Дочь кукушки

А она бросилась ко мне и обняла меня так крепко, что я едва могла вздохнуть.

В тот вечер мы с сестрой поклялись всегда поддерживать друг друга.

3. Артур

Отец меня не обманул – после того, как тайна раскрылась, всё осталось по-прежнему. Он, как и раньше, любил и опекал меня, герцогиня относилась с той же холодностью, к которой я почти привыкла, а Вивьен продолжала считать меня своей сестрой.

И только отношение ко мне одного члена нашей семьи я не смогла бы описать точными словами, потому что сама не понимала его. И этим человек был сын герцога – Артур. Иногда мне казалось, он презирает меня (а учитывая мое происхождение, он имел на это полное право), а иногда – что я вовсе для него не существую.

Он был старше меня на десять лет, и сколько я себя помнила, всегда считал, что эта разница в возрасте дает ему право не общаться с нами на равных. Впрочем, Вивьен редко вызывала его негодование – она была слишком послушна для этого.

Зато когда он видел меня, играющую с дворовыми детьми – растрепанную, в подоткнутом платье, босоногую, – он всегда так морщился, будто держал во рту лимон. Нет, он не снисходил до моего воспитания – он полагал, что для этого есть кормилицы, няни и гувернантки. Иногда мне казалось, он вовсе не помнит моего имени – во всяком случае, обычно он называл меня мадемуазель. Или того хуже – мадемуазель Мышь.

Это обидное прозвище появилось у меня после одного весьма неприятного случая. В замке тогда были гости, и в их числе – одна очень красивая барышня, развлекать которую было поручено как раз Артуру. Он и старался, развлекал. Показал ей картинную галерею, оранжерею, парк. А у девушки была восхитительно тонкая сеточка на волосах. Вивьен полагала, что она – из чистого золота, я же считала, что это – всего лишь кружево, хоть и очень искусное. Издалека понять, кто из нас прав, не представлялось возможным, и я решила подкрасться к гуляющей парочке поближе.

Я как раз разглядывала девушку, прячась за густыми ветвями кустарника с бело-розовыми цветами, когда та посмотрела в мою сторону. И выяснилось, что ветви не достаточно густы, чтобы скрыть мою мордашку.

Я до сих пор явственно помню громкий шепот той девицы:

– Артур, взгляните, там девчонка! Да вон же, за кустом! Ах-ха-ха, она так похожа на мышку!

Я бросилась прочь, а вслед мне несся обидный хохот моего старшего брата.

Я прибежала в свою комнату, выплакалась, а потом долго стояла перед зеркалом, пытаясь понять, чем же я похожа на мышку.

Но если девица использовала хотя бы уменьшительно-ласкательную форму, то Артуру такие сантименты были не свойственны. И «мышка» превратилась в обычную «мышь».

– Мышь, не изволите ли еще кусочек торта? Мышь, не ползай по деревьям, это неприлично!

Я обижалась, злилась и в отместку решила называть его месье Павлином. Тем более, что с этой птицей у него было немало общего – он всегда держался так напыщенно, так горделиво.

Однажды я застала его в картинной галерее перед портретом одного из его знаменитых предков. Артур пытался принять ту же величественную позу, что и его прадед, и выглядело это довольно смешно. Я и не удержалась – прыснула. А вот убежать не успела.

Артур схватил меня за руку, подвел к портрету и целый час рассказывал о подвигах славного герцога. Право же, лучше бы он оттрепал меня за уши.

В силу значительной разницы в возрасте мы с Артуром не участвовали в совместных забавах. У нас были разные интересы. Брат всегда старательно учился и стремился к овладению секретами магии и боевого мастерства, мы же с Вивьен любили в книжках только картинки.

Не удивительно, что в детстве я считала Артура большим занудой. Я сильно удивилась, когда заметила на одном из балов, что все присутствовавшие там барышни бросали на него томные взгляды и радовались каждому знаку его внимания. Наверно, именно тогда я поняла, что он, оказывается, красив! Высокий, темноволосый, с горделивой осанкой, он выделялся среди всех мужчин на балу. И я поразилась, что не видела этого раньше.

