Сестра ночи

– Но тебя это не касается. – На этих словах я улыбнулась, вопреки здравому смыслу, желая, чтобы наши пальцы переплелись. – Ты не мой верховный король.

Он понизил голос:

– Да, верно, и даже если бы был им, ты бы не позволила мне ничего тебе запрещать.

– Наверное, нет. Дай мне знать, когда надо вылетать.

– Тогда в будущем мы будем… – Он помедлил секунду. – … друзьями?

Калеб задал мне тот же вопрос. Хотела ли я, чтобы Аарванд стал моим другом? Не это слово первым приходило мне на ум при мысли о нем, но это разумно. Он терпеливо ждал, пока я медленно не кивнула, после чего, наконец, развернулся. Больше князь на меня даже не оглядывался, но вместо этого из-за ворот вышла Нэа, как будто стояла там уже какое-то время.

– Вы снова помирились? – осторожно спросила она меня.

– Мы и не ссорились.

Она наморщила лоб:

– Ты точно уверена?

– Точно.

Глава 5

С этого дня Аарванд обычно объявлялся со своими людьми на рассвете. Затем присоединялся к нам за завтраком на кухне. Как до этого его брату, ему тоже играючи удалось обвести Аделаизу вокруг своего длинного тонкого пальца. Он всегда первым получал омлет и хлеб с самой хрустящей корочкой.

– Так нечестно, – пробурчала сегодня спросонья Маэль. – Почему ты выбираешь его, а не нас? Он же жуткий демон.

Аделаиза погладила ее по спутанным волосам, наклонилась к крошке Клэр, спящей в корзине-переноске, и поцеловала ее. По утрам мы нередко сидели с малышкой, чтобы Констанс и Лоран немного поспали. По крайней мере, Маэль утверждала, что поэтому так часто забирала девочку к себе. Но я подозревала, что у них с Лораном была тайная договоренность, чтобы он и Констанс могли проводить время наедине.

– Мужчин нужно особенно баловать, – заявила Аделаиза. – Тогда у них в головах не появляется глупых мыслей.

Аарванд кашлянул, и я бросила на него предостерегающий взгляд.

Маэль издала стон:

– Какой средневековый образ мыслей. Современным мужчинам лучше баловать своих женщин. А если ты еще раз скажешь что-нибудь в таком духе, предупреждай меня заранее, чтобы я зажала ушки Клэр. Она не должна впитывать ерунду, которую ты говоришь. Уверена, есть мужчины, которым не нравится, когда над ними постоянно хлопочут.

– Удачи тебе в поисках, – засмеялась Аделаиза, подливая Аарванду кофе. Потом она положила ладонь ему на плечо. – Еще чего-нибудь хочешь?

– Нет, очень вкусно, большое спасибо. – Он приподнял кружку, ухмыльнулся и, подмигнув, отсалютовал Маэль. Несмотря на предстоящую нам войну, я еще ни разу не видела его настолько расслабленным, как в последние дни. Это мужчина, котором он мог бы стать, если бы Регулюс не убил его родителей и он не ступил на путь мести. Было восхитительно наблюдать за ним, когда он такой. Я прикладывала невероятные усилия, чтобы оторвать от него взгляд. Здесь, на теплой кухне с потрескивающим камином и витающим вокруг ароматом испеченного багета и свежего кофе, в нем не было ничего демонического. Здесь он просто мужчина, пусть и самый красивый из всех, когда-либо находившихся в этих стенах. К сожалению, это замечала не я одна. В конце стола сидели три ведьмы, работающие на Ложу, и тоже постоянно пялились на Аарванда. Винить их я не могла, но с кухни выгнала бы с превеликим удовольствием.

– Где-нибудь такой наверняка найдется, – с набитым ртом ответила Маэль. – Когда все это закончится, я отправлюсь на поиски.

Вошел Эйден. Он обвел взглядом наше небольшое собрание и провел рукой по коротким волосам. Под глазами явственно проступали темные круги после бессонной ночи.

– А мне кофе нальют? – поинтересовался он и требовательно посмотрел на Маэль.

Та указала подбородком на полку:

– Вон там чашки, а кофе стоит на плите. Угощайся, не стесняйся.

– Я сейчас налью, мальчик мой. Присаживайся и поешь чего-нибудь. Вчера ты просто поковырялся вилкой в тарелке, хотя телятина у меня получилась очень нежной.

Эйден пробормотал извинения, а потом сел к ведьмам на противоположном конце стола. Манон подвинулась к нему, и у них завязался какой-то разговор.

