Страница 9 из 20
– И заобнимать жену, – усмехнулся младший муж, заставляя меня смущённо потупиться.
Ощутила, как запылали мои щёки.
– Значит, двое мыться, а двое – есть. Жена – стряпай, – Поллав решил за всех.
Сиб было рот открыл, но Садхир успел вставить раньше его:
– Пойдём, брат, выберешь себе что одеть.
– Да мне всё равно! – проворчал молодой асур. – Тряпки и тряпки.
– Нет уж, ты сам выбери! – проворчал молодой йог, но тут же и улыбнулся. – Я хочу хороший подарок моему брату сделать. Так здорово, что у меня появился ещё один брат!
Поллав возмутился:
– Праздничных дхоти ткань не отдавай!
– Да зачем мне тряпки ваши ляпистые? Детей пугать?
– Да какие они ляпистые?!
– Жена, милая, готовь уже, а?
– Конечно, мой господин! – оживилась я и бросилась к телеге, смотреть, что ещё осталось из припасов. – Конечно!
Сиб не больно-то и выбирал. Ткань взял коричневую, простую. И правда, ему было всё равно, что носить, раз дорожную одежду Садхира забрал. Да и Мохан выбрал первое, что в узле попалось. Ткань сочно-жёлтую, яркую. Точнее, попросил брата среднего чистыми руками достать. Потом недавние соперники к реке ушли торопливо. Меч в ножнах, да ножны с кинжалом, где-то в драке из-за пояса выпавшие, кшатрий оставил на земле.
– Нам доверяет, – улыбнулся средний муж, поднимая их по очереди, отряхивая. Сложил у колеса телеги, сначала меч, кинжал сверху, руки водою умыл.
– Как бы ни утопили кого! – вздохнула я.
– А мне кажется, они поладили, – улыбнулся Садхир, прислоняясь к борту телеги.
– А почему ты так думаешь?
– Жена! – рявкнул сердито Поллав.
Торопливо сказала, не оборачиваясь:
– О прабху, я как раз выбираю приправы! Вы, кстати, ещё не говорили, каких больше положить.
– Я смотрю, что у Садхира, что у тебя язык хорошо подвешен, – проворчал глава семьи.
– Так то же и хорошо, – после краткой заминки сказал Садхир, отходя от телеги. – Ты представь, брат, что было бы, если б у Кизи характер был как у нашего Мохана?
– Это была бы двойная головная боль, – Поллав вздохнул, что-то себе представив.
– А так у нас милая, спокойная жена, – продолжил нахваливать меня Садхир, – глупостей не совершает. Почти.
– А кто топился после первой ночи? Да ещё и все драгоценности в лесу побросал?!
– Брат, не начинай! Хватит драк на сегодня уже.
– Нет уж! Ты, Садхир…
– Так какие приправы вы любите, мой господин? – торопливо вмешалась я. – Мне бы сразу нужные отложить. Не всё же к концу готовки добавлять нужно.
Поллав шумно выдохнул, но промолчал. Я ждала, к нему повернувшись, хотя и избегая долго на него смотреть.
– Да готовь уже, что есть! – проворчал он, садясь на место Сиба, поднимая холодную лепёшку. – Ясно же, что выбор не большой.
– Что-то случилось в деревне или по дороге? – подсел к нему Садхир.
Глава семьи поперхнулся. Не сразу сумел прокашляться.
– Ты ещё вернулся без всего.
– Не будем об этом! – резко проворчал старший мужчина.
Садхир сел, подтянув согнутые колени, обнимая их.
– Но заказ-то?..
– Заказ уцелел, – как-то сухо ответил глава семьи.
– И то хорошо.
– И то хорошо.
Больше брат его не расспрашивал ни о чём. И Поллав мрачно ел, еду холодную. Хотя… смотрел куда-то вдаль, хмурился иногда. Наверное, ему было всё равно, что он вообще ел. Что-то случилось с ним, покуда он уходил. Но нам рассказывать не хотел. Значит, и не услышим.
Сибасур с Моханом сразу не пришли. Я уж и пугаться стала больше, подумывала даже Садхира упросить сходить и проверить, что там происходит у реки. Коситься стала на среднего мужа. Приметила большого ара на ветке: затылок зелёный, спина и крылья, хвост со спины синие, а живот и хвост изнутри – жёлтые. Он боком сидел и как раз посматривал на нас. Мне кажется или я его уже видела?.. Попугай сдвинул голову, оглядывая дерево справа. Опять повернулся ко мне. Натолкнувшись на мой пристальный взгляд, как будто смущённо отвернулся.
