Невеста Стального принца

— Ваше всемогущество, — я приблизилась к де Горту и вкрадчиво продолжила: — поставили мерзавца на место и хватит. Вейру его тоже неплохо досталось, — скосила взгляд на скулящего, прикрывающего морду лапами волка. — А мы в порядке. Правда.

— Он нарушил кодекс, — глухо отозвался Мэдок, даже не глядя в мою сторону. Всё его внимание было приковано к сопернику, лицо которого продолжало наливаться кровью.

Такое ощущение, что у него сейчас мозги вскипят. Ну или голова взорвётся. Его величество будет вне себя от радости от такого поворота и обязательно осудит де Горта, Рейкерду только дай повод. Мне-то, конечно, неплохо. В том смысле, что не придётся ждать привета от Жеребчика, который спит и видит, когда я разделаюсь с Истинным. Король тоже рассчитывает в случае чего использовать пятую наину, чтобы отомстить за сына. Что же касается моих надежд и желаний, то я совсем не в восторге от перспективы продолжать участвовать в местных кровавых забавах и была бы рада, если бы наша команда сегодня проиграла.

Мне бы по-хорошему молчать и не рыпаться, но Мэдок не заслужил того, чтобы из-за этого куска… эмм, стали его отправили в тюрьму или того хуже — на плаху. Да и вообще, что тогда станет с Гертрудой и Морсом? Что вообще становится с вейрами, когда их хозяева погибают? Вон как Коготь сейчас страдает за компанию со своим создателем.

Беспокойство за дога прогнало последние сомнения, и я коснулась плеча Стального. Дотронулась до него несмело, провела ладонью по тонкой сорочке, льнущей к твёрдому, будто каменному, телу. Судя по ощущениям, мышцы у де Горта, что стальные канаты. Кажется, будто касаюсь скульптуры из мрамора, а не живого мужчины — хальдага.

— Мэдок, пожалуйста, не надо, — попросила тихо, надеясь, что он меня всё-таки услышит. — Он не стоит того. А за нарушение кодекса, уверена, его накажут. Оставь это совету магов. Пожалуйста…

Несколько секунд ничего не происходило (за исключением того, что Коготь продолжал скулить, а его хозяин краснеть, как девственница-наина перед своим первым разом с купившим её «господином»), и я уж было решила, что нет, не остановится. Он ведь не только самоуверен до безобразия, но ещё и упрям до невозможного. А может, у него хобби такое — превращать в психов себе подобных. Кто знает… С чего бы ему вообще прислушиваться к какой-то сиротке.

Де Горт повернул голову в мою сторону, и я поймала его взгляд. Поймала и поняла, что не желаю его отпускать. Не желаю от него отстраняться и уж точно не хочу, чтобы всё это продолжалось.

— Не надо, не губи себя…

И он отступил. Я скорее ощутила, чем увидела, как Мэдок оставил соперника в покое, прекратил ментальную атаку, и теперь уже на мне было сосредоточено всё его внимание. Пару мгновений он пристально и хмуро меня разглядывал, после чего просто взял и подхватил на руки. Тихий, неразборчивый шёпот коснулся виска, скользнул по щеке и вниз, окутывая моё тело долгожданным теплом.

— Ты ответишь за это, де Горт, — прошипел с земли плохой игрок.

— Ещё увидимся, Барелд, — больше на него не глядя, попрощался с противником хороший, это мой который. Ну то есть опять же не мой, а всеобщий, хоть конкретно здесь и сейчас я готова была это опротестовать.

Никто и никогда не держал меня так на руках. Бережно, словно хрупкую бесценную статуэтку, словно я была единственной девушкой во вселенной. Держал с силой и нежностью одновременно. Странные ощущения… Но приятные, должна признать. Приятно после всего пережитого почувствовать себя слабой беззащитной наиной в руках сильного мужчины.

О том, что смысл существования этого сильного мужчины заключается в том, чтобы охотиться как раз за такими слабыми, беззащитными «наинами», я решила пока не думать. Только не сегодня. Что я, в самом деле, не заслужила после такой кошмарной «разминки» немного кайфа в руках красивого, сексуального мужчины?

По-моему, более чем заслужила. Поэтому хотя бы сейчас я не буду его бояться и думать о том, что будет дальше.

— Пойдём, — позвал он Полю, а меня обрадовал: — Гробница уже близко.

Слава Созидательнице пречистой!

Паулина тут же пришла в движение, бросилась к нам, скользя по снегу широкими полами зачарованного плаща.

— А где остальные леди? — спросила она.

— Винсенсия и Марлен уже должны быть на месте, — ответил фаворитке Мэдок.

Оглянулся на вейра, и тот не спеша, прихрамывая на одну лапу, поплёлся за нами.

— Может, мы с Морсиком поменяемся местами? — предложила я хальдагу.

Де Горт дёрнул бровями:

— Морсик, как вы его называете, в порядке. А вот вы, леди Адельвейн, едва на ногах держались.

— Но он хромает. Я ведь не хромаю…

— Он намного сильнее и выносливее, чем вам кажется. Не забывайте, Морок — не обычное животное.

И всё равно мне до слёз было жалко моего красноглазого красавца. Пусть его всемогущество будет общим, ничего не имею против, но что-то мне совсем не хочется делить с кем-нибудь Морса. Даже с де Гортом.

Пока я забивала себе голову совершенно глупыми мыслями и ревновала одного своего спасителя к другому, де Морсан вводила его всемогущество в курс событий:

— …А Одель мы потеряли во время нападения шварры.