Сестра ночи

На грустном лице Лорана тоже появилась вымученная улыбка. Не заметить его боль от потери Эзры было нереально.

– Клэр – самый милый младенец, которого вы только можете себе представить, и я не имел права бросать ее одну с такой властной матерью.

– Да, – мягко сказала я. – Не имел. Она станет самым избалованным ребенком в шато.

– Можешь делать ставки. Еще она единственный ребенок, который остался здесь, и я чертовски за нее боюсь.

– А кто еще остался? – аккуратно задала следующий вопрос Маэль.

Как ни странно, Эйден в наш разговор не вмешивался. Меня бы не удивило, если бы он сразу начал раздавать приказы, пускай в этом автомобиле командовать можно было только нами тремя.

– Еще пара человек. Все, кому достаточно надоело жить, чтобы не уйти. Или у кого оказалось достаточно храбрости. – В его тоне слышалась гордость. – У Источника Регулюс убил трех рыцарей. Роза и Тереза мертвы, как и десять наших стражей. Большинство из них были ведьмами и колдунами. Но уже не играет роли, кто мы. У всех нас общая цель, и не важно, подчиняемся мы Ложе или Конгрегации. Эзру это тоже не интересовало, но ты и твой отец всегда придавали этому слишком большое значение.

Маэль кашлянула, но Эйден все так же не реагировал. Погибших верховный король велел забрать в Мораду и свалить там в кучу. Одной из них была Роза. Плотно сжав губы, я старалась следить за тем, что говорил Лоран.

– После того как Эзра сдался, верховный король нас отпустил. Я сам узнал обо всем, только когда пришел в сознание. Две недели висел между жизнью и смертью, а раны на ноге до сих пор не до конца зажили. Нога… была сломана в нескольких местах, а потом началось заражение. Из-за нее я теперь не могу ездить верхом и практически не способен драться. Обученных целительниц у нас тут не осталось.

– Я ее осмотрю, если хочешь, – откликнулась Маэль. – Это мы уладим.

– Да всё нормально. Я жив, только это и важно. – Его слова прозвучали невероятно тоскливо. – Эзре нельзя было жертвовать собой ради нас. Он сдался, когда я упал и больше не шевелился. Ему надо было продолжать бороться, а вместо этого он сдался.

Я снова отвернулась к окну. Это полностью соответствовало его натуре. И мне сложно его за это винить, хоть он и причинил мне такую боль, как никто другой, когда выбрал Вегу.

Лоран взглянул на Эйдена в зеркало заднего вида.

– Я посвятил в рыцари трех новичков. Колдуна, мага и ведьму.

– Ведьма не может быть рыцарем, – рассеянно отозвался Эйден. – Такого еще никогда не было.

– Да плевать я хотел. Можешь попробовать объяснить ей это сам. Манон сражается лучше большинства мужчин.

Эйден лишь пожал плечами, всматриваясь в глубину леса. Он два года просидел в подземелье. Скучал ли он по дому? Тосковал ли по отцу и брату? Наверняка. Но никогда в этом не признается и возненавидит нас, если мы начнем его жалеть.

– А где Эме? – спросил Лоран, которому, похоже, только сейчас пришло в голову, что одной из нас не хватало.

– Еще в Коралисе, – призналась Маэль.

Он так резко дернул головой в нашу сторону, что одновременно крутанул и руль, и мы чуть не съехали в канаву. Я крепко вцепилась в ручку двери.

– Аарванд держит ее там в заложниках? Вот подонок.

– Он ее не держит, – успокоила друга Маэль. – Эме ухаживает за Калебом. Он пострадал в бою. Она вернется, как только сможет.

Остаток пути прошел в молчании. Мы ехали по извилистой дороге, над которой нависали макушки вековых деревьев. Листья пожелтели и покраснели. Обычно осень в Броселианде была великолепна, однако в моих глазах лес утратил свое очарование.

Глава 2

Показавшийся перед нами среди деревьев замок выглядел почти зловеще. Стены из песчаника словно потемнели, а лес подступил ближе. Даже вода в Зеркале фей стала угольно-черной. Мы припарковались перед входом в шато. Маленькая дверь сторожки открылась, пока мы шли по подъемному мосту. Затем, подстраивая шаг под Лорана, который подволакивал ногу, ступили во внутренний двор. Нас встретила гнетущая тишина. Молчание и подозрение. Подозрение, относившееся не к женской части нашей компании, а, очевидно, к Эйдену.

Раньше во дворе всегда кипела жизнь. А эта тишина казалась неестественной. Я почти не видела девушек и ни одного ребенка. Несколько женщин переоделись в боевое обмундирование Ложи. Из жилой башни вышли Аделаиза и Жак и направились к нам.

