую даль и в такую дыру».
Собака. Говорящая. Мать моя женщина, роди меня обратно!
Сев на задние лапы, пёс уставился на меня немигающим взглядом. Даже голову склонил набок, явно пристально меня изучая.
«Эй, цыпа, ты что, никогда вейров не видела? Вот честное слово, Мэдок иногда как выберет…»
Самое странное, что на пса не обращали внимание. Нет, на него, конечно, поглядывали, с опаской, Карл так вообще на ступени крыльца поспешил убраться, но разглагольствования этой хамской псины как будто до них не доходили.
Может, я от стрессов уже того, совсем крышей поехала?
— Леди Адельвейн, прошу, — закончив с приветствиями и прощаниями, Стальной протянул мне руку, целую ручищу, в кожаной перчатке.
«Ещё и бледная такая, — продолжала критиковать меня эта с позволения сказать собака. — Хвост даю на отсечение, девица не только дурная, но и больная».
И вот тут я не выдержала, вдруг стало за себя обидно. Протягивая правую руку герцогу, которому не терпелось помочь мне забраться в карету, оттопырила на левой средний палец и показала его этому блохастому гаду.
Раз такой умный и проницательный, пусть думает и гадает, что этот жест означает.