Дочь кукушки

– Я бы хотела увидеться с Ви! – твердо сказала я, когда матушка на секунду замолкла.

На сей раз в ее взгляде мелькнуло знакомое мне раздражение. Но улыбка быстро вернулась на ее тонкие губы.

– Да, Лэйни, разумеется. Только это случится завтра. А сегодня мы займемся другими делами.

– Делами? – переспросила я.

Ужасная мысль заставила меня затрепетать. Быть может, матушка нашла жениха не Вивьен, а мне самой? А зная ее отношение ко мне, можно было не сомневаться, что ее выбор мне не понравится.

А ее светлость, между тем, придирчиво оглядела меня.

– Твое платье никуда не годится! Ну, ничего – я уже пригласила мадам Корэлли. Она – лучшая портниха столицы.

Ее слова не сулили ничего хорошего.

– Но это платье почти новое! – пробормотала я.

Она рассмеялась:

– Алэйна, ты приехала в столицу! То, что мы носим в Аранаке, здесь носили лет десять назад. Если ты выйдешь на улицу в этом наряде, тебя засмеют!

Я пожала плечами. А матушка продолжила:

– Завтра ты должна выглядеть великолепно! Мы поедем с тобой…

Я вздрогнула. А если она решила выдать меня замуж, не поставив в известность отца? Я слышала, что браки иногда заключались даже без согласия невесты.

Нет, она бы не решилась. Отец ей этого не простит. Или простит, как всегда прощал до этого?

Я посмотрела ей прямо в глаза.

– Я никуда не поеду, пока не поговорю с его светлостью или с Вивьен.

Я надеялась, что мой голос прозвучал достаточно уверенно.

Матушка бросила на меня удивленный взгляд и усмехнулась:

– Вот как? Не поедешь? Даже если речь идет о твоих настоящих родителях?

24. Отец?

Мне показалось, я ослышалась. И я переспросила:

– Родителях? Моих родителях?

Герцогиня невозмутимо кивнула:

– Да, именно так.

Если это была шутка, то очень жестокая. Я почувствовала слабость и прислонилась к стене.

– Значит, вы знаете, кто они?

С того самого памятного разговора Лисбет и Катрионы, услышанного мною на кухне, я была уверена, что никогда ничего не узнаю о своих родителях. Если моя мать подбросила меня к воротам замка ночью и ушла, не убедившись, что меня заметили, значит, она находилась в отчаянном положении, была бедна и больна. И наверняка мой отец вовсе не знал о моем существовании. Я убедила себя, что он был из тех, кто пользуются наивностью молоденьких девушек, а потом бросают их без зазрения совести.

– Вы знали, кто они, и столько лет молчали об этом? – я пыталась не расплакаться, но у меня не получилось.

Мне не на что было жаловаться – меня вырастили в богатом замке, я никогда не знала голода и холода. Со мной хорошо обращались. Меня любили, пусть и не все. Мне дали хорошее образование и воспитание.

Но в глубине души я всегда хотела знать, кто моя настоящая мать. Не для того, чтобы упрекнуть – уверена, у нее не было другого выхода. А для того, чтобы помочь, если она нуждалась в этой помощи.

– Не смотри на меня с таким упреком, – вздохнула ее светлость. – Я узнала об этом совсем недавно. И как только узнала, сразу же вызвала тебя в столицу.

– А его светлость? – воскликнула я. – Он тоже узнал о моем происхождении только сейчас? Или это и раньше не было для него тайной?

– Это долгий разговор, Алэйна! – герцогиня указала мне на стул. Я присела – не потому, что она велела, а потому, что боялась упасть. – Мой муж до сих пор остается в неведении. Я решила, что ты имеешь право узнать это первой.

По ее лицу трудно было что-то прочесть, но я всё-таки заметила на нём волнение.

– И кто же мои настоящие родители? – шепотом спросила я.

– Ты узнаешь об этом завтра, – герцогиня коснулась моей руки, и я вздрогнула от пронзившего меня холода. – Твой отец хочет сам тебе всё рассказать.

При словах «твой отец» образ герцога возник передо мной. Именно его я всегда считала таковым. И мне неважно было, что мы не родные по крови. Он сделал для меня так много, как не сделал бы настоящий отец. И именно о нём я хотела знать сейчас.

– А его светлость? Он будет присутствовать при этом разговоре? – мне было бы спокойнее, будь он рядом.

Но герцогиня покачала головой:

– Ты увидишься с ним позднее. Послушай, Алэйна! Я вижу – ты сейчас полна недоверия, и я вполне понимаю причину этого. Но поверь – очень серьезные обстоятельства побудили твоего отца пойти на тот шаг, что он сделал шестнадцать лет назад. Ты сама признаешь это, когда всё услышишь. Просто дай ему возможность всё тебе объяснить. И сделать это лучше без посторонних ушей.

– Его светлость не посторонний! – упрямо сказала я.

Герцогиня хмыкнула:

– Да, разумеется. И я обещаю тебе, что после завтрашнего разговора я отвезу тебя к его светлости и Вивьен. Если ты по-прежнему захочешь с ними увидеться. А сейчас у нас с тобой будет много других дел. Думаю, мадам Корэлли уже приехала. Она уже начала шить твое новое платье, а сейчас подгонит его тебе по фигуре. Ты не можешь появиться перед своим отцом в тех нарядах, к которым ты привыкла в Аранаке.

– Почему же, ваша светлость? – горько спросила я. – Неужели мои родители не полюбят меня только из-за того, что я плохо одета?

– Ну, что за глупости, Алэйна? – рассердилась герцогиня. – Разумеется, платье – это не главное. Но почему бы не постараться произвести хорошее впечатление и своим внешним видом тоже?

– А моя матушка? – встревожилась я. – Вы сказали, что мне предстоит разговор только с отцом. Она жива?

Герцогиня кивнула:

– Да-да, ты познакомишься и с нею. Но сначала ты должна узнать ту тайну, что так тщательно скрывалась столько лет. И я прошу тебя быть благоразумной.

Привезенное портнихой платье было настолько роскошным, что мне даже неловко было его надевать. Нет, на нем не было ни драгоценных камней, ни золотой вышивки, но даже мне, неискушенной в таких вещах, было понятно, что и ткань, и кружево были необычайно дорогими.

– Белиссимо! – воскликнула мадам Корэлли – улыбчивая и вёрткая, как уж, женщина. – Мадемуазель просто создана для таких нарядов!

И две швеи, которые помогали ей на примерке, согласно закивали головами.

Они привезли и перчатки, и атласные туфельки с красивыми пряжками. Я чувствовала себя попавшей в сказку принцессой. Принцессой, которую завтра, возможно, отдадут в лапы чудовищу.

Спать я легла только под утро. Была уверена, что не смогу заснуть, но погрузилась в забытье, как только голова коснулась подушки.

Горничная разбудила меня, когда за окном уже вовсю сияло солнце.

– Я помогу вам одеться, мадемуазель! Через полчаса ее светлость будет ждать вас за завтраком.

Я пришла в столовую, но есть мне совершенно не хотелось. Я отломила кусочек булочки с корицей и вяло пожевала его.

– Мне не нравится твое настроение, Алэйна! – сообщила герцогиня. – Я понимаю твое волнение, но настоятельно советую тебе съесть хоть что-то. Иначе ты упадешь в голодный обморок в самый неподходящий момент.

Но я с трудом проглотила всего один кусок булки.

– Ну, как знаешь, – усмехнулась ее светлость. – Твой отец прибудет к полудню. К этому времени ты должна быть причесана и одета. Надеюсь, ты будешь вести себя, как подобает воспитанной барышне. И позволишь гостю высказаться, прежде чем начнешь разбрасываться упреками и обвинениями.

Когда я вернулась в спальню, на кровати уже лежало платье. Горничная уложила мои волосы и украсила их нитью розового жемчуга. На зеркале я увидела такие же жемчужные сережки.

Но эти хлопоты совсем не радовали меня. Горничная восхищалась моей красотой, а я не могла даже улыбнуться в ответ.

В полдень мы с герцогиней уже сидели в гостиной. И ровно в тот момент, когда стрелка часов коснулась двенадцати, дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина.

25. Старые тайны

Он был выше среднего роста, и хотя я видела его впервые, у меня не возникло ни малейших сомнений, что он – дворянин. И дело было вовсе не в его одежде – она-то как раз была весьма проста – серый камзол и такие же серые штаны. Из драгоценностей – только перстень на среднем пальце правой руки.