Действительность. Том 1

Как только ноумен перестаёт существовать, тут же время как таковое, со всеми его параметрами, перестаёт так же существовать. И здесь, я не могу не сказать о той детской, наивной, но в то же время по-детски глубокой гипотезе, которая возникла в моём воспалённом сознании, как некое видение, как некий образ запредельного созерцания. Почти мифический образ нашего бытия, объясняющий хронологическую последовательность глобального возникновения и уничтожения, прихода и ухода, сверх глобальной волны пребывания необъятного мира. А в упрощённом локальном контексте, по отношению жизни и смерти человека. Это воззрение, а точнее сказать метафизическое впечатление, чем-то близкое к религиозным веяниям Индии и вообще Востока, открыло для меня всю фатальность бесконечности, и необходимого для вечности возвращения.

Коротко: Когда человек умирает, для него время перестаёт существовать, и он не в состоянии ощутить миллиарды и миллиарды лет космических трансформаций. Но так как всё и вся обязательно возвращается на круги своя, (ибо иначе и быть не может), и повторяется несчётное количество раз, то умерев и родившись через миллиарды и триллионы лет космических изменений в той же форме, он, для своей собственной осознанности умерев, тут же рождается снова. Для него, для его ноумена, то пребывание во владениях смерти миллиарды и миллиарды лет, проходит совершенно незаметно. А значит, для него – смерти как таковой, просто – не существует. Умирая, он, для своего собственного восприятия, рождается тут же заново. Ведь для него время, его течение и соответствующая этому действительность и жизнь, начинает существовать только с его рождением. И пусть эта концепция мало походит на ту проповедуемую востоком реинкарнацию, но всё же нечто общее с теми воззрениями, здесь есть.

В своих собственных ощущениях человек живёт вечно. Ибо его ощущения связаны только с бытием, с действительностью, только с его жизнью. И потому он, как вечно находится в царствие смерти, так и вечно находится в царствие жизни. И только лишь в этом ключе, в этом смысле, я представляю себе вечность жизни и смерти. Жизни и смерти, как так же не существующих отдельно, как лишь по отношению друг к другу, монад бытия. Уходящий, – всегда возвращается. Иначе и быть не может. Ибо уходящий раз и навсегда, своим уходом прекратил бы всякое существование, и исключил бы тем самым пребывание теперь, как таковое.

Кто глубоко осознает эту истину, для того смерть перестанет быть чем-то конечным раз и навсегда. Она станет концом и началом одновременно. Ибо в противном случае мы не существовали бы здесь и сейчас. Наивно полагать, что существование в бесконечности, могло бы быть – без возвращения. И если существует сама бесконечность, и мы – существует здесь и сейчас, (а в этом сомневаться не приходиться), то необходимо существует – постоянное возвращение.

Лирическое отступление. Наверное, каждый из нас когда-то чувствовал следующее: Находясь вдалеке от родных мест несколько лет, и затем, возвращаясь, он чувствует некую дискрецию, нечто схожее с «дежавю». Ему кажется, что он уехал отсюда вчера. Что если бы не память, то время, проведённое вдали от дома, для него явилось бы мигом. А всё, что происходило здесь в твоё отсутствие, просто – не существовало.

