Страница 106 из 131
Скрипнув зубами от злости, я провожаю того взглядом, с трудом подавляя желание догнать и начистить ему морду снова.
Поддавшись эмоциям, ору во весь голос. Под руку мне попадётся кресло, что летит в окно. Звон стекла разбивает тишину в кабинете, а кресло с грохотом вылетает наружу.
— Твою мать! — выкрикиваю я. — Дьявол!
В ход идут книжные полки, которые не закреплены. Я ломаю и сношу буквально всё, что попадается на моём пути. Дерево дорогой мебели с громким треском разлетается на щепки, а я пребываю вне себе, не отдавая отчёта собственным действиям.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — рычу во весь голос и луплю по стене, ссаживая костяшки рук в кровь и выпуская пар из последних сил.
Когда эмоции притихают, я валюсь на колени без сил. Немного подумав, достаю телефон из кармана и набираю Олливию. Гудки растягиваются будто бы на целую вечность, что разделяет нас, однако девушка наконец отвечает:
— Алло?
— Славу богу! С тобой всё в порядке?
— А что со мной может быть не так? — уточняет она и смеётся в трубку. — Майкл, всё хорошо?
— Не совсем… — устало выдыхаю в ответ, рассматривая разбитую в кровь левую руку, которая начинает пульсировать, и пытаясь решить, какие слова подобрать.
— Выкладывай!
— Ты сейчас где?
— Мы с мистером Уокером в кабинете…
— Дай ему трубку, — прервав её, требую я, хотя и понимаю, что опять поступаю неправильно.
— Ладно…
Спустя пару мгновений я слышу голос Барри.
— Да, Майкл?
— Привет. Слушай, ни при каких обстоятельствах не выпускай Олливию из здания. Я скоро подъеду! Понял?
— А что стряслось?
— Шона схватили. Ко мне приходил Вилли, — кратко сообщаю ему, выходя из кабинета, бывшего буквально минут десять назад в полном порядке.
Оглянувшись, окидываю глазами учинённый бардак и аккуратно прикрываю дверь.
— Очень плохо, — отзывается собеседник. — И что теперь делать?
— Главное, не говори Олливии обо всём, — говорю я, уже направляясь к машине и ища ключи в кармане. — Мне не хочется, чтобы она волновалась.
— Да, это понятное дело.
— И ещё, — сев в салон, глубоко вздыхаю, — выведи её через чёрный вход. Так будет безопаснее.
— Так и сделаю.
— Спасибо, Барри!
— Держи меня в курсе. Быть может, чем-то смогу помочь.
— Договорились.
И я кладу трубку.
***
Я мчусь вперёд, нарушая все правила, ведь хочу скорее удостовериться, что Ви жива. По пути к издательству делаю несколько звонков, что возможно могут помочь предотвратить смерть Шона. Впрочем, передо мной всё равно стоит сложный выбор: он или Олливия. За двумя зайцами успеть вряд ли получится, поэтому я без сомнений выбираю девушку, направляясь к ней на всей скорости.
«Где я мог оступиться? Почему всё происходит сейчас? И почему именно в тот момент, когда я заново учусь получать удовольствие от жизни?» — задаюсь про себя вопросом, ощущая некоторую растерянность. Вдавив педаль газа в пол, проезжаю на красный свет, оставляя за собой сигналы недовольных водителей. Мне всё равно. Я думаю лишь об Олливии, которая теперь находится в опасности из-за меня.
Доехав до офиса и завернув на подземный паркинг, подъезжаю к чёрному входу. Сбросив три гудка Барри, нервно отстукиваю пальцами по рулю в ожидании. Руки болят, но только мне совсем не до этого.
Через несколько минут выходит Олливия в сопровождении Барри, и я, выскочив из машины, быстрым шагом спешу к ней.
— Что случилось? — спрашивает она.
Вместо ответа я крепко обнимаю её, вдыхая нежный аромат волос.
— Полезай в машину, — шепчу ей на ушко и, поцеловав в щеку, отхожу в сторону.
— Майкл!
— Потом, мышка! Давай всё потом.
В её глазах мелькает недоверие, но Ви всё равно подчиняется. Пожав руку Барри, я провожаю девушку взглядом и тихо спрашиваю:
— Разузнаешь хоть какую-то информацию?
— Конечно, — кивнув, отзывается он. — Сделаю всё, что в моих силах.
— Никому ни слова!
— Ясен пень!
— Я в долгу не останусь, поверь.
— Знаю, Майкл, — говорит мужчина, а его тяжёлая рука ложится мне на плечо и слегка то сжимает. — Береги её!
— Да, — соглашаюсь в ответ и возвращаюсь к автомобилю.
Олливия сидит на переднем сиденье с грустным выражением лица. Не успеваю я и сесть в салон, как звучит её незамедлительный вопрос:
— Что ты опять натворил?
— В этот раз всё серьёзно.
— Господи, Майкл! Что с твоими руками?