Страница 6 из 9
Вчера вечером Вадим стал свидетелем ссоры между супругами из-за тех же проклятых денег. Начавшись с малого, обстановка накалялась всё сильней, потом Николай с Натальей уже не стеснялись в выраженьях даже в присутствии Вадима. Тот их пытался успокоить: «Ладно, ребята, хватит ругаться!» Всё-таки присутствие постороннего человека, в конце концов, остудило их пыл. Оба разошлись в разные стороны: жена всхлипывала на кухне, а муж отыгрывался на солдатиках в «стрелялках» на компе.
Во всех жалобных исповедях брата исподволь Вадим слышал одно: «Поверь, у меня жизнь – не сахар…» Ему даже становилось жаль здоровенного мужика, который метался между родными, то ссорясь с ними, то вновь примиряясь. Хотя самого Вадима мучила какая-то малоуловимая мысль, которую он никак не мог сформулировать.
Ещё Вадим по-прежнему хотел до конца выяснить один вопрос. «Пожалуй, сейчас самый подходящий момент», – решил он в этот вечер. Николай как раз возился рядом с виноградом.
– Послушай, брат, ты всё-таки объяснишь мне, что случилось с нашим папаней?
Николай повернулся к нему с несколько напряжённым лицом:
– Разве ты не знаешь?
В ответ на это Вадим поведал рассказ тёти Зои. Брат хмыкнул:
– Летающие тарелки говоришь? Думаю, всё проще, хотя… Ужаснее.
– Ты о чём?
– Да убили его, скорее всего…
– Как?
Николай подошёл и сел на соседний шезлонг. Затем заговорил:
– Знаешь, когда папаню разыскивали, то даже меня и мать подозревали в убийстве.
– Интересно… – недоуменно посмотрел на него Вадим.
– Дело запутанное. Разве тётя Зоя не говорила, что у сестры отца – тёти Нади был сын-уголовник? Этот паря отмотал не один срок за тяжкие преступления. Так вот, когда дед переехал в дом тёти Нади, то уже через месяц по весне умер. Как? Что? Никто не знает. Мать с сыном утверждают, будто он умер от старости, и они его, мол, похоронили за огородом вечером. Но это – глупость! Никто толком ничего не знает о смерти старика – ни соседи, ни родственники. Дед, рассказывают, был очень крепок для преклонных лет. Так от чего ж помёр? Времена были смутные, и никто даже не удосужился выяснить. Вскрытия не производилось.
– И что из этого следует?
– Следует то, что папаня поехал разбираться, куда делись деньги от продажи дома.
– Ты хочешь сказать, что деда убил сын тёти Нади?
– Да конечно! И нашего папаню, скорее всего, прибрали тёмной ночкой, чтобы не возникал насчёт денег за дом деда. Никто толком дела-то не расследовал. Ведь родственнички открестились: не приезжал он к нам, и точка! Поэтому верно говорят: нет трупа – нет дела.
Вадим был оглушён услышанным. Итак, никакой мистики нет. Всё до банальности просто.
– А где же сын тёти Нади?
– Да его уже самого давно нет в живых: он вернулся последний раз с зоновским «подарком» – туберкулёзом, и вскоре умер. Так что, судьба его наказала.
– Наказала… – повторил Вадим.
Он думал в этот момент совсем о другом человеке: «Можно сколько угодно теоретизировать, есть ли возмездие или нет, но факт остаётся фактом: и тот, и другой закончили жизненный путь весьма скверно».
***
Вадим решил съездить на море – немного покупаться и позагорать в одного. Николай не мог составить компанию, так как требовалось срочно завершить заказ по золотому кулону. Зато получилось так, что он поехал на электричке до Новороссийска вместе с Натальей.
Они болтали обо всём подряд. Наталья была, в принципе, неплохим собеседником. Она интересовалась эзотерикой и всякими духовными практиками, рассказывала о мистических случаях из личной жизни. Наступил момент, когда почти случайные попутчики начинают доверять друг другу такие вещи, которыми не делятся даже с близкими людьми. Без сомнения, симпатию Натальи питал тот факт, как Вадим примирил её с мужем. Однако Вадима озадачило то, что женщина практически ничего не ведала о гибели отца Николая: «Странно, почему он никогда не делился с ней тем, о чём бы рассказал любой супруг?»
