Воплощённый. Падение рода

Последний телепорт он совершил буквально в метре от нас, и только выйдя из вспышки пламени, чуть лизнувшей окружающее пространство и немного колыхнувшей воздух тёплой волной, погрузил свои щегольские сапоги в снег. Сразу по щиколотку.

— Что тут у вас такое? — Вермайер просто излучал раздражение. Даже на Малыша отреагировал вяло, лишь окинул химеру расчётливым взглядом, — Ради чего вы меня оторвали от зрелища, которое бывает раз в жизни? Или ещё реже.

Я кивнул и Стержень, шустрой тенью метнувшийся «в седло» Малыша, на высоту более двух метров, бросил мне одну из трофейных винтовок. Я молча протянул её Вермайеру.

— Что это? — Док в первые секунды брезгливо крутанул оружие в руке, — огнестрел? Зачем вы его тащите в город?

Он попытался сказать ещё что-то недовольное, но замер, совсем другим взглядом рассматривая попавшее ему в руки оружие. И обращаясь с ним намного аккуратнее.

— Мои глаза меня не обманывают, Найдёнов? — Вермайер аккуратно поднёс оружие к лицу, прижался щекой к прикладу, кончиком языка попробовал синюю алсталь на вкус, — это грязное недоразумение выполнено из фервальта и алстали?

Я лишь кивнул, продолжая молча наблюдать за доком.

— Откуда вы его взяли? — закончив изучать трофейный огнестрел, Вермайер протянул мне его обратно. Больше он никуда не торопился и был готов к общению.

— У диких, — односложно ответил я, протянув за приклад оружие наверх Стержню, чтобы он упаковал его обратно.

— В каком смысле, у диких? — не понял док, — они его бросили, когда отступали из города?

Сзади громко засмеялся Царёв, но тут же получил сочного леща от Крыла и его смех трансформировался в судорожный кашель.

— Нет, это трофей. Дикие в нас из таких стреляли. Но, нам повезло больше, чем им, поэтому умерли они, а не мы.

Несколько секунд Вермайер молчал, переваривая услышанное, потом его взгляд метнулся в сторону Кати, уже час как залезшей обратно на Малыша и кутающейся в накидки.

— Спасибо за заботу, дядя, я в порядке, — криво усмехнулась ему Игла.

— Сколько у вас таких винтовок? — ещё о чём-то соображая, спросил Вермайер.

— Десять, — ответил я, — а ещё у нас в трофеях десять артефактных амулетов, десять артефактных колец, четыре гранаты германского производства и свидетельство, что дикие пользуются портальной магией.

— Это бред! Невозможно! — вытаращил глаза Вермайер.

— Пусть Апраксины решают, — пожал я плечами, — они отвечают за безопасность города и окрестных земель, им и решать, возможно это или нет.

— Вам сейчас нельзя в город! — отрезал Вермайер.

— Почему? — односложно спросил я.

Вермайер снова замолчал. Его взгляд цепко пробежался по всем нам, по Малышу, по самодельным сумкам, закреплённым самодельными ремнями.

— Вас ждут не раньше чем через неделю! Ситуация в городе сложная. Вам с этой зверюгой появляться там не стоит. Пару дней, точно. Я обсужу вашу информацию с главой рода и дам вам знать. Пока можете занять ближайший сторожевой пост, думаю, никто не будет против. Провизия у вас должна была остаться. Размещайтесь и ждите!

И ткнул рукой в сторону ближайшего сторожевого поста, Башня которого была видна сквозь редкие деревья.

Сообщив нам всё это, Вермайер, с видом предельно занятого человека, резким движением развернулся и собрался свалить в туман.

Он уже даже запустил свой любимый «Огненный Прыжок», окутываясь языками пламени и сворачивая пространство вокруг себя.

— Док, не спеши, — всё так же односложно и спокойно бросил я ему в спину, — пару моментов нужно уточнить. Давай чуток отойдём, чтобы не мешать остальным бойцам отдыхать.

Сам же двинулся в противоположную сторону от того направления, куда собрался валить Вермайер.