Он был похож на принца из книжки, которую я тогда как раз читала. В то время я уже знала, что мы не брат и сестра и потому не посчитала постыдным представить себя на месте принцессы. Это было восхитительно! Уверена, мы были бы самой красивой парой на любом балу. Но не успела я подумать об этом, как вспомнила о наших прозвищах и улыбнулась. Мадемуазель Мышь и месье Павлин! То-то было бы смеху!

Но на самом деле мне было вовсе не смешно. Мадемуазель Мышь не имела права на такие мечты. Ее уделом был скромный муж из провинциальных дворян, а никак не будущий сиятельный герцог. Я слишком хорошо помнила слова Катрионы о том, что даже богатое приданое не исправит моего позорного происхождения. Она была права, как бы горько ни было признавать это.

Но чувство к Артуру – робкое, светлое, – уже родилось во мне, и заглушить его были не в силах никакие доводы рассудка.

Впрочем, моя первая влюбленность в него продлилась совсем недолго – ровно до того момента, пока он не заметил нас с Вивьен в бальной зале и не обратил на это внимание отца:

– Мне кажется, детям давно уже пора спать!

И выбранил за это нашу гувернантку.

В ту ночь я легла в кровать, искренне ненавидя Артура. Да как он посмел считать меня ребенком?

Я дулась на него целую неделю. Правда, не уверена, что он это заметил.

А потом он уехал в королевскую военную академию, где учились сыновья самых знатных родов Линарии, и я осознала, что скучаю по нему. Что мне не хватает его снисходительных взглядов и даже этого пренебрежительного: «А ну-ка, мадемуазель Мышь!»

4. Линарийская магия

Месье Эраст был скучнейшим учителем в мире. Это надо было постараться, чтобы так нудно рассказывать об интереснейших вещах!

По старинным книгам мы изучали амулеты нашего королевства, и каждый урок начинался с перечисления всевозможных характеристик этих артефактов – когда появились, для чего используются, кто имеет право их применять. Некоторые из амулетов давным-давно были утеряны, и их описания остались только в книгах, другие же могли применяться только членами королевской семьи.

– Месье, но этот амулет нужен только для защиты от драконов, – пыталась протестовать я. – А у нас не водятся драконы! Зачем же мы изучаем его? Давайте лучше попробуем на практике хоть самое простое заклинание.

Вивьен одобрительно кивала. Сама она никогда не пыталась возражать и теперь тоже старательно перерисовывала в тетрадку изображение пресловутого драконьего амулета. Но ее молчаливую поддержку я чувствовала всегда.

– Мадемуазель Алэйна! – учитель укоризненно качал головой и делал очередную пометку в журнале, который уже распух от записей о моих шалостях. – Нельзя переходить к практике, не изучив теорию.

Я пыталась заручиться поддержкой отца, но герцог, хоть и сказал, что сам в моем возрасте проявлял такое же нетерпение, вмешиваться в образовательный процесс не стал.

– Месье Эраст лучше знает, чему вас учить.

Но как раз в этом-то я и не была уверена. Ни на один мой дополнительный вопрос почтенный учитель ответить не мог.

– А что будет, если кристалл из одного амулета переставить в другой? Их свойства изменятся? А кто имеет право создавать амулеты? А есть ли такие заклинания, которые действуют вовсе без амулета? А можно ли придумать свое заклинание?

Как правило, месье Эраст важно покачивал головой и отвечал, что мы с Вивьен еще слишком маленькие, чтобы знать это. Но некоторые мои вопросы приводили его в ужас.

– Мадемуазель Алэйна, что значит – «придумать свое заклинание»? Вы полагаете это так просто? Да, много столетий назад были люди, которые обладали таким даром. И именно они создали и оставили нам все эти амулеты, о которых написано в книге.

– Месье Эраст, – не унималась я, – но зачем вообще нужны амулеты? Если ты знаешь текст заклинания, разве недостаточно просто произнести его, чтобы добиться нужного результата?

Наш педагог хихикнул, поражаясь моей наивности: