Страница 22 из 131
Выныривая из воспоминаний, я вновь смотрю на визитёра и хмурюсь. Вилли выглядит устало и потрепано, а ещё от него разит алкоголем, дурью и потом. Он облачён в грязный балахон, тёмные джинсы и рваные кеды, а его белокурые волосы кажутся сальными, да и зелёные глаза уже без блеска, который мне помнится. Я прекрасно понимаю, что тот
пришёл ко мне за деньгами, а потому ожидаю разного — просьб, долгих разговоров ни о чём, угроз.
— Я задолжал Ларри, — произносит он, закидывая ноги на стол и доставая из кармана балахона сигареты.
— А мне-то с чего вдруг тебе сочувствовать? — роняю в ответ, раздражённо сверля его глазами.
— А куда по-твоему я могу ещё пойти за помощью? — переспрашивает Вилли, переходя со спокойного тона на повышенный.
Между тем от его присутствия во мне закипает жгучая ярость. Он чиркает зажигалкой и, подкурив сигарету, наполняет лёгкие едким дымом, который со свистом выдыхает наружу. «Как же он меня бесит!» — приходит ко мне раздражённое осознание, и я цежу сквозь зубы:
— Я не разрешал тут курить.
— А я не намерен спрашивать у тебя разрешение, — бросает мне давний товарищ.
— Со своими шлюхами так будешь говорить! — рычу в ответ, подаваясь вперёд.
— Несомненно, — говорит он и делает ещё одну затяжку, а потом продолжает: — Но только после того, как ты отдашь мне долг.
Помещение кухни наполняется дымом от сигарет, которые дёшево пахнут, и я чувствую приступ тошноты от этого.
— У тебя три секунды, чтобы убраться отсюда.
— Да ну?
Вилли отвечает мне ехидной улыбкой и, затушив бычок об стакан, садится ровно, чтобы прямо смотреть на меня. Ярость буквально захлёстывает мой разум, и я еле сдерживаюсь от того, чтобы не врезать ему по лицу.
— Ты слышал, что я тебе сказал!
Он знает, что лучше не выводить меня из себя, потому что видел, на что я способен. И ему точно известно, что я могу в считанные секунды проломить его череп несмотря даже на то, что мы давние друзья.
— Не думаю, что для тебя проблема расплатиться по счетам. Ты же законопослушный гражданин. Или нет?
— А я смотрю, что ты захотел правосудие вершить?
Я напряжён, будучи готовым вытащить пистолет, если Вилли бросится на меня. Мы внимательно следим друг за другом, а он же сидит неподвижно, явственно выжидая, когда же мной потеряется бдительность. «Зачем ему это нужно?» — не понимаю я, слегка склоняя голову набок.
— Давай по-хорошему решим взрослые дела? — предлагает старый знакомый и резко встаёт со стула, чтобы наклониться через столешницу вперёд.
Теперь мне видно, как тот постарел, и что с ним сделали алкоголь с наркотиками. Морщины уже явственно проявляются на его загорелом лице, а в уголке губы виднеется шрам, который он получил на третий день службы по контракту. Я помню, как это случилось. Первая боевая рана сосунка, который вскоре превратился в убийцу.
— Ты что, оглох? — спрашивает Вилли.
— Убирайся.
— А ты помнишь, почему ты мне должен?
Ничего не отвечая, я просто молчу. Мне отчаянно не хочется начинать день с драки, да и тем более с этим наркоманом. «Он давным-давно перестал фигурировать в моей жизни, как человек. Он ничто. Пустое место», — делаю вывод я, окидывая его равнодушным взглядом.
— Раз ты молчишь, то я тебе напомню, — произносит Вилли, двинувшись ко мне медленным шагом.
Я же, приподняв бровь, неподвижно сижу на стуле, наблюдая за ним.
— Третий день на службе, твоё первое убийство беременной женщины. Ты помнишь, как она просила тебя о пощаде? — интересуется он, и его голос совсем не дрожит, будучи спокойным и ровным. Невольно реагируя на услышанное, я с болью вспоминаю те времена,
когда мне приходилось творить полную дичь, от которой было уже никак не очиститься. — А ведь ты выстрелил ей в голову. Её невинная кровь растеклась вместе с мозгами по твоим ботинкам, а ребёнок, который только начал бить ногами в живот матери, не понимал, что его тоже ждёт смерть.
— Заткнись, — тихо рычу я, но Вилли не останавливается и продолжает свой рассказ дальше:
— А вечером, когда мы отдыхали, ты обдолбался, как ненормальный, поскольку винил себя. Ты помнишь, кто за тебя заступился?
Не спуская с меня глаз, тот делает ещё один шаг, пока я всеми силами пытаюсь сохранить самообладание.
— Твой друг, Вилли, — ехидно сообщает гость. — Тот, кто за тобой вечно подтирал всё дерьмо!
Он делает ещё один шаг, отчего дистанция между нами сокращается примерно до метра.
— А на утро, когда ты был в говно пьяный, кто прикрыл твою задницу? А?!
Я стараюсь размеренно дышать, полностью концентрируясь на его поведении и движениях.
— Седьмая ночь. Ты не отошёл ещё от убийства бедной беременной. А на очереди в твоём списке кто оказался? — вопросительно посмотрев на меня, Вилли явно понимает, что я еле сдерживаю в себе агрессию, но всё равно бросает: — Оказалось невинное дитя! Маленький мальчик, который, сука, просто разносил почту!