Страница 49 из 75
Всегда просто настроиться на хорошо знакомый объект – на друзей и родных, на любимых и ненавидимых. Но к Жизалинде я испытывала лишь неприязнь и раздражение. Слишком блеклые эмоции, слишком пустые.
Вот и не спешил отпечатываться на полупрозрачной магической сфере облик экономки. Досадливо фыркнув, я решила пойти к цели с другого конца – ведь, если не ищется по отправителю, всегда можно обратиться к личности получателя! Доля секунды и настроенный на папу шарик поплыл к карете, миновал безжизненно обвисшие защитные нити, скользнул по штабелю из деревянных ящиков и просочился сквозь стенку второго справа в нижнем ряду.
Джервальт, пристально следивший за моими действиями, не стал ни дожидаться просьбы, ни отдавать распоряжения друзьям. Он лично подошёл к карете, ухватился за металлическую скобу, служащую ручкой ящика, и одним резким рывком выдернул его из штабеля – так легко, словно вишенку из кремового десерта достал.
Неестественная, нечеловеческая сила принца откровенно пугала. Как, впрочем, и прочие его умения. Но времени ужасаться не было. Так что я изобразила благодарную улыбку и занялась печатью – на сей раз не взломом, а деликатной и краткосрочной деактивацией, планируя вернуть всё, как было.
Чтобы у тех, кто займётся расследованием дерзкого нападения на почтовую службу, не оказалось ни малейшего намёка на истинную его цель. В результате со вскрытием ящика я провозилась минут десять, не меньше. А когда крышку всё же удалось снять, чуть не взвыла от разочарования.
Подсвеченным поисковой магией оказался далеко не один конверт. К герцогу Граньонскому ехали десятки, если не сотни писем – добрая половина ящика. Пришлось снова обратиться к магии и настроиться на упоминание моего имени. Подобные чары повышенной сложности требовали предельной концентрации, но я справилась. Справилась, несмотря на нетерпеливое понукание Джервальта и комментарии от его болванов-товарищей.
Магистр Эризонт мог мной гордиться! Даже жаль стало, что он никогда об этом не узнает.
Наконец, спустя долгие пять минут мягко замерцал один единственный конверт, но, прежде чем я успела его взять, свою лопатообразную, но очень ловкую лапищу протянул принц. Миг и письмо уже болталось вне досягаемости – в поднятой вверх руке Джервальта, а взгляд его болотных глаз перебегал с надписей на конверте на моё возмущённое лицо.
– Так, говоришь, личное письмо, Алечка?
– Отдай! – я сердито топнула ногой и насупилась.
– Что-то я не вижу тут твоего имени, – продолжил измываться принц.
– А я и не говорила, что оно там есть! – Ведь правда не говорила!
Наследник престола прищурился, явно припоминая мои слова, кивнул, подтверждая истинность моего заявления, но отдавать подло захваченный трофей не стал.
– Кажется, ты упоминала какие-то ошибки, – расплывшись в предвкушающей улыбке, промурлыкал он и резво взмахнул свободной рукой, вытряхивая откуда-то из рукава на ладонь крохотную метательную звёздочку.
– Не смей! – взвизгнула я и даже подпрыгнула, в бессильной попытке дотянуться, отобрать.
Как пятилетняя девочка, как безмозглый котёнок, перед которым помахали фантиком на верёвочке.
Вокруг талии обвилась рука, одним рывком пригвоздив к мощной груди.
– Куда? – добродушно пробасил над ухом голос Морти.
– Полегче! – отрезал Джервальт таким резким, ледяным тоном, что я даже испугалась. В глазах принца блеснуло что-то крайне недоброе. Опасное… Настолько жуткое, что я шарахнулась, невольно ища защиты у пленившего меня Морти.
Только вот его уже не было – исчез так же мгновенно, как и появился за моей спиной. И уже откуда-то сбоку отозвался:
– Понял! Больше не трогаю.
Внезапно получив свободу, скакать козой перед таким Джервальтом, я всё же не решилась. Мне вообще как-то резко захотелось обратно в кусты. И даже в коварный плащ добровольно закутаться и червяком-переростком прикинуться, лишь бы скрыться от этого пронзительного взгляда.
Вязкую, почти физически ощутимую тишину разорвал неожиданный вопрос Карда:
– А напомните-ка мне, во сколько сейчас светает? – флегматично произнёс он.
– В п-п-пять! – наобум брякнула я.
– Скоро, – рискнул добавить Морти.
– И что же тут у нас такое? – слегка потеплевшим голосом протянул принц, острой гранью звёздочки вскрывая конверт.
Послание Жизалинды оказалось длинным – сложенный вшестеро листок, исписанный с двух сторон мелким корявым почерком, развернулся полотнищем чуть ли не до пояса Джервальта. По мере изучения этого творения доносчицы лицо кронпринца постепенно менялось. Сперва изогнулась и поползла на лоб левая бровь, потом – правая. Вслед за ними устремились вверх уголки рта, искривив губы в глумливой усмешке.
Дочитывал Джер, уже едва сдерживая смех и то и дело бросая на меня насмешливые взгляды. Я же, отойдя от недавнего испуга, нервно переминалась с ноги на ногу и про себя молилась, чтобы его высочеству не вздумалось развлечь содержимым доноса товарищей.
– Ладно, Алечка, – запихивая обратно в конверт простыню письма, заявил принц, – считай, что я тебя прощаю.