Страница 41 из 110
— Да кому же я такая нужна?! — с горечью воскликнула Ягуся, понимая, что пожелание о скором замужестве ей не в силах выполнить.
— Да, вот представь себе, сыскался один бедолага, — насмешливо объявил мужчина.
— А я тебе, Златка, говорил, что так и будет, — снова подал голос Терентий и тут же замолк.
— И кто он? — осторожно спросила Бабка Ёжка, стараясь не обращать внимания на добрую отцовскую усмешку и на явно веселящегося фамильяра.
— Твой бывший жених, — охотно отозвался царь Кощей и от его ответа Злата вся похолодела.
— Иван-царевич? — полушепотом от накатившей паники уточнила Яга.
— Упаси Боги! — возмущенно воскликнула Ростислав Всеволодович, свободной рукой сделав отвращающий зло знак. — Тебя согласен взять в жены княжич Лиходольский. И, между прочим, он готов признать Василису собственной дочерью перед Богами и людьми, дав ей свое имя и защиту.
— Но почему? — слабым голосом спросила Ёжка, никак не в силах прийти в себя от изумления.
— Сам удивляюсь, — дразня дочь, деланно удивленно произнес царь- батюшка. — Видно по сердцу ты ему пришлась, негодяйка, раз он согласился ту обиду забыть. Боле того скажу, узнав, как дело обстоит, и что дитя у тебя, он сам предложил отцом ее назваться, чтобы малютку и тебя, дуреху, защитить от злых наветов.
— Все равно не понимаю, — растеряно пробормотала Златка, кусая губы. — Зачем ему это нужно? Ладно, одно дело, девочку-царевну в жены взять. Но девку с малым ребенком, пущай та и царевна — это же совсем другое! Чужое дите своим назвать…
— Ты же назвала, — разумно напомнил дочери Кощей, — ни гнева родительского не побоялась, ни молвы людской. Даже тогда от девочки не отказалась, когда узнала, кто ей родным отцом приходится. Чего же ты тогда других хуже себя считаешь?
И то, правда! Сама ведь смогла полюбить малютку, как родного ребенка, пусть даже и не носила его под сердцем. С чего же думать стала, что другие так не смогут. Да, ежели посудить, то княжича за одно только согласие взять в жены отвергшую его невесту, можно зауважать. А то, что он еще и ребенка готов своим назвать, вообще не дает право сомневаться в благородстве этого мужчины.
— Твоя правда, папа, — согласилась с Ростиславом Всеволодовичем царевна и, взглянув открытым взором в серые глаза родителя, ответствовала. — Прошу, передай княжичу, что я с благодарностью принимаю его предложение и сочту за честь великую стать его женою!
— И что же опять не спросишь, как зовут его? — лукаво улыбаясь, поинтересовался царь Кощей.
— Спрошу, — вмиг краснея, пискнула Златка и осторожно уточнила. — Скажешь?
— Скажу, — усмехнулся мужчина и с усмешкой полюбопытствовал, устраивая на коленях уснувшего ребенка. — А вот скажет ли тебе его имя хоть что- нибудь? Ведь ты раньше и слышать ничего о нем не хотела.
— Батюшка, не надо! — тихо попросила Ягуся. — Знаю, что не права была. Жалею, что отказом тогда ответила. Вот только сделанного не воротишь, а будущее счастливым сделать в наших силах. Я обещаю тебе батюшка, что все усилия приложу для того, чтобы княжич о своем решении никогда не пожалел!
Пообещала Злата и вмиг зарделась, словно цвет маковый. Что она может?! Ведь о жизни замужней она толком-то ничего не знает, даром, что матерью уже стать успела.
— Не красней так! — развеселился батюшка-царь и, подмигнув, заверил дочку. — Верю, что стараться будешь. И княжич сам постарается, уж теперь ты мне поверь!
— Так как же зовут его? — набравшись смелости, снова спросила царевна.
— Зареслав Венцеславович Лиходольский, — наконец ответил ей отец и замолк, всматриваясь в лицо дочери в надежде, что промелькнет искра узнавания. — Не помнишь, да?
Златослава только головой печально покачала. Не помнила она его, хоть тресни!
— Ничего, — принялся утешать расстроенную Златку Кощей, — познакомитесь еще, никуда от этого не денетесь!
После этих слов задремавший было Терентий встрепенулся, насмешливо фыркнул и, скосив на девушку нахальный зеленущий глаз, выдал:
— Вот только ты так можешь: мамкой стать не родив, а женой мужа в глаза не зная!
— Терентий, оставь свои насмешки при себе, — погрозив коту, строго произнес Ростислав Всеволодович и вновь обратился к дочери. — Итак, Златослава Ростиславовна, теперь, когда ты согласие на свадьбу с княжичем дала, я тебе вот что поведаю. Род Змея Горыныча, как ты, надеюсь знаешь, древний очень и славен колдунами, а, следовательно, свадебные обряды там совсем не простые. Издавна князья Лиходольские помимо венчальных клятв перед Богами, еще и души молодых между собой связывают, чтобы жизнь избраннице продлить. Змеи то долго живут, куда дольше, чем колдуны, пусть даже и самые сильные. А ты сокровище мое не колдунья, увы, да и ведьмы из тебя не получилось. Баба Яга конечно дело иное и ежели сложится все у тебя с этим, жизнь долгая предстоит, но змеи все равно дольше живут.
— К чему ты, батюшка, свой разговор ведешь? — осторожно поинтересовалась Злата, когда Кощей вдруг замолк.
— Веду я к тому, что жених твой настоял на том, что бы брак колдовской был заключен и вот это тебе передать просил, — с этими словами Ростислав Кощей подвинул стоящую на столе шкатулку, на которую девушка до того момента не обратила внимание.
— Что это? — Баба Яга переводила настороженный взгляд с отца на шкатулку и обратно, не торопясь прикоснуться к вещице.
— Сама посмотри, — предложил мужчин, не скрывая насмешливой улыбки.
Ёжка подозрительно глянула на отца, потом посмотрела на шкатулку и, сглотнув, протянула к ней руку. Пальцы коснулись лакированной искусно расписанной крышки и замерли. Все равно назад пути нет, и раз уж она согласилась на свадьбу с княжичем, значит, и такой поворот событий должна принять. Девушка уже более уверенно притянула шкатулку к себе и без колебаний откинула крышку.
Внутри шкатулка была обшита черным бархатом, на котором четко выделялся красивый золотой перстень с крупным рубином. Царевна осторожно коснулась кольца кончиком пальца, но тут же отдернула руку, словно обжегшись, и перевела вопросительный взгляд на отца.
— Этот венчальный перстень передал твой жених, — верно истолковав взгляд дочери, принялся объяснять царь Кощей. — Он велел тебе передать, что ежели ты в ближайшее полнолуние ровно в полночь наденешь этот перстень на палец, а я засвидетельствую перед Богами твою клятву жениху, то не только ваши судьбы будут связан в эту ночь, но жизни и души тоже. С того момента ты, Златослава, станешь не только его супругой, но и проживешь такую же долгую жизнь, какая отмерена княжичу…
— Прямо как в сказке: «Жили они долго и счастливо, и умерли в один день», — неожиданно мрачно произнес Терентий, хмуро разглядывая кольцо, а затем еще более угрюмо добавил. — Есть возможность, что будет даже: «Жили они недолго и несчастливо…»
— Терентий, может быть, ты прекратишь ерничать! — устало попросил царь и, взглянув на притихшую дочь, решил ее успокоить. — Тебе не надо переживать на этот счет, ты не умрешь, если погибнет твой супруг. В его возможностях продлить жизнь избраннице, но не отнять ее, умерев самому.
— Я не об этом тревожусь, батюшка, — покачав головой, ответила Златослава, — я подумала, что если вдруг со мной что-то случится, то…
— Поверь мне, доченька, твой жених не допустит, чтобы с тобой что-то случилось, — со снисходительной улыбкой заверил девушку Кощей.
На эти слова батюшки молоденькая Ёжка только застенчиво улыбнулась и снова прикоснулась к перстню. Фамильяр тоже подобрался поближе к шкатулочке и сунул любопытную усатую морду внутрь. Принюхавшись к украшению, кот осторожно дотронулся до него лапкой и, повернувшись к подопечной, непререкаемо заявил:
— Так, Ягуся моя. берем! Однозначно берем! Женихи с такими любопытными перстеньками на дороге не валяются и с небес не падают, нам такое пригодится это точно.
— Ну-ка, ну-ка, отсюда подробнее, пожалуйста! — нахмурившись, попросила Злата. — Что ты там такое углядел?
— Ну, во-первых это очень дорогое и древнее украшение, — со знанием дела начал вещать кот. — Во-вторых, чар на нем навешано немеряно, а некоторые даже вместе с металлом ковались. В-третьих, мощная защита окружит ту, на чьем пальчике перстенек окажется: и от кинжала защитит, и от стрелы лихой, и от колдовства дурного.