Маэль старалась игнорировать такую откровенную грубость, но от меня не укрылось, как покраснели у нее щеки.

Я взяла последний круассан и банку с джемом. Мне никак не удавалось понять их обоих. Завтрак – единственный промежуток времени, когда они не ругались, и до сих пор он каждое утро садился рядом с ней.

– Эта штука безобидная? – спросил меня Аарванд, глядя на джем и тем самым вырывая меня из раздумий. – Или мне стоит остерегаться?

– Придется тебе самому выяснить, если осмелишься.

Он улыбнулся, и с дальнего конца стола до нас донесся вздох.

– Я не для себя спрашиваю. Кажется, вашему великому магистру нужно скормить немного особой смеси Эме. Он с каждым днем становится все рассеянней и невыносимей.

– И как это изменит джем Эме? – укоризненно изогнула бровь я.

Аарванд снова сдержал смех. Вместо этого он намазал маслом свой багет и не спешил с ответом.

– Некоторые мужчины слишком слепы или горды, чтобы признать, в чем или в ком они нуждаются. – Его слова прозвучали неожиданно серьезно.

Я глотнула кофе.

– Так поговори с ним, ну, как мужчина с мужчиной, – прошептала ему я, чтобы Эйден не услышал.

– Может, и правда поговорю. В конце концов мы тут все друзья.

Я подавилась кофе и закашлялась.

– И как ощущения?

Он легонько похлопал меня по спине, что не очень-то помогло. Завтра я тоже сяду с другой стороны стола. От его близости у меня постоянно мурашки бегали по телу. Убрав руку, Аарванд так же понизил голос:

– Это шутка, Вианна. Он никогда не простит меня за то, что я с ним сделал, и нам всем известно, что у нашего альянса ограниченный срок годности.

– Необязательно. – Стоило мне договорить, как я тут же пожалела о сказанном. Мысль о том, как однажды буду сидеть здесь же с сестрами и понимать, что он никогда больше не вернется, была пугающей, и тем не менее ни о чем другом речи не велось. Аарванд принадлежал своему миру, а я – своему.

Он смотрел на меня одну невероятно долгую секунду, как будто думал о том же самом.

– Не существует иного пути прекратить это. – Он резко встал. – Большое спасибо, Аделаиза. Вот бы мои повара в Коралисе готовили хотя бы наполовину так же вкусно, как ты.

От этого комплимента Аделаиза зарделась, как молоденькая девочка.

– Не торопись, – затем обратился он к Эйдену. – Я и мои люди будем в большом зале.

Эйден мрачно взглянул на меня, когда за ним захлопнулась дверь:

– Какая муха его укусила?

– Сам у него спроси. – Правда, за последние дни наши с Аарвандом отношения улучшились. Хотя мы проводили не особенно много времени вдвоем. Просто вместе завтракали, и у меня закрадывалось подозрение, что он только из-за этого приходил так рано. Не для того, чтобы увидеться со мной, а чтобы насладиться кулинарными навыками Аделаизы. Пока рыцари и его офицеры днями напролет прорабатывали боевые построения и стратегии нападения, мы с сестрами после еды уезжали домой. А там делали мази и лекарства, в то время как Маэль корпела над противоядием, при изготовлении которого отвергала любую помощь. В шато мы возвращались лишь вечером. Аарванд к тому моменту обычно уже возвращался в Коралис. Эме проводила вечера с Калебом, а я перед сном часто сидела в библиотеке замка и искала книги и документы, в которых упоминался Мерлин. Впрочем, если он на самом деле устроил заговор, длящийся полторы тысячи лет, то мастерски заметал следы. Во всех наших книгах он представлялся исключительно как защитник Артура и хранитель старой веры, которого заманила в ловушку мстительная фея Вивиана.

В общем и целом, мы все ожидали дальнейшего шага Регулюса. Шпионы Аарванда докладывали, что он дошел до границ Коралиса и дислоцировал свои войска возле проходов. Однако магический щит его остановил. И теперь король затребовал все запасы самария, которые только мог достать в кратчайшие сроки. Собирался ли он раздать его своим солдатам или хотел попробовать разрушить с его помощью барьеры, было до конца не ясно, к тому же мы не знали, возможно ли это в принципе. В отдельных схватках, случавшихся время от времени, продолжали одерживать верх люди Аарванда. Но мы подозревали, что эти мини-бои – всего лишь отвлекающий маневр. Аарванд до сих пор не принял решение, когда мы с ним полетим в Цаморель, и я надеялась, что так мы не потеряем драгоценное время.