Страница 28 из 133
— Как вы намеревались действовать дальше? — Крестовский докурил, бросил окурок на землю и растер его ботинком.
— Опротестовать документ о признании меня… старого князя недееспособным, — сказал Ломтев.
— Вы уже связались с юристом?
— Нет, — сказал Ломтев. — Не успел. Хрипящий доктор меня отвлек.
— Это хорошо, — сказал Крестовский. — Мы пришлем вам своего юриста, одного из лучших в империи. Посмотрим, что он сможет сделать.
— Ладно, — сказал Ломтев. — Дайте сигарету.
— Не думаю, что стоит, — сказал Крестовский. — Старый князь не курил.
— Мне все равно, — сказал Ломтев.
Крестовский пожал плечами, достал портсигар и протянул Ломтеву уже раскрытым. Ломтев взял сигареты слегка подрагивающими старческими пальцами, граф помог ему прикурить от своей зажигалки.
Первая затяжка принесла головокружение, но прочистила мозги и заставила чувство голода — а поесть ведь так и не довелось — немного отступить.
— Допустим, мне удастся вернуть бразды правления в свои руки, — сказал Ломтев. — Что дальше? Каковы общие стратегические цели вашей операции?
— Вы должны ослабить семейный клан Громовых, — сказал Крестовский. — Политически и экономически. В том числе, и заключив выгодные брачные союзы… э… ваших внуков. У нас есть заготовленные схемы решений, но проблема в том, что претворить их в жизнь можно только находясь на вершине клановой иерархии.
— Петеньку не вы грохнули? — поинтересовался Ломтев. — В рамках одной из ваших схем?
— Нет.
— Ой ли.
— У Громова трое сыновей, смерть одного из них, пусть даже старшего, ничего существенного в общих раскладах не поменяет, — заявил Крестовский. — Нет, Петра ликвидировал какой-то террорист-одиночка, и его усиленно ищут. СИБ заверила Громова, что уже вышла на след.
— И вот кстати о террористах, — сказал Ломтев. — Я тут еще и суток не провел, а меня уже попытались убить. Есть ли гарантии, что этого не повторится?
— Все следующую неделю здесь будут дежурить оперативники СИБ, — заверил его граф Крестовский. — А если понадобится, то и дольше. Думаю, что это охладить пыл любых убийц.
У Ломтева было свое мнение на этот счет, но он предпочел оставить его при себе.
— Значит, вы хотите ослабить род Громовых, — сказал Ломтев. — Зачем?
— Это политика, — сказал граф Крестовский. — Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мне придется осветить слишком много нюансов. Это было бы трудно сделать, даже если бы хоть немного разбирались в политической жизни империи, но так, как вы вообще ничего о ней не знаете… Вы все поймете сами. Со временем.
— И после того, как я помоги вам это сделать, вы отправите нас обоих домой? — уточнил Ломтев.
— Именно так.
— Не верю, — сказал он. — К чему эти сложности с обратным переносом, если можно просто избавиться от обоих свидетелей?
— У нас есть честь, — сказал граф Крестовский.
Ломтев с трудом удержался от хохота.
— Да, — сказал он. — Из ваших интриг это прямо-таки очевидно.
Граф покачал головой.
— Мы храним верность империи, и все, что мы делаем, мы делаем во имя ее укрепления, — заявил он. — И мы храним верность тем, кто на нас работает. Что же касается тех, кто нам мешает… Тут все средства хороши.
— И кто же эти «вы»? — поинтересовался Ломтев. — Кого вы представляете?
— Я представляю общество патриотов своей страны, — сказал Крестовский.
— Тайное, разумеется? — уточнил Ломтев.
— Придет время, и мы выйдем из тени, — заверил его граф. — У нас есть свои люди везде. В дворянском собрании, в полиции, в СИБ. Но мы верны своей стране и своему императору, пусть он о нас пока даже не знает.
Но придет время, и он все узнает, подумал Ломтев. А может быть, меня лишь старательно пытаются убедить в его неведении, а на самом деле эту операцию санкционировал именно он. С другой стороны, а зачем им меня в чем-то убеждать? Я — пока лишь мелкая сошка, а все козыри они держат на руках.
Однако, верить тут никому нельзя. Даже старому князю, который без пяти минут покойник и ему уже наверняка прогулы на местном кладбище ставят.
— Наш юрист прибудет через пару часов, — сказал граф Крестовский. — Так что у вас будет целый вечер, чтобы обсудить стратегию. Все необходимые бумаги мы уже затребовали.
— Оперативно, — заметил Ломтев.
— И последний вопрос, — сказал граф. — Понимаю, что, возможно, для вас он прозвучит глупо, но я не могу не спросить. Вы не чувствуете силы?
— Я ноги-то передвигаю с трудом и хожу, опираясь на трость, — сказал Ломтев.
— Я говорю о другой силе.
— А, — сообразил Ломтев. — Нет, ничего не чувствую. Видимо, в моей крови нет мидихлорианов.
— Чегой в ней нет? — не понял граф.
— Неважно, — сказал Ломтев. — Это цитата из очень старого и очень популярного в моем мире фильма.
— Что ж, я рад, что к вам вернулось чувство юмора, — сказал граф.
— А я буду рад, когда ко мне вернется моя дочь, — сказал Ломтев.
— Она вернется. Она обязательно вернется, если вы все сделаете, как надо.
— В себе-то я не сомневаюсь, — сказал Ломтев. — А вот ваша организация уже зарекомендовала себя, как не беспроблемная.
— Эфир, путешествия между мирами, захват сознания — это все тонкие материи, и я к ним никакого касательства не имею, — сказал граф. Из здания вышел очередной старикан в халате поверх пижамы и заковылял к ним. — Но могу вас заверить, здесь, на этой стороне мироздания, мы не ошибаемся.
— Все так говорят, — философски заметил Ломтев. — Как мне с вами связаться в случае чего?
— Никак, — сказал граф. — Я сам буду вас навещать.
— Под эгидой СИБ?
— Пусть вас пока не волнуют эти подробности, — сказал граф. — Сосредоточьтесь на главном.
— Конечно, — заверил его Ломтев.
— А теперь позвольте мне откланяться, ваша светлость, — сказал граф и на самом деле склонился перед Ломтевым в выглядевшем больше, как насмешка, нежели обычный жест вежливости, поклоне.