Страница 32 из 110
— Вот и я так думаю, — улыбнулась Федора Никифоровна, принимая из рук Златославы два кувшинчика: один большой, а другой поменьше.
Только женщина скрылась в сенях, как на Злату уставились три пары любопытных серых глаз. Дочки мельника явно что-то задумали. Аленка самая бойкая из близняшек, опустила тряпку и, прокравшись к Ёжке, тихонечко спросила:
— Теть Злат, а ты же Бабу Ягу видела?
— С чего ты взяла?! — опешила от такого вопроса девушка.
— Ну, ты же в лесу тоже живешь, — как маленькой принялась объяснять Алена, а две ее сестренки только молча закивали, подтверждая слова. — Должна была, и встретить за два года-то!
— Так вы, малявки, тут столько лет живете, в лес по ягоды и грибы ходите, за хворостом тоже, вот вам-то она точно встретиться должна была, — заговорщицким шепотом произнесла царевна и, не выдержав, рассмеялась. — Вы же Бабу Ягу тогда точно видели!
— Ну, теть Злат! — возмутилась девчонка и поспешила вернуться к сестричкам. — Я же серьезно!
— Я тоже, — передразнила Алену вредная, как оказалось, Баба Яга.
— Вот и я, — возвестила хозяйка, возвращаясь обратно в кухню и ставя перед Златой кувшины. — Свеженькое, сегодня на зорьке доила.
— Спасибо, Федора Никифоровна! — от души поблагодарила Ёжка, принимая кувшины и осторожно укладывая их в корзину. — Пойду я, пожалуй. Мне бы еще к Степаниде зайти, да к Фролу кузнецу успеть.
— Беги, Златушка! Беги, — с улыбкой проговорила мельничиха. — Да смотри сильно не задерживайся, метель сегодня к вечеру будет, живность волнуется.
— Не буду задерживаться, — уверила ее Златослава и, направившись к выходу, попрощалась. — До свидания!
— До свидания, девочка! — махнула рукой Федора.
— До свидания, теть Злат! — дружно пискнули мельничихины дочки.
Выскользнув на улицу, Златка быстро свернула в проулок и шустро направилась в сторону общинного дома, неподалеку от которого жила Степанида, почтенная, хотя и молодая вдова сына старосты деревеньки. Баба Яга знала из первых уст печальную историю Степаниды, потерявшей мужа через два месяца после свадьбы. Царевна искренне жалела молоденькую девушку, младше даже ее, Златы, потерявшую в один день и любимого супруга, и не рожденного сына. Ратибора затоптал ни с того ни с сего взбесившийся жеребец, прямо на глазах молодой жены, а в ночь у Стеши началась горячка из-за которой она и потеряла своего малыша. Вот уже два года, как Степанида была вдовой, ведущей в одиночку пусть и небольшое, но все-таки хозяйство. Родичи ее мужа, да и собственные родители, чем могли, помогали ей, но основную часть забот девушке приходилось нести на собственных плечах.
— Чего же ты снова замуж не выйдешь? Тяжело же одной, без мужика в доме, — сказала ей как-то Златослава и тут же прикусила язык, приметив боль в глазах Стеши.
— Я больше замуж не пойду. Если бы ты любила когда-то, то поняла бы меня, — тихо произнесла девушка, отводя взгляд.
— Я любила! — возмутилась и даже чуть обиделась тогда Златка.
— Значит, недостаточно любила, — отозвалась Степанида, совсем отвернувшись от царевны.
Злата хотела возмутиться, но вмиг весь запал прошел. Именно в тот самый момент Ёжка поняла, что действительно «недостаточно любила» Ивана, потому как слишком спокойно приняла измену, слишком легко она отказалась от царевича и сейчас, что греха таить, была рада, что свадьба с ним разладилась. Да и если уж быть с собой до конца откровенной, наверное, она все же не любила Ивана. Его красота притягивала и радовала взор, вызывая чувство гордости, что он обратил свое внимание на нее. на Златославу, когда вокруг было много других девушек, таких же знатных и даже более красивых. Царевич красиво ухаживал, заставляя верить в свою исключительность, отличность от других девушек. Еще душу грело какое-то совсем уж мелочное детское удовлетворение от зависти других девчонок. Ну и наконец, любой девушке, в том числе и Злате, хотелось, чтобы ее любили, а Иван очень убедительно играл влюбленного. Все это видимо и породило чувство влюбленности. Только влюбленность — это еще не любовь. Но, что же, тогда настоящая любовь?
В тот момент озадачившись этим вопросом Баба Яга не нашла ответа, да и сейчас лишь смутно представляла себе то, как это любить. Только сейчас Златослава знала четко одно — когда любишь, не предашь. Потому-то Степанида и не ищет себе нового мужа — не может она предать своего Ратибора, пускай и отправившегося уже давно на другой берег.
Поскользнувшись на пятачке льда, и едва удержав равновесие, Ягуся отмахнулась от тех старых воспоминаний и с прежней прытью припустилась к дому Степаниды. Вот показалась высокая, крытая новой еще не потемневшей от времени соломой крыша общинного дома, а вскоре и сам дом стал виден, как только девушка завернула за угол. За ним аккурат домик Стеши и прятался. А вон и сама хозяюшка возле забора стоит, дорожку метет.
— Здравствуй, Стеша! — еще издалека крикнула Златка и помахала рукой своей знакомой.
— И тебе не хворать! — крикнула в ответ Степанида, прекращая мести дорожку и встав у калитки, ожидая, когда подойдет Златослава.
Ёжка засеменила по скользкой дороге чуть быстрее, но все же с опаской. Падать ей не хотелось. Добравшись до девушки, царевна перевела дух и улыбнулась. В ответ ее одарили немного грустной улыбкой и пригласили в дом.
— Ой, Стеш, я тороплюсь, уж меня прости! — отрицательно покачала головой Баба Яга и торопливо пояснила. — Мне бы яиц у тебя приобрести, а то скоро говорят, опять завьюжит, а у меня совсем все закончилось. У тебя лишних не будет?
— Дюжины полторы есть, — отозвалась женщина. — Сейчас принесу, погоди чуток.
С этими словами Степанида приставила веник к забору и быстрыми шагами направилась к дому, откуда почти сразу вынесла маленькое берестяное лукошко с яйцами. Протянув Злате лукошко, Степанида чуть нахмурила брови и неожиданно попросила:
— Злата, мне деньги за них не нужны. Я тебя только об одном попрошу в уплату — зайди к Фролу, у него меньшая сестренка совсем плоха, вторые сутки в бреду. Ярька глянула и сказала, что не жилица, но ты же знаешь ей от бабки Агафьи ни доброты, ни ума не перепало и лечить она совсем не умеет. Аты, я слыхала, травница, может, хоть присоветуешь чего.
— Ох, и дуреха ты, Стеш! — припечатала Яга обиженно. — Придумала тоже — в уплату. Вот держи деньги и больше меня не обижай такими словами! Я ребенка и так посмотрю, чай не нелюдь какая.
— Прости! — покаянно опустила голову женщина, сжимая в кулачке отданные Златославой монетки.
— Балда! — хмыкнула Ёжка, укладывая в корзину лукошко и протягивая его Степаниде. — Оставь пока у себя, потом заберу. Я налегке до Фрола добегу, а там как пойдет. Все убежала!
Оставив в руках у молодой вдовы свою корзину, Бабка Ёжка припустилась вдоль по улице на самую окраину деревеньки, там у самого поворота крохотной речушки Камышанки, впадающей в Звонкую, стоял дом местного кузнеца. До него ходу-то было всего ничего, но сугробы и скользкая дорога растянули время вдвое. До добротного большого дома Фрола Златка добралась изрядно запыхавшаяся и раскрасневшаяся, у крыльца поправила платок и решительно постучалась в дверь.
Поначалу никто не спешил на стук и царевна даже начала думать, что в доме и нет никого. На всякий случай она постучала еще раз, только тогда услышав невнятный мужской голос и тяжелые шаги. Дверь в сени скрипнула, потом открылась и дверь перед носом Яги, явив взору высоченного с косой саженью в плечах кузнеца Фрола. Обычно 8 присутствии этого молодца Злата немного робела, уж больно громадным и угрюмым казался ей он. В этот раз робость не дала о себе знать.
— Здорово, Фрол! Мне Степанида сказала, что у тебя сестренка болеет, вот я решила к тебе заглянуть. Может смогу помочь, — не давая опомниться мужчине, отчиталась Ягуся. — Пустишь?
На загорелом лице кузнеца отразилась крайняя степень недоумения, не будь ситуация настолько серьезной Злата бы, наверное, не сдержалась и рассмеялась, а так, только нетерпеливо притопнула ножкой и с укоризной глянула на Фрола. Мужчина продолжал стоять и таращиться сверху вниз на девушку и молчать. Царевна не выдержала и дернула кузнеца за рукав холщовой рубахи, напоминая о сказанном: