Страница 2 из 2
– Но он давно уж не брал учеников, – пробормотал папаша Джон вместо ответа. – Вряд ли он нуждается в моих деньгах.
– Он просто жаждет доказать, что может сделать из любой бездари настоящего живописца. Меня не очень интересуют, зачем ему это нужно. Главное, чтобы был результат. Говорят, он знает какие-то секреты передачи мастерства. И не дает уроков ваяния из боязни, что ученики превзойдут его самого.
– Интересно… Очень интересно, – только и смог сказать художник в ответ.
– Так я скажу, чтоб он зашёл к тебе, а то ты заскучал тут один? – и, не дожидаясь ответа, она выскользнула из комнаты так же неслышно, как вошла.
***
Бэла с Каролем сидели в углу полутёмного бара, там же, где Анна их оставила. Они по-прежнему что-то негромко обсуждали. Кофе в чашечках перед ними давно остыл, у Макса на тарелке уже заветрилось чуть надкушенное пирожное, перед Бэлой лежала нетронутая фигурная шоколадка.
– Ты опять одержала верх. Придется принять твои условия, – сказал Макс в тот момент, когда Анна подошла к столику. – Постараюсь выиграть на этот раз. Хотя не надеюсь, что это будет легко.
Их спор ни к чему не вёл, и Анна решила прекратить его:
– Ну и отлично! С папашей Греем я уже провела переговоры. Думаю, что он ждёт вас с нетерпением, маэстро. У себя в кабинете, дверь прямо за картиной «Предчувствие осени». Мы с мадам Брайт подождем вас здесь.
– Да, Макс. Мы пока посидим, поболтаем о выставке.
Макс ушел, Анна вздохнула, помолчала немного и предложила:
– Я принесу вам свежий кофе. С растопленным шоколадом и капелькой сливок. У здешнего бармена отлично получается.
Глава вторая. Автопортрет с зеркалом
Девушка сидела под пышной пальмой, росшей в огромной кадке. Сквозь открытую раму в стене оранжереи, в просветы между яркими крупными листьями проникали лучи послеполуденного солнца. Светлые блики играли на незаконченных пейзажах, расставленных там и сям вокруг лёгкого стульчика художницы, скользили по запачканному краской балахону с короткими до локтей рукавами, окрашивали в густой медовый цвет пряди волос, небрежно подколотых на затылке. Анна задумчиво переводила взгляд с одного полотна на другое. На лице её застыла недовольная гримаса. Носок изящной домашней туфельки нервно постукивал по дереву подставки под пальмой. Девушка тяжко вздохнула, почесала голову кисточкой, капнув при этом краской на рукав и без того уже заляпанного одеяния, шлёпнула кистью по фигуре женщины на одной из картин и пробормотала себе под нос:
– Опять у меня эти человечки получаются полудохлыми. Ни жизни, ни экспрессии!
Скрипнула дверь, послышались шаги со стороны входа в оранжерею. В импровизированную мастерскую разрешалось входить только маэстро Максу. Под потоки света к прозрачной стеклянной стене огромной оранжереи вышел скульптор Кароль, встал над сидящей ученицей, молча оглядел подвешенные и расставленные холсты на подрамниках, покачался на длинных ногах, склонил набок лохматую голову и, наконец, произнес вместо приветствия:
– Всё это мы на время оставим. Мне тут пришла на ум одна чрезвычайно интересная идея. Ну-ка пойдем со мной, – с этими словами он взял Анну за локоть и потянул куда-то к двери, через которую только что прошёл сам.
Возле единственной непрозрачной стены, отделявшей оранжерею от остальной части большого загородного дома, они остановились. Однако выходить из оранжереи не стали. Макс встал чуть левее двери, у большого зеркала в овальной золочёной раме, подтолкнул к нему девушку и приказал:
– Посмотри туда очень внимательно.
И без того недовольная собой и окружающими, художница ещё больше разозлилась. Из зеркала на неё злобно смотрела раскрасневшаяся красотка с горящим взглядом и капризно оттопыренной нижней губой.
