Тёмные фантазии

У шиянарцев имелась неприятная привычка говорить завуалированно, не сразу выкладывая все на блюдечке.

Жибор снисходительно смотрел на своего самого слабого ученика и понимал, что тридцать лет — это слишком большой возраст для обучения. Его более смышленые ученики намного младше Лимайна и все выходцы с Шиянара. А манаукцы… слишком много думали головой, совершенно не полагаясь на инстинкты. Сколько раз говорил ему выключить мозг и перестать рассматривать все через призму правил и законов, но нет. Эсам Лимайн поборник морали, строгих правил и блюститель правопорядка, сноб, одним словом. То-то Елизавета Мартан, дочь нынешнего президента Федерации Викрама Махтана, избавилась от него. Но время для игр закончилось, пора отдавать паренька его прямому работодателю, а отдавать-то приходилось, собственно, сырой материал. Дорош был собой недоволен, но ничего не попишешь.

— Все дело в твоей голове, Эсам. Я тебе это повторял и повторять буду — выключи голову, выключи. В тебе есть потенциал, а ты себя тормозишь. Я думал, смогу сделать из тебя лучшего телохранителя для Елизаветы, но увы. Возглавить ее охрану тебе точно никто не даст. Так и останешься ее тенью, если ши Мартан позволит. Прости, Эсам, я виноват перед тобой как учитель. Я подвел тебя.

— Я не уйду, — упрямо отозвался Эсам.

Для него слова наставника были равносильны смертельному приговору. Это же позор! Его же не примут в обществе. От него отвернутся все подопечные. Он станет, как ши Махтан в свое время, изгоем на долгие годы, если не на всю оставшуюся жизнь. Слабый, никчемный, отверженный ученик самого Жибора Дороша!

— Я справлюсь, я… У меня получится отключить голову.

— Отлично. Тогда имей в виду — ты сам согласился.

Эсам вскинулся в озарении — это была проверка и уловка одновременно. Дорош проверял его доверие к нему как к учителю и получил безоговорочное согласие на все. To, чего так боялся на самом деле сам Лимайн. Просто он знал, что делал со своими младшими учениками Дорош, и это было настоящее зверство. Лимайн слишком поздно понял, что подписался на то, от чего убегал уже больше года.

— Просто отключи голову.

Хлопнув по плечу, учитель втолкнул манаукца в круг своих учеников- шиянарцев, одетых во все черное, как и сам Эсам, чтобы не было видно крови. А крови прольется сейчас очень много. Наставник бросил его на растерзание стае белых монстров. Что может обычный манаукец против шиянарца? Ничего. Но два года обучения у лучшего из лучших давали надежду, что он справится.

Прозвучал гонг и начался сущий ад в жизни Лимайна. Удары сыпались градом на мужчину, взрывая тело такой болью, что хотелось рычать раненым зверем. И если вначале Эсам еще пытался драться, то в какой-то момент просто утонул в этой агонии, а очнулся уже в лазарете. Голова гудела, где-то рядом пиликали медицинские аппараты. Нос разбух, и дышалось с трудом. Холодные белые стены палаты плыли перед глазами. На прозрачном корпусе медкапсулы высвечивалась дата, и Эсам поздравил себя с двухдневным отдыхом. Хорошо так его вырубили. Тело слушалось с трудом, отзываясь эхом боли на каждое движение, даже на вдох, ребра жалобно ныли. Но регенерация шла полным ходом, откровенно хотелось жрать, так бы и обнес столовую учебной базы. Лимайн, сделав над собой усилие, вырвался из ледяного кокона медкапсулы, сорвал с себя датчики, оглядел пустое помещение.

Опять провал. Эсам зарылся руками в волосы, тут же тихо зашипел: на затылке было слишком много шишек.

— Отключи голову, да проще ее просто оторвать, — тихо шепнул себе Эсам, прекрасно понимая, что хотел от него учитель.

К сожалению, холодные просчет любых своих действий всегда отличал его от остальных учеников ши Дороша. В командовании штурма по освобождению заложника Эсам был лучшим, но по физподготовке уступал даже самому молодому бойцу, и это жутко злило. И для Лимана стало неожиданностью, что этот параметр для наставника важнее его командных способностей. Он всегда отлично руководил учебными операциями, но ши Дорош хотел от него чего-то иного. Чего?

Выйдя в такой же безлюдный коридор, Эсам сделал пару нерешительных шагов. Тело плохо слушалось, сознание штормило, есть хотелось дико, и поэтому первый удар от внезапно появившегося ученика Дороша Эсам словил прямо в скулу, аж в ушах зазвенело. Лимайн сам себя ругал последними словами, уходя от очередного удара. Ведь знал, как проходят такие тренировки и проверки, знал, видел, и все равно расслабился и вот получил. Чтобы добраться до столовой, ему придется чуть ли не ползком ползти. Такова цена посвящения в белое братство шиянарцев. Доберешься — станешь достойным звания побратима, нет — очнешься опять в медкапсуле, и все повторится, пока не доползешь. А если нет сил уже даже ползти, то лежи в направлении столовой. Эсам и полз через кусты, проклиная тошноту и упертых малолеток. Он же старше их, должны же были сделать поблажку. Несолидно ему, тридцатилетнему мужику, от двадцатилетних тычки собирать. Стиснув зубы и внимательно оглядывая периметр, Лимайн хитростью обходил места видимой засады. Конечно, всего не предугадаешь, но как же приятно оставлять хоть кого-то с носом.

В общей сложности путь от медблока до столовой занял больше полутора часов, хотя до нее всего пять минут ходьбы неспешным шагом в обычное невоенное время.

Зато какой же триумф и гордость испытал за себя Лимайн, когда в изнеможении ввалился в оживленный зал столовой, где его поджидали те, кто не хотел участвовать в посвящении. Громкие аплодисменты и поздравления стали лучшим лекарством для ущемленной гордости, но истощенный организм настойчиво требовал еды.

— Молодец, ты нас сделал! — хлопнул по плечу один из новеньких учеников. — А мы все сидим, ждем тебя, а нам говорят, что ты уже здесь, Эсам.

— А твои уши я за километр увидел, подумал — потом выдеру. Нашел где делать засаду — на самом прозаичном месте.

— Кусты удобно у тропинки росли, вот мы и подумали.

Подумали они, как же, мелочь лопоухая.

— Да, да, слышал я, как вы смеялись, называя меня старым и слабым.

— Эй, да не обижайся, мы же не со зла.

Вот как на таких малолетних засранцев обижаться? Эсам хмыкнул и накинулся на еду, заодно оглядывая зал.

— А где ши Дорош?

— Срочно улетел на станцию «Астрея», — отозвался Галот, самый старший среди учеников после Эсама. — Нас оставил охранять шию Дорош и маленькую шию.

— А что случилось на станции? — встрепенулся Эсам, у которого внезапно проснулась интуиция. Ведь именно там сейчас находилась старшая дочь наставника. Неужели что-то случилось с ней? И манаукец оказался прав.

— Шию Дарью Дорош похитили. Такой скандал!

— Как похитили? Когда?

— Вчера, на станции «Астрея».

Лимайн сам не понял, как оказался на ногах, как пронесся мимо недоумевающего молодняка через всю базу, чтобы в своей комнате начать собирать походную сумку.

— Ты куда собрался, Лимайн? Ты еще не пришел в норму, к тому же наставник приказал…

— Дарья Дорош мой объект охраны. И пока я валялся в отключке, ее похитили!

— Как-то слабо верится, что ши Дорош позволил бы тебе охранять свою дочь.

— А его никто не спрашивал. Меня Дарье подарили на время. Вы сами-то почему не напросились к наставником?

Галот пожал неопределенно плечами, а затем стыдливо признался:

— Он рвал и метал. Страшно стало. Никогда наставника не видел таким и… струсил. А ты полетишь?

— Конечно. Повторяю, Даша мой объект.

— Тогда мы с тобой.

— Ara, сейчас, как же. Ваши объекты шия Дорош и маленькая шия. В оба глаза смотрите за дочерью наставника, если и с Кариной что-то случится, он нас всех просто порвет на куски, искупается в нашей крови, требуя возмездия. Так что я лечу один, а вы здесь организуйте патрулирование, видимое и невидимое. Пароли меняйте каждые полчаса. И чтобы ни один дрон мимо вас не пролетел, ясно?

— Так точно, командир, — по-доброму усмехнулся Галот.

Он уже не раз был в подчинении Лимайна и считал его прекрасным командиром, примером для подражания. Не таким, как наставник, но Эсам тоже вызывал легкую зависть тем, что был взрослее и свободнее в своих решениях.