Страница 49 из 55
Он оставил ей автомат и дополнительную обойму с патронами, затем они с Синтией оделись и вышли на улицу. Они бросили снегоступы рядом с трассой и пристегнули их. Роберта наблюдала из кабины, выглядя как какой-то тибетский партизан с ее пулеметом, привязанным к грязной, покрытой снегом и углем куртке. Когда они уходили, она помахала рукой, и Картер продолжал оглядываться через плечо, чтобы проверить ее, пока поезд не скрылся из виду.
Кобелев и его свита оставили широкий след на снегу, в снегоступах и ярком лунном свете. Картер очень надеялся их поймать. Синтия на каждом дюйме оказалась настоящей горной женщиной, которой она себя называла. Она шла рядом с ним, шаг за шагом подходя к нему, демонстрируя замечательную выносливость для существа такого легкого телосложения. И все это после ее мытарств в снегу.
* * *
Примерно через два часа они нашли первый труп. Они, вероятно, приняли бы это за обнаженный кусок камня или кустарник, если бы доказательства убийства не были так хорошо видны на снегу.
Следы указывали на то, что группа из них шла пешком - Картер предположил, что Кобелев, Татьяна, двое охранников, пожарный и инженер - разошлись, лишь слегка удерживаясь вместе, и, судя по бороздкам, идущим от ног некоторых отпечатков, шатались от истощения. Должно быть, они остановились отдохнуть. Снег был сбит с камней, а на земле остались следы тел. Картер смог различить следы Кобелева и Татьяны, причем меньшие следы сопровождали большие, куда бы они ни пошли. Они кое-что обсудили вкратце, поскольку отпечатков было относительно мало. Затем один отклонился от других, долгими шагами направляясь к отвесной скале, бежал.
Следуя по этим следам, они и нашли его, лицом вниз в снегу с двумя пулями в спине, в крови, пропитанной его толстой курткой, с вытянутыми руками, все еще в длинных перчатках с наручниками его профессии.
Синтия первая подошла к нему. 'Ник! Смотри сюда! »- крикнула она, подпрыгивая к нему на своих огромных снегоступах.
Когда Картер добрался туда, он перевернул тело. Кровь текла из носа и рта и стала черной на фоне ненормальной белизны лица.
«Боже! Почему они стреляли в него?» - потребовала она ответа, начиная хныкать.
« Не знаю».
Картер уставился на тело, пытаясь понять, почему они убили его. Не было никаких доказательств того, что один отстает от других. Во всяком случае, было довольно удивительно, насколько хорошо они держались вместе на таком большом расстоянии и на такой пересеченной местности. Так зачем стрелять в него?
Картер сказал Синтии взять себя в руки. Они ничего не могли сделать для этого человека сейчас, и, кроме того, она скоро увидит много подобных вещей, и ей нужно будет к этому быть готовой. Она вытерла глаза рукавицами, понюхала, и через несколько минут они уже пошли дальше, как прежде.
Серебряный диск луны висел над головой, никогда не двигаясь и не меняясь, и со временем (путь, по которому они шли, и притихшие холмы по обе стороны, казалось, стали местом само по себе, без начала и конца, и даже память о смерти инженера Лицо в маске исчезло за ними. Затем, через полчаса после того, как они нашли первое тело, они наткнулись на второе, растянувшееся посреди тропы, с пулевым отверстием во лбу.
Пожарный, - сказал Картер отвернувшейся Синтии. - Должно быть, был занудой. Я бы сказал, что он пробыл здесь около часа, а может и меньше. На таком морозе трудно сказать. "
«Ник, - слабо сказала она, - я не знаю, смогу ли я продолжить».
«Не обижайся на меня сейчас, сладкая. Да ладно, у них кончились люди, которых нужно убить». Он схватил ее за руку, и вскоре они шли по снегу вдвое быстрее, чем раньше.
Для них двоих это был замечательный подвиг: человек, который прошлой ночью мало или совсем не спал и только недавно получил серьезные травмы; и женщина, которая сама пережила длительное испытание. И все же они бежали, как двое одержимых, как будто их преследовали, а не преследовали, как будто сами лесистые холмы внезапно стали преследовать. Картер, например, чувствовал, что он убегает, а не куда, и что его преследователь неуловим, как идея, которая тряслась в глубине его разума. Два убийства без ясного мотива предполагали что-то неправильное, ужасно неправильное, но он не хотел останавливаться, чтобы подумать, что это могло быть. Лучше бежать и продолжать бежать до тех пор, пока, наконец, через тридцать минут и пройдя почти две мили, большую часть времени в гору, он измученный, тяжело дыша, упал в снег.
Синтия стояла над ним, выпуская в ночной воздух огромные облака пара. "Ты в порядке?" - выдохнула она.
«Мы почти достигли вершины. У меня такое чувство, что мы сможем увидеть их оттуда».
Синтия подняла глаза. «Останься и отдохни. Я пойду посмотреть». Она повернулась и поднялась на холм. Он только что отстегнул свои снегоступы, когда она что-то крикнула и отчаянно махнула ему рукой. Он схватил снегоступы и вскарабкался к ней.
Добравшись до вершины, он увидел, о чем она кричала. В сотне ярдов по тропе на снегу, прислонившись к скале, сидело еще одно тело. В тени это могло быть ошибочно принято за другую часть скалы, если бы не отражение лунного света на чистой белизне его бритой головы.
«О, боже мой», - пробормотал он, прихрамывая ближе, потому что он почувствовал мучительное осознание того, что то, что он только что пережил последние полчаса, вот-вот навлечет на него, последствия которые должны были быть очень болезненными.
"Ник! Ник!" - крикнула Синтия. Она закрыла лицо рукавицами.
Он обнял ее и несколько мгновений прижимал к себе. «Все в порядке, Синтия», - успокаивающе сказал он.
Она перестала называть его имя, но продолжала тихо плакать в рукавицы.
Здесь что-то определенно было не так. Он чувствовал, это в холодном воздухе. Он начал яростно шагать, наконец остановившись, и это было мерой его волнения, что ему потребовалось столько времени, чтобы заметить очевидное. "Он покончил жизнь самоубийством!"