Три метра, пять, семь, двенадцать. Я шагал ровно и спокойно, размеренно проваливаясь в снег где по щиколотку, где по колено. Пробивал нехоженый снег, точно зная, что док идёт за мной. И также как и я, проваливаясь, но в обуви, для яэтого не предназначенной, загребая снег и морщась от ощущений. Не в состоянии противиться прямому приказу. Яростно ему сопротивляясь. Не в состоянии ничего мне противопоставить.

Небольшой овраг, склоны которого поросли густым кустарником, голые ветви которого держали на себе весь наметённый снег, обеспечив нам просто изумительный приватный закуточек.

Когда я остановился и обернулся, Вермайера аж перекосило. Наверное, выражение моего лица не предвещало ему ничего хорошего.

Да и пустая глазница, я теперь точно знал, светилась потусторонним светом, и из неё сочился дымок. Именно так Лич смотрел на эту реальность, когда я хотел этого и обращался к нему. Катя рассказала, доверительно прижавшись к моей груди в скучные часы стремительной поездки на спине Малыша.

В первый момент поведение Вермайера меня просто взбесило. Барина оторвали от забот о благе холопов. Наглые холопы! Знайте своё место! Подите в поруб! Или вон, в сторожевой пост. Сидите и ждите! И думайте о своём поведении!

Потом, сквозь пелену бешенства мелькнула мысль, а с какого такого буя Вермайер так себя ведёт? Когда нас отправляли в эту миссию, я прекрасно помню, Вермайер чётко и однозначно понимал своё состояние и положение. Свою зависимость. Его это устраивало целиком и полностью, потому что он получил то, о чём мечтал — силу. Силу способную дать ему возможность отомстить за гибель своего рода. А на короткое время он вообще мог многократно превзойти сильнейших из известных магов и оставить о себе и роде Морозовых такое воспоминание, что никому и не снилось. И это его больше чем устраивало. Он ещё шутил, что его долг передо мной лишь на чуть-чуть больше, чем бесконечность. А ещё он понимал, что дав ему эту силу, хоть и сложным ритуалом, отобрать её можно намного легче и быстрее.

Ломать — не строить!

И это его тоже устраивало. Иметь возможность для него было намного лучше, чем её не иметь. Даже, несмотря на все ограничения, обязательства и службу, сравнимую с рабством.

Я приоткрыл канал, связывающий меня и Долину-Туманного-Предела, и потянул на себя энергию, бурлящую в Вермайере. Совсем чуть-чуть, только чтобы убедиться, что запечатанное в доке существо, дающее ему силу, поддерживающее в состоянии не-жизни его мёртвое тело и удерживающее в этом мёртвом теле живое и относительно свободное сознание, является тем же, что и было изначально. Заодно напомнить об этом доку.

Напоминание удалось на славу. Посеревшее перекошенное лицо, вытаращенные глаза, падение плашмя спиной в снег и стремительно вырывающееся из внутреннего запечатанного пространства пламя, не принадлежащее этому миру. Я сам слегка струхнул, когда понял, что энергия костяного двора поддерживает функциональность тела, являющегося в первую очередь сторожком для запечатанной сущности и его уничтожение гарантированно высвободит огненного Вирма — «старшего брата» моего Малыша. Очень кровожадного, огнеопасного и импульсивно-вспыльчивого старшего брата.

Док намёки понимал молниеносно. Первыми же словами, которые он смог протолкнуть через парализованное горло он дал мне понять, что всё понял, раскаивается и больше такое никогда не повторится.

«Магия разума влияет на сознание через эмоции» — соизволил прокомментировать увиденное Лич. Его присутствие я ощущал уже какое-то время, но до этого момента он лишь молчал, заинтересованно изучая тонкие линии, оплетающие верхнюю часть тела Вермайера и видимые только глазами Лича, — «когда она воздействует на слабое сознание с сильными эмоциями, эффект усиливается многократно»

Ага. Значит, магия разума.

Я потянулся к сознанию Кати, собираясь попросить кинуть на её дядю какое-нибудь развеивающее магию разума заклинание.

«Не спеши», — шепнул мне Лич, — «приглядись. Запомни эти линии, запомни их цвет, рисунок, особенности переплетения. Магия этого Плана тебе ещё не встречалась вот так, лицом к лицу. У тебя появился новый враг. Он напал на твоё создание. Враг сильный. Умелый. Достойный встать под твоё начало даже живым»