Страница 21 из 55
Картер заверил его, что не будет пытаться захватить поезд, находясь на венской земле, и суперинтендант спросил, может ли он распространить это действие на всю Австрию и не двигаться против русских, пока поезд не достигнет австро-венгерской границы где-то в утро. В конце концов, пояснил он, у русских по-прежнему хорошие отношения с венграми, и нужно жить со своими соседями, не так ли? Его друзья из госбезопасности были бы признательны.
Картер согласился на просьбу суперинтенданта, хотя по правде говоря, он не имел ни малейшего представления о том, что он собирается делать на борту. Затем суперинтендант позвонил и, когда он повесил трубку, сказал Картеру, что ему разрешено садиться в поезд, когда он пожелает. Картер поблагодарил его и ушел.
Удивительно, но поезд не был окружен полицейскими баррикадами и толпами зевак, как ожидал Картер. Все пятнадцать вагонов Восточного экспресса.
освещая свой блестящий черный старинный паровоз, стояли на боковых рельсах в дальнем углу железнодорожной станции, ожидая, когда он сможет вернуться на свое запланированное место в схеме европейского железнодорожного сообщения, и хотя движение было видно за пыльными окнами вагонов, территория вокруг поезда казалась безлюдной. Тем не менее, когда он переходил рельсы, ему казалось, что за ним наблюдают.
Ощущение подтвердилось, когда дверь открылась в небольшой ветхой хижине неподалеку, и полицейский в типичном австрийском шлеме, похожем на те, что носила кайзеровская армия в Первую мировую войну, вышел, чтобы перехватить его. "Кто ты?" - спросил он по-немецки.
«Шеф-повар», - ответил Картер. Он не знал, был ли полицейский проинформирован о происходящем или нет.
«Ваши документы».
Картер вручил ему паспорт, который дала ему женщина в туристическом офисе. Мужчина изучил ее, покачал головой и вернул ее. «Я не знаю, что вы думаете, что вы меня дурачите», - сказал он с отвращением. «Спецназ. Секретность. Ерунда, если вы спросите меня. Бейте их сильно и быстро. Именно так мы поступали бы в старые