Страница 126 из 131
Халатик (предатель) мгновенно соскользнул с плеч, оставив меня в одной лишь ночной сорочке. Его всемогущество это быстро просёк и поспешил приступить к повторному знакомству с телом своей наины. Почувствовав, как пальцы де Горта легонько сдавили мне грудь, я приглушённо охнула и едва не заурчала от удовольствия.
Сложно сказать, что тогда со мной происходило, но от желания быть с ним сладкой судорогой сводило все мышцы. И здравые мысли о том, что я совсем не знаю этого мужчины, что мне стоит его опасаться и что, если сейчас это случится, придётся потом объяснять, почему я оказалась не невинна, как-то быстро меня покинули.
Наверное, опять придётся всё валить на обитель…
— Вы это специально, — выдохнула чуть слышно, когда меня мягко опрокинули на халатик, в объятия меховой шкуры, после чего его всемогущество, на миг завладев моими губами, принялся покрывать мне плечи и шею жаркими поцелуями. Каждый такой поцелуй, малейшее прикосновение губ к коже, невозможно чувствительной, как будто раскалённой от ласк хальдага, вызывало во мне не то всхлипы, не то стоны и совсем уж неподходящее невинной девице желание вот прямо сейчас оседлать лорда.
— Это вы о чём, Филиппа? — на миг приостанавливаясь, поинтересовался ещё не оседланный лорд.
— Сначала выкупались, потом оделись так… так… — Тихонько охнула, когда хальдаг прикусил мне сосок (через тонкую ткань сорочки укус получился ещё более ярким и острым) и скользнул ладонью по моему бедру, будоражащей лаской протягиваясь по коже вместе с нежнейшим шёлком. Прерывисто вздохнула, зажмурилась и попыталась собрать мысли в кучку. — Так провокационно, в общем. Коварный вы герцог.
— А вы сегодня особенно раскованны, Филиппа, — прошептал он хрипло. — Мне это нравится. Нравится видеть тебя такой.
А уж мне-то как всё это нравилось… Его поцелуи, жар сильного мужского тела, которым меня накрыло. И жаром, и телом, отчего голова ещё сильнее кружилась.
— Это всё от температуры. — Я едва не зашипела, как кошка; выгнулась, подаваясь ему навстречу, навстречу жадным ласкам, когда почувствовала, как пальцы де Горта прошлись по внутренней стороне моих бёдер, готовые уже коснуться того самого, что сейчас отчаянно жаждало его внимания. И касаний… Много-много нетерпеливых, жадных, сводящих с ума касаний.
Кажется, я была немного не в себе из-за того, что сейчас происходило, и, кажется, ничего не имела против этого умопомрачения.
Я уже приготовилась ощутить его там, где распалённая ласками женщина желает ощутить мужчину, когда всё вдруг неожиданно прекратилось.
Пальцы де Горта скользнули обратно, оставляя после себя пустоту и неприятную прохладу. Почти болезненные ощущения, отчего я непроизвольно сжалась.
— Вы почему остановились?! — вопросительно посмотрела на этого изверга.
— Ты действительно сейчас не в себе, а я не хочу пользоваться твоим состоянием, — нависая надо мной на вытянутых руках, ответил хальдаг. Мягко оттолкнувшись от пола ладонями, которым сейчас самое место было на мне, а не где-нибудь ещё, Стальной сел, бессовестно увеличивая расстояние между нами.
— С каких это пор ты стал таким благородным? — возмущённо приподнялась на локтях.
— Да вообще-то я всегда таким был, — улыбнулся Мэдок.
— Скажи это моей попе, — припомнила вчерашнюю пытку клеймом.
— То была вынужденная мера, Филиппа, — и тут не растерялся Истинный.
В ответ на это заявление я негромко фыркнула. Потянулась к пламени, чувствуя, как неприятный, липкий холод пробирается дальше. Скользит по телу, проникает внутрь, вымораживая каждую мою клетку.
— Ты вся дрожишь. — Мэдок нахмурился.
— Это от неудовлетворённого желания, — проворчала я, натягивая халатик.
Широкая мужская ладонь прижалась к моему лбу, и я поймала его хмурый взгляд.
— У тебя снова жар.
Стоило ему это сказать, как меня затрясло ещё сильнее. Громко клацнула челюсть, и я притянула к груди колени, тщетно пытаясь согреться.
А ведь всего каких-то пару минут назад мне было так хорошо и так жарко…
Совести нет у этого хальгада.
— Может, мне стоит снова попить той травки?
— Попить и сразу спать, — не терпящим возражений тоном распорядился герцог.
Подхватив меня на руки, отнёс в кровать, накрыл пуховыми одеялами, после чего дал настойку аа-чего-то-там. И пока я её цедила, кривясь и дрожа, как осиновый листик, де Горт скинул с себя сапоги, через голову стянул рубашку, отчего я чуть не поперхнулась отваром, и вернулся к моему наиновскому ложу.
— Уже передумали?
— Обязательно передумаю, но не сегодня.
С этими словами Стальной забрался в постель. Дождавшись, когда я допью настойку, властно, как будто так и надо, притянул меня к себе. Стоило его рукам накрыть мои, а моей спине коснуться его широкой обнажённой груди, как дрожь усилилась, в одно мгновение из ледяной превратившись в невидимое пламя, растёкшееся по коже.
— Не хочу, чтобы ты мёрзла.
— Что вы сделали с настоящим де Гортом? — прошептала я сонно, чувствуя, как глаза начинают слипаться.