Мы не верим в нечто большое в себе. Мы наделили время самостоятельностью, как привыкли наделять самостоятельностью многие вещи, например, искусство, или понятия этики и морали. Мы смотрим на всё так, как нам удобно, нисколько не задумываясь об истине. Человеческий рассудок в отличии, например, от животного, чувствует время гораздо шире. За счёт внутреннего усложнения, упорядочивания и гармонизации в процессе эволюции. Он расширил собственное чувствование времени от одного мига в обе стороны, – в прошлое и в будущее. За счёт развития, существующих одновременно в его разуме; – «Ганглий фантазии», «ганглий идеального», и «ганглий рационального», он расширил свой мир во все мыслимые стороны пространства. Его ощущение времени и бытия отличается объёмностью. Наш разум, вырастив в себе эти дополнительные «ганглии разумения», эти дополнительные возможности, превратил свой мир в объёмное зрелище, как в смыслах пространственного качества, так и временного. И выстроил целокупный синтетический образ действительности. Подобно тому, как выстраивает и расширяет свои возможности простой глаз, (его объёмному восприятию мира служит теперь не только второй глаз, и не только его развитая сетчатка, но и рассудок). Наш теперешний разум подобно развитому глазу, смотрит в одну точку, а видит периферии и перспективы. Он, в своём восприятии времени имеет схожую с оптическим созерцанием природу восприятия. Но в несколько иной, модифицированной форме. Он озирает прилегающие к мигу области, периферии воспринимаемого времени, как глаз озирает периферийные пространства, прилегающие к точке зенита и фокуса. И всё это благодаря развитости «ганглий рассудка», а также «ганглий рационального и идеального мышления», и главное «ганглий фантазии». Его развитая память, без которой мир так и оставался бы в рамках мига, позволяет ему существовать одномоментно в расширенном поле пространственно-временного бытия, – его континуум раздвинул рамки настолько, что позволяет занимать более широкое поле времени и пространства. Благодаря постоянному возникновению и развитию новых «ганглий» наш разум идентифицирует и осмысливает гораздо шире изначальной точки собственного зенита, как в сферах пространства, так и в сферах времени.

Анализируя наше отношение к течению времени и проникая силой воображения в разные уголки мироздания, я не однократно приходил к выводу о не существующем едином для всего сущего, времени. Все больше я убеждался в отсутствии, как такового главенствующего и определяющего все движения, извне диктующего, постоянного для всего и вся, течения времени. Как я уже отмечал выше, оно рождается изнутри, мы чувствуем его неумолимое движение, его ход из движения нашей крови, – «крови», в самом широком смысле слова. Из нашего сакрального метаболизма, как непосредственно физического, так и опосредованно трансцендентального. И благодаря синтезу восприятий разных «ганглий» нашего разума, и благодаря свойствам и способности его оставлять отпечатки внешних воздействий и впечатлений на «линейке» этого метаболизма, (память), мы воспринимаем действительность так, как воспринимаем. И время для нас существует таким, каким мы его рождаем. Для других же субъектов, оно будет чем-то совершенно иным. К примеру, организм, чей век ограничен одними сутками, проживает его вполне полноценно за эти сутки. Ведь его «алгоритмическая линейка» метаболизма, – совершенно иная. Иная сакрально, по всем своим параметрам. Ведь сами параметры, не существуют в природе сами по себе, как только по отношению и в связи с наблюдателем, и каждая чёрточка на этой «линейке», имеет свой шаг только в сравнении, только как условность и никак иначе. Муха, для которой наша минута, без всякого сомнения, является большим промежутком времени, проживает эту минуту так, как (условно говоря) мы, наверное, проживаем целый день. Для организма под названием человечество, или организма биосферы, своё течение времени и своя жизнь. А ведь существуют и более отдалённые от нас «организмы», к которым я, с лёгкой руки, причисляю и всю, так называемую «неживую» природу. И у каждого, свой «метаболизм», а значит и своё время. В каждом объекте природы свои и только свои часы. Да и можно ли вообще представить существование независимой от субъектов, какой-то постоянной субстанциональной параболы, со своей, не зависимой ни от кого величиной. Нечто самостоятельное, а тем более бесконечное, что текло бы в пространстве, диктуя всему, и вся свою волю. Такое бесконечное движение времени, представляло бы абсурд по всем статьям.

Я полагаю, что такая мифологема, как текущее само по себе время, есть одна из тех многочисленных иллюзий, позволяющих нам жить. Подобное существование некоей монады, в теистической направленности разумения, имело бы конкретное определение: Оно есть – Бог. И как человеку крайне сложно представить себе отсутствие Бога, так и отсутствие времени самого по себе, крайне сложно вообразить. Ибо человек постоянно чувствует и осознаёт его непреодолимую власть над самим собой. Я полагаю, что одной из причин рождения в нашем разуме теизма, явилось именно это, по сути, не доступное нашему осмыслению течение, называемое нами временем. «Словно течёт там древней речки время… И прорастает вечно в этой речке семя…»