– Нравится? – без улыбки спросил Макс, глядя через зеркало ей прямо в глаза.
– Очень! – с вызовом ответила девушка.
Скульптор осторожно снял тяжёлое зеркало со стены и пошёл с ним куда-то вглубь искусственного сада под стеклянными сводами.
– Идём! – сказал он на ходу своей ученице, бросив на неё короткий взгляд через плечо.
В зарослях экзотических растений, между лианами и пышными тропическими цветами он прислонил зеркало к стволу цветущего деревца, отошёл на два шага, окинул одобрительным взглядом фантастический пейзаж с серебристым стеклом в раме и довольным голосом заключил:
– Теперь в самый раз! Тащи свой стул или что-то другое. Подрамник нужного размера сейчас подберём. Будешь писать автопортрет в овале зеркала.
Анна послушно отправилась за красками, креслом и прочими необходимыми вещами. Вот уже больше недели она не выходила из этого дома, спускаясь из мастерской ненадолго, только за тем, чтобы поесть и выспаться, восстановить силы для нового круга мучений, приводящих к одному и тому же плачевному результату: непослушные одушевлённые образы неизменно от неё ускользали.
Идея Макса была проста, как всё гениальное: нужно заставить ученицу проникнуться нежными чувствами к изображаемой на портрете модели. Другого средства, кроме зеркала, он не видел. Возможно, когда-нибудь она поймёт, что успешными становятся только те художники, которые живут жизнью героев своих картин.
Вернулась Анна, нагруженная стулом с удобной низкой спинкой, большим подрамником, безошибочно выбранным ею, и пачкой листов для эскизов. Через четверть часа она села перед зеркалом, приколола лист на большой кусок картона и принялась за первый эскиз. Макс смотрел на появляющиеся контуры рисунка несколько минут, потом повернулся и тихо ушёл. Он знал, что в его присутствии здесь сейчас не нуждаются.
***
В саду за стеклом крупные бабочки бесшумно перелетали с цветка на цветок, чуть трепетали их яркие крылья. Анна ничего не замечала: из зеркала, как с живописного полотна, на неё смотрела красавица со знакомым и любимым лицом – хотелось немедленно перенести его на полотно таким же живым и красивым. Чахлые фигурки женщин в шёлковых одеяниях больше её не интересовали. Первый лист был приколот на картоне совсем недолго – эскиз показался удачным, вот только зеркало нужно передвинуть и волосы подколоть чуть небрежнее.
Солнце уже опустилось совсем низко над рощей за окном, когда художница позволила себе передышку. Эскизов и набросков автопортрета было уже множество. Самой большой трудностью оказалось позирование себе самой: нужно держать тело перед зеркалом и переносить силуэт на холст или бумагу деревянной от напряжения рукой.
Анна встала, подошла к распахнутому окну, взглянула на цветущую лужайку внизу. На большом оранжевом цветке распласталась изумительной красоты бабочка с бархатистыми пурпурными крыльями. Девушка высунулась из окна и уронила вниз кисточку, которую сжимала в руках всё это время. Крылья бабочки дрогнули, затрепетали – и через несколько секунд она скрылась из глаз. Только яркая головка цветка ещё покачивалась внизу под окном.
Художница вернулась к зеркалу, ставшему ей помощником в работе. Задумчиво оглядела разбросанные вокруг кисти и тюбики с красками.
– Теперь я знаю, как это нужно сделать, – сказала она сама себе, резко повернулась и выбежала из оранжереи.
Анна спустилась на первый этаж, в комнату, служившую ей спальней, рывком открыла сразу обе дверцы шкафа. На пол полетели пёстрые вороха платьев, блузок, шарфов. Из яркой кучи были извлечены узкие чёрные атласные брюки, такой же жилет, золотистая сорочка, – всё это, вкупе с чёрной полумаской, совсем недавно служило ей на маскараде костюмом разбойника. Немного подумав, она отложила маску и заменила её ярко-алым шейным платком и длинным шарфом почти такого же цвета. Из него получится подходящий кушак.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.