Страница 18 из 104
Отец замолкает, на его лице появляется напряженность. Он откидывается на спинку своего кресла, наблюдая за мной.
— Ты что-то хочешь мне сказать?
— Нет. Мне просто нужно, чтобы она ушла. В безопасности, но исчезла.
— Ты ведь знаешь, что это тебе дорого обойдется?
Мои губы кривятся в усмешке.
— Меньшего я и не ожидал.
Вставая, я стряхиваю с себя воспоминания. Это была Маккензи. Все это обретает смысл. Я никогда не спрашивал ее фамилии, никогда не заглядывал в нее больше, чем нужно. Отец позаботился об этом после того, как я вымыл руки от беспорядка того лета. Я не читал газет, потому что роль, которую я играл, то, что я делал, я не мог переварить это после смерти Мэдисон. Я уехал в колледж и никогда не оглядывался на Ферндейл. Не возвращался домой и не навещал родителей. Для этого и были наши каникулы.
После школы Маккензи исчезла, как я и обещал, и стала чьей-то проблемой. Я сдержал свое слово. Позаботился об этом. Мой отец дал ей стипендию в Небраску, но теперь я вижу, что она никогда не брала эту стипендию. Вместо этого она отправилась в Нью-Йорк. Но почему? Почему бы не взять стипендию? Что я упустил?
Как ей удавалось оставаться в тени столько лет? И самое главное, почему ее имя не всплыло у меня в голове? Может, я и не знал ее имени, но Райт... Я должен был узнать ее фамилию и эту историю о ее прошлом, о ее сестре. Это давало мне все, в чем я нуждался, но я был ослеплен. Я был ослеплен ею и тем, что я испытывал к ней, поэтому ничего не видел. Я все пропустил. Как чертов дурак.
Она тоже поймала меня, с фальшивым именем. Скарлетт — что угодно, лишь бы сбить меня со следа. И держу пари, она делала ставку на то, что я не вспомню. Я так увлекся ею, что не видел, что она все это время пыталась сделать.
Но что она пыталась сделать?
Это я еще не совсем понял.
Я иду к бару, наливаю себе стакан янтарной жидкости и продолжаю с того места, где остановился, со стаканом, полной жидкой храбрости.
Если вы что-то отнимаете у меня, пусть это будут имена людей, которые отняли у меня жизнь, людей, которые разрушили мою жизнь и даже не заметили моего появления. Вам нужно будет запомнить каждого из них и те важные роли, которые они играют.
Трент Эйнсворт.
Винсент Хоторн.
Зак Ковингтон.
Маркус Уайтхорн.
И последний... на самом деле он не является частью этой истории. Он наполовину невиновный свидетель, втянутый в это ложью и годами обмана.
Я налипаю остатки жидкости в стакан и выпиваю. Это ничто по сравнению с ожогом в моей груди. Все сжимается, становится трудно дышать.
Потому что если она говорит то, что я думаю, это все меняет.
Отмахиваясь от ее журналистской статьи, я открываю папку, и хмурый взгляд, который я носил ранее, становится еще глубже. С такой скоростью он навсегда приклеится к моему лицу.
Мое сердце бешено колотится, когда я просматриваю первую страницу. Не знаю, как это возможно. Я уже заглянул в нее. Я нарочно сделал это сам, чтобы не пропустить ни секунды. Похоже, я ошибся. Маккензи Райт никогда не была той, за кого себя выдавала. Она гораздо лучше умеет лгать, чем я ожидал.
Я листаю страницы ее досье. Маккензи Райт. Двадцать шесть лет. Тридцать тысяч долларов долга. Из Нью-Йорка, жилье не указано. Ничто из этого не поднимает красных флагов. Красные флаги — это ее родной городок и страницы, на которых рассказывается о судебных разбирательствах, в которых она участвовала много лет назад. В Ферндейле. В месте, где я вырос. Там же, где выросла она. Это подтверждает то, о чем мне уже рассказывала ее журналистская статья.
Маккензи — близнец.
Ее чертова сестра-близнец не кто иная, как Мэдисон. Та самая Мэдисон, которая умоляла меня защитить ее сестру в ночь ее смерти. Та самая сестра, которую я предал, скрывая ее смерть ради парней.