– Разве он не рассказывал, как его отец поехал в деревню, как его видел не один знакомый, а собственная родня настаивает, что он до них не дошёл с вокзала?
– Ты не поверишь, но из муженька иногда слова клещами не вытянешь!
Вадим в подробностях рассказывал о том, что ему уже рассказывали и Николай, и тётя Зоя. Само собой получилось, что пришлось открыться о своём несчастливом детстве и слезах матери. Женщина сидела напротив с удивлённо раскрытым ртом – для неё это было откровением. А Вадим всё распалялся и распалялся, его ожесточение в эмоциях достигло предела.
– Хочешь верь, хочешь нет, но мне кажется, Бог наказал папаню за наши мучения! Уверен, он накажет и его жену, – соскользнуло с языка.
Вадим прикусил его, но – поздно. Зачем он это брякнул?.. И тут же понял, какая тлеющая мысль не давала ему покоя: именно по воле злой женщины пострадала и его мать, и он сам. Именно постоянные жалобы Николая о взаимоотношениях с родной матерью больно отзывалось в душе Вадима: какое ему дело до женщины, из-за которой разрушилась его жизнь?! И теперь паззл сложился.
Наталья, услышав последнюю фразу, несколько напряглась. Но сразу же улыбнулась и, посмотрев в окно, заметила:
– Мне пора выходить! Как проедешь тоннель, так уже твоя остановка будет. Всего хорошего! – она выскочила в тамбур.
«Чёрт возьми, зачем я ляпнул лишнего? – ругал себя Вадим. – Забыл, что ты у них в гостях? Впрочем… Возможно, она ничего не скажет? Мы с ней так душевно беседовали». Как-никак она должна быть ему благодарна за его вчерашнюю роль миротворца.
***
Возвращался Вадим поздно. Когда он сел на электричку из Новороссийска, уже был восьмой час вечера. Сегодня он побывал в Кабардинке, в том милом и развесёлом приморском посёлке, куда приезжал ещё в пионерлагерь. Это было тридцать пять лет назад. Тогда это было довольно тихое поселение с массой детских лагерей…
Сейчас Кабардинка превратилась в шумный городок с шиком настоящего курорта. Его ностальгия по исчезнувшей поре отзывалась болезненно: то милое – хотя и бедноватое – детство уже никогда не вернёшь.
Провалявшись на галечном берегу часа три, он засобирался. Ещё раз немного прогулялся по заполненным народом улицам. Дошёл до автовокзала. На удивление свободно взял билет на проходящий автобус и отправился в Новороссийск. Добрался до железнодорожного вокзала. И опять повезло – вскоре должен был отправиться электропоезд. Это показалось Вадиму добрым знаком: «Всё так удачно складывается!».
За окном электрички темнело, и Вадим решил позвонить брату. Однако связь была отвратительной: звонки то срывались, то операторша, как заведённая, повторяла: «Абонент недоступен, перезвоните позже».
«Что ж, буду добираться от остановки на своих двоих, – подумал он. – Это не Кабардинка, не спящая до утра! Придётся ковылять не меньше километра по тёмным улицам».
Всё-таки с полпути Вадим не выдержал и позвонил.
– Алло, слушаю, – послышался из мобильника глухой и весьма неприятный голос Николая. В его тоне слышалась столь неприкрытая враждебность, что Вадим опешил. Всё-таки он выдавил из себя:
– Я уже приехал, иду к дому.
– Ну, давай, – неопределённо пробубнил Николай, и в трубке запикало.
В душе Вадима поднялось тревожное чувство, будто вот-вот случится нечто непоправимое. Он уже подходил к дому брата. Открыл калитку и увидел сидящего на крыльце Николая в синих шортах, рядом стоял чемодан Вадима.
Николай устремил взгляд на Вадима, и тому уже ничего не надо было говорить – интуиция сработала быстрее мысли: их пути больше никогда не пересекутся в дальнейшей жизни.
Николай близко подошёл и, не глядя в глаза, сказал:
– В общем, финита ля комедия. Мы друг друга до того не знали, и в дальнейшем не будем общаться. Так что, извини.
***
В сторону Новороссийска через пятнадцать минут прибывала последняя электричка. «Так мне повезло или нет? – со недоумённым сарказмом подумал о себе Вадим. – Смотря что считать везением. Э-хе-хе-хе, действительно, дети за родителей не отвечают. Но тени родителей всегда будут стоять между ними».