Страница 38 из 110
— Ой, Златушка, а чегой ты тут опять объявилась? — задала вопрос удивленная женщина, даже забыв поприветствовать девушку.
— Здравы будьте, Федора Никифоровна! — вежливо поздоровалась Яга и поспешила соврать что-то правдоподобное. — Да, вот вчера мяса купить не успела, сегодня к Фролу пошла, а ему сейчас не до меня особо. Думаю, к кому теперь податься.
— И тебе по здорову, Златушка! — исправилась мельничиха и, кивнув на свой дом, предложила. — Ты вона к нам зайди. Девчонки мои тебе сколько надо отрежут, мы давеча телуху зарезали, так что мясо есть.
— Спасибо, Федора Никифоровна! — поблагодарила Баба Яга женщину и, не удержавшись, спросила. — А вы спешите-то куда, да еще и с подушками?
— Царь-батюшка пожаловал, — чуть понизив голос, восторженно сообщила Федора. — Сам он, да двое бояр в общинном доме расположились, а кметей егойных на постой деревенские разобрали. У свахи моей двое остались. Вот несу ей подушек хороших. Люд-то столичный, чай привык к перинкам помягче, а у свахи не подушки — стыдоба сплошная!
— Так завтра же должны были явиться, — растеряно пробормотала Злата.
— Верно, говоришь. — подтвердила кивком женщина. — Да только ж, енто же царь! Вот он и прибыл раньше.
От такого заявления. Ягуся едва не хихикнула, но быстро взяла себя в руки.
— А что ж, царь-батюшка уже к Бабе Яге направился? — осторожно поинтересовалась Златослава.
— Нет. — серьезно покачав головой, ответствовала мельничиха. — Староста отговорил. Вот еще на ночь глядя к Яге суваться! Вдруг еще проклянет чем? Али заплутает батюшка наш? Да мало ли худого в сумерках ночных произойти может? Не-е-э, утро вечера мудреней! Вот после утреней зорьки, да с подарочком каким, тогда как-то спокойнее будет…. Ох, Златка, заболтала! Пошла я. Прощевай!
— До свидания! — уже вдогонку крикнула царевна и поспешила к дому мельника.
Глава 7. Кощей в гостях у Яги или как царь- батюшка в очередной раз стал дедушкой
Возвращалась Златослава к опушке растерянная и все еще расстроенная, но утешало одно, все, что нужно она купить успела. Как и было обещано, стоило Яге подойти к лесу, как из-за заснеженных молоденьких елочек вышел к ней Прокопий. Леший сразу приметил, что еще несколько часов назад веселая и довольная жизнью Ёжка как-то погрустнела.
— Что стряслось, девонька? — осторожно поинтересовался у нее старичок.
— Ничего, — тряхнула головой Ягуся и постаралась улыбнуться. — У меня к тебе, Прокопий, просьба будет. Тут за полоскальным камнем приглядеть надо и ежели к нему здоровый такой парень подойдет, кузнец сколкинский, надобно мне будет сообщить и ежели не трудно, то и до опушки снова доставить. Сможешь?
— От чего же не смочь? Смогу, — уверил девушку леший и, прищурившись, спросил. — Тебе он по делу какому или женихаться?
— По делу, — скрипнув зубами, ответила Баба Яга и решила уж сразу все новому знакомцу разъяснить. — Я уважаемый, Прокопий, «женихаться», как вы выразились, не собираюсь ни с кем. Во-первых, у меня сейчас первейшая забота это дочка, и мужики чужие мне даром не нужны и за деньги не надобны! Во-вторых, если Хмурич не просветил — я дочь царя Кощея и с простым кузнецом женихаться, только батюшку позорить. И раз уж мы все разъяснили, может, уже вернемся к Избушке?
— Етишкин свет! — только и смог вымолвить ошеломленный такими новостями леший.
— Просто у кузнеца сестра меньшая больна шибко, — со вздохом пояснила как-то вмиг сникшая царевна. — Я ее лечу.
— Ты, девонька, не сердись на старика, — успокоился и примирительно попросил Прокопий. — Я же не со зла. Ты девка-краса, он парень молодой, вот я грешным делом и подумал, что жених он тебе.
— Со всяким бывает, — тихо проговорила Златка и устало так добавила. — Домой хочу, мочи нет!
— Ой, пенек я трухлявый! Сейчас, девонька! Сейчас, — с этими словами леший поспешил творить проход.
В этот раз созданный из снежинок проход не вызвал у Златославы того бурного восторга, что был в тот момент, когда она узрела его впервые. Сейчас девушка была слишком расстроена и растеряна. К тому же она чувствовала себя такой уставшей, словно бревна ворочала.
Вслед за лешим Яга быстро миновала проход и вышла вблизи Избушки-на- Курьих-Ножках. Из кухонного окошка пробивался свет, а на подоконнике по ту сторону отчетливо виднелся пушистый бок прикорнувшего Терентия. Вот кошачьи уши дернулись, словно бы почувствовав появление подопечной, фамильяр поднял голову и, прижав розовый нос к оконному стеклу, принялся вглядываться в сгущавшиеся сумерки. Заметил Бабу Ягу кот почти сразу. Губы Златы непроизвольно растянулись в улыбку, и она помахала Рене. Когда же мгновением позже в оконном проеме показалась фигура Хмурича, державшего на руках малютку Василису, Ёжке стало значительно легче. И стоило только младшему лешему взять девочку за крохотную ладошку и осторожно помахать ею в ответ, все грустное забылось в один миг.
И чего только расстроилась? Всем мила никогда не будешь! Подумаешь, гадость сказали, усомнились в искренности поступка. Какое ей, Бабе Яге, до этого дело?! Главное, что она помогла больному ребенку. Главное, что сама знает — не было никакого злого умысла. Главное, что есть те, кто ей верит, кто ее любит и всегда ждет.
— Зайдете? — все еще улыбаясь и глядя в окошко, спросила у Прокопия царевна.
— Не, девонька, — отозвался леший и со смешком пояснил. — Дел у меня куча, да и тебе отдохнуть надобно, ты же едва на ногах держися. А за кузнеца не беспокойся! Если вдруг появится, я тут же к тебе явлюсь, да провожу, куда скажешь.
— Спасибо! — искренне поблагодарила Ягуся, повернувшись к старичку лицом.
— Ну, бывай, Ёжка! — махнув на прощание рукой, произнес Прокопий и шагнул в новый снежный переход.
— До встречи! — попрощалась с ним девушка и, сорвавшись с места, побежала к Избушке.
В Избушке было тепло, уютно и все плохое осталось где-то там за стенами, стоило только переступить порог кухни. И в этот раз все было так же, как и прошлым вечером. Марфа вязала, сидя на лавке у печи. Терентий, переместившийся поближе к домовушке, демонстративно принюхивался к доносившимся из печного нутра ароматам мясной похлебки и пирогов. Хмурич развлекал хохочущую малышку, то покачивая ее на руках, то разрешая дергать себя за волосы, уши и нос.
— Хозяюшка вернулась! — привычно обрадовалась домовая, откладывая вязание в корзину и принимаясь шустро доставать из печи снедь.
— Объявилась, — фыркнул кот и, проницательно прищурившись, спросил. — Что-то случилось?
— Ну, как сказать, — замялась Злата и тут же созналась. — Батюшка уже в Сколки приехал. Думаю, завтра здесь будет.
— А-а-а! — простонал фамильяр и картинно рухнул с лавки на пол. — Уми-ира- а-ю!
— Это с какого же перепугу-то? — едко поинтересовалась царевна, с усмешкой глядя на дурачащегося кота.
— С того самого. — огрызнулся Терентий, на мгновение прекратив изображать из себя умирающего. — Лучше я сам как-нибудь, чем царь-батюшка меня пришибеть!
— Не дури! — строго приказала Златослава. — Не тронет он тебя…
— Правильно! — вдруг возопил кот, вскакивая и начиная метаться по кухне. — Я спрячусь! За печью….Нет. там сразу найдут. В печь!.. Нет, там горячо.
— Зато искать точно не будут, — хихикнула девушка, с веселым любопытством наблюдая за кошачьей истерикой.
— То же верно, — серьезно кивнул Реня. — Оставим как запасной вариант. А может на чердак?.. Нет, тоже найдут, — ответил сам себе кот и тут радостно пискнув, кинулся в ноги к лешему. — Хмурич, родненький, спрячь меня в лесу где-нибудь! Хоть в лисьем логове! Хоть медвежьей берлоге схорони!
— Если я с тобой в медвежью берлогу в такое время полезу, то нас тогда обоих схоронят. — насмешливо фыркнул лешак. — Косолапому вообще все равно будет, кто перед ним леший или потомственный фамильяр — задерет как зайцев.
— Ой, бедный я! Ой, несча-а-астны-й! — дурным голосом взревел Терентий, катаясь по полу. — Помру же во цвете лет! Кругом беда, не спрятаться, не скрыться!