Я отхожу от стола и вскакиваю на ноги. Расхаживаю по кабинету, пытаясь собрать все воедино. Должно же быть логическое объяснение. Она сказала мне, что выросла в Калифорнии, так что формально она не лгала. Но она должна была знать, откуда я. А если и знала, то она должна была также знать, кто я. Кем все мы.
Как долго действовал ее план? Как долго она замышляла вхождение в мою жизнь?
В тот вечер в моем кабинете, когда я застал ее у сейфа, она сказала, что пишет статью об остальных парнях, о коррупции и богатой жизни элиты здесь, в Лос-Анджелесе. Но она была здесь совсем не поэтому.
Неужели это она снова вмешивается в судебное разбирательство? Я лениво размышляю, не было ли все, начиная с первой встречи в отеле, для нее игрой, частью ее больного плана.
Внезапно каждое странное событие обретает смысл. В ту ночь, поймав ее крадущейся по курорту, что она искала? Грязь на меня, быть может. И эта дерьмовая история, которую она скормила мне о бывшем парне. Мне следовало бы знать лучше. Первая девушка, которую я впускаю в свою жизнь после многих лет одиночества, и она оказывается гребаной лгуньей. Чертовски хорошо.
Лицемерно с моей стороны, но я не вступал в эти отношения под ложным предлогом. Я не лгал о том, кто я. Не притворялся кем-то, кем я не был, просто чтобы собрать информацию. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее во мне поднимается гнев.
Я более тщательно просматриваю файл, и по мере того, как я углубляюсь, яма в моем животе растет. Все, что она мне говорила, было чистой ложью. Она сказала правду, только не всю. Она все переворачивала так, как хотела, чтобы я это воспринимал.
Я замираю, все мое тело сжимается, когда я читаю судебный файл. Я точно знаю, зачем она здесь. Почему искала меня, почему хотела узнать моих друзей и так много о прошлом.
Маккензи Райт не золотоискательница.
Нет, она гораздо хуже.
Она презренная девушка с вендеттой. Девушка, ищущая справедливости ради своей сестры-близнеца. И при этом она думает, что нашла своих виновников. Но она ошибается.
Она должна ошибаться.
Глава 6
Маккензи
Следующие несколько дней проходят в тумане скучных белых стен, визитов к врачу, помощи в ухаживании и сеансов терапии с доктором Астер. Я все еще опасаюсь ее. Каждый раз, когда она входит в палату, мои глаза сужаются в попытке понять, что происходит за этими расчетливыми глазами.
Когда я не сплю и не смотрю на голые стены, я думаю: а здесь, где нет ничего, кроме времени? Это такая опасная вещь. Я только и делаю, что думаю о Мэдисон. Думаю об аварии. Думаю об остальных парнях и задаюсь вопросом, все ли они бездельничают с вкрадчивыми ухмылками на лицах, пока я гнию здесь. Но больше всего я думаю о Базе.
Интересно, о чем думает он? Интересно, что он делает, и я ненавижу себя за это.
Закрывая глаза каждую ночь, мои мысли только о нем. Я все еще чувствую его руки на своей коже. Будто мое тело не знает, каково это жить без него. День за днем, в бушующем хаосе моего сознания, я думаю о том, что он заставил меня чувствовать, и о тепле, которое поднималось в моей груди, когда он был рядом. Затем эти слова, произнесенные шепотом, просачиваются внутрь, напоминая мне обо всем плохом, напоминая мне о том, какой глупой я была, отдав ему кусочки себя. Потому что он монстр, которым была я все это время. Все части меня, все еще влюбленные в База, стекают, как нектар, с моих костей.
Вспышки тех девушек на его кровати заставляют мое сердце сжиматься, как в тисках. Моя грудь болит при одной мысли о нем с другой. Не говоря уже о двух. Я представляю себе все способы, которыми они могли бы доставить ему удовольствие, и начинаю злиться. Мои глаза горят от эмоций. Я стискиваю зубы, пытаясь отогнать эти мысли. Мне все равно. Не после того, что он сделал.
Я должна его ненавидеть.
Мне нужно ненавидеть его.
Но в глубине души я не уверена, что смогу.
Когда вы любите кого-то, легко обмануть себя, поверив, что это ненависть. Это две стороны одной медали, и эти две эмоции начинают сливаться воедино для меня.