– Вианна, Маэль, – пробормотала старая повариха и притянула меня к своей груди. Потом накрыла ладонью мою щеку. – Ты жива. А я даже боялась на это надеяться. Что случилось? Вам удалось сбежать? Где Эме и Эзра?

Жак похлопал ее по плечу:

– Дай девочке хотя бы ответить.

Я проглотила ком в горле. Надо рассказать им, что произошло. Такое я не могла перекладывать на чужие плечи.

– С Эме всё хорошо, но Эзра… Мы не сумели его спасти. Его… он… мертв. – Я услышала, как зашептались в замешательстве рыцари у меня за спиной. И подошли ближе, чтобы не пропустить ничего из того, что я говорила. – Мы не смогли принести его обратно. – Мой голос стал тверже, а у Аделаизы побежали слезы по щекам. – Он встал на пути у Регулюса, чтобы спасти меня. Мне очень жаль.

Жак пошатнулся. Эзра рос на его глазах, для него он был как сын. Затем его шокированный взгляд переместился на Эйдена, стоявшего позади нас.

– А где был ты, пока твой брат умирал? Где провел последние два года и почему сейчас вернулся?

– Я задаюсь тем же вопросом, – заговорил один из рыцарей, который служил еще при отце Эзры. Мужчины угрожающе приближались к нему.

– Что тебе теперь здесь понадобилось? Нам тру́сы не нужны.

Прежде чем Эйден успел ответить, слово взяла Маэль и повернулась к присутствующим мужчинам и женщинам:

– Он не грелся где-то на солнышке и не уклонялся от ответственности, если вы так думаете. Он…

– Я в состоянии говорить сам за себя! – рявкнул на мою сестру Эйден, обрывая ее на полуслове. – Не лезь сюда. Это мое дело.

Она сжала ладони в кулаки.

– Как хочешь. Я просто пыталась помочь.

Лоран стоял вне круга мужчин, надвигавшихся на Эйдена, и не собирался приходить ему на помощь. Сейчас его слегка качнуло, потому что раненая нога не справлялась с его весом, и Маэль поспешила к другу, чтобы он оперся на нее. Я последовала за ней, когда из жилой башни вышла Констанс с маленьким свертком в руках. Она остановилась рядом со своим мужем, и тот приобнял ее рукой за плечи. Хоть он и был намного крупнее ее, выглядело так, будто держался он только благодаря ней.

– Как же я рада, что с вами все хорошо. Мы так волновались, – улыбнулась она мне, а потом протянула сверток Маэль.

Эйден прочистил горло.

– Я не оставлял своих отца и брата, – произнес он твердым голосом и так громко, чтобы услышали все.

Другие мужчины и женщины выходили из замка и соседних зданий и собирались в круг возле него. Их здесь осталось больше, чем я предполагала поначалу, и все же такому малому количеству народа нечего будет противопоставить армии короля демонов.

– Регулюс приказал похитить меня и бросить в темницу. Больше двух лет назад. Я бы ни за что не ушел просто так. – Люди ловили каждое его слово. На лицах некоторых читалось недоверие. – Я стану вашим великим магистром. Кто не согласен, волен покинуть этот двор и уйти. А кто хочет присоединиться ко мне в этой битве, тот будет подчиняться моим приказам. Мы сможем победить демонов, только сражаясь все вместе, и в моих рядах мне не нужны люди, которые ставят под сомнение мой авторитет.

– Он всегда был таким дипломатичным, – прошептала Маэль, закатив глаза. – Ну прямо крысолов[1] из сказки. Не удивлюсь, если парочка мужчин уйдет. А девушки, скорее всего, сразу бросятся ему на шею. Господи, он улыбнулся бы, что ли, если хочет перетянуть рыцарей на свою сторону.

Я молча с ней согласилась, однако мы обе ошиблись. Никто не ушел.

– Ты два года провел в плену у Регулюса? – спросила одна из женщин. На ней была не просто униформа Ложи, но и цепочка рыцаря. Должно быть, это та самая Манон, которую посвятил Лоран. Женщина-рыцарь Круглого стола. Невысокого роста, атлетически сложена, с длинными рыжими волосами и кучей веснушек. Лоран действительно нарушил многовековую традицию и сделал хороший выбор. Эта девушка способна побороться с Эйденом.

1

Имеется в виду персонаж древних средневековых легенд – крысолов, который с помощью волшебной дудочки избавил город от крыс и мышей, а затем увел за собой околдованных людей, сгинувших после этого безвозвратно.