– Накладывай уже, жена! – не выдержал глава семьи. – Пока эти не вернулись.
Прокричав что-то резкое, но не сердитое, а скорее испуганное, попугай поднялся с ветки и улетел в направлении реки.
– Да, мой господин! Я почти уже доделала!
– Нет, ты накладывай, что готово уже.
Подчинилась. Еду разложила на пять банановых листов, сама отправилась делать из оставшегося теста лепёшки. Приметила опустившегося неподалёку от листьев попугая. Он прошёлся по земле, прихрамывая. Да тот же самый?!
Садхир, улыбнувшись, зачерпнул с листа одного орех, кинул штуку птице. Та радостно подхватила подачку. И, отчаянно вскрикнув, шарахнулась от кинутой старой палки.
– Вот старайся на вас, а вы только бьёте да бьёте!
Головой мотнула, смотря на птицу. Та, обиженно крича, резко, противно, в воздух медленно поднялась. Кажется, поранила крыло. Садхир вскочивший, прикрыл спиною пострадавшую. И камень от Сиба получил по плечу. Острый – по коже красноватая полоса вниз по груди протянулась. Попугай в этот миг как раз упал, на землю. И молодой йог присел, опять заслоняя его от Сиба, хищно прищурившегося.
– А я хотел для вашего малыша игрушку из его перьев смастерить, – проворчал асур.
Попугай вякнул что-то растерянно. Садхир на колени опустился, медленно повернулся к нему – птица напугано сжалась – и вдруг как-то спокойно на руки взял, прижал к своей груди. И его попугай почему-то вообще не боялся.
– Хочешь меня порадовать – оставь его в покое, – чётко произнёс молодой йог. – Пойдём милый, я тебя орехами накормлю. Уж извини, что мой брат такой резкий.
– А я почти уже поймал его! – проворчал Сиб, направляясь к самому загруженному банановому листу.
Туда поспешно сел Поллав.
Но, впрочем, младший муж и названный брат мой уже вернулись, живые, более, кажется, не раненные, в новые дхоти закутавшиеся, старыми подвязавшись поясами. Часть старых дхоти Мохана простирали, подсушили и пустили на повязки обоим. Точнее, почти одному бинкару. Волосы вымыли и немного причесали даже, хотя всё равно неровно смотрелись их пряди.
– Жена как раз уже еду раскладывать начала! – приветствовал их Садхир, возвращаясь к тому листу, с которого уже начал обирать орехи.
Попугай сжался, оказавшись близко от молодого воина. Тот глянул на него недовольно. Ухмыльнулся, показав неровные резцы. Садхир сердито взглянул на него – недовольный кшатрий ничего так и не сказал – и погладил подбитую птицу. Загрёб орехов, ладонь с ними к клюву большому поднёс. Клюв сразу к орехам потянулся, раненный зверь бодро захрустел угощением.
– У, тварь! – Сиб скривился. – Говорил же я тебе, что я – не твой друг! Ты почто преследуешь меня?!
– Что, съел?.. – разинул попугай клюв опустевший.
Лепёшка с начинкой выпала из моих рук. Брат, рванувшись, упал на бок, ладони под неё подложив, чтобы не коснулась земли. Хотя кусочек жаренного сыра всё-таки выпал. Но воин посмотрел не туда, а на напряжённо замершую птицу, прижавшуюся к груди Садхира.
– Оттопчет тебе что-нибудь, – Поллав ухмыльнулся. – И вообще, зачем ты его подобрал?
– Это, кажется, она, – молодой йог осторожно погладил птицу по затылку.
– Эта тварь разъевшаяся? – Сиб обиженно поморщился.
Сел, лепёшку спасённую протянул мне. Под взглядом Поллава пристальным осторожно на протянутую ладонь положил, не коснувшись моей руки. Проворчал:
– Да на что тебе эта пакость? Она только орать и умеет!
– Я ккрррасивая! – проскрипела птица.
Или… она говорит?!
– Ах, ты – красивая?! – асур скривился.
Попугай под взглядом мрачным его опять потоптался по ноге моего среднего мужа, к груди его поближе.
– Короче, нахлебников стало два, – нахмурился глава семьи.
– Мне правда можно её оставить? – заулыбался Садхир.
И попугай перестал таращиться на молодого воина, глаз на главу семьи устремил.
– Ну, уж нет! – проворчал Поллав. – Летать сможет – выкину, – под взглядом сердитым среднего брата добавил: – Но, кажется, я не смогу тебе помешать иногда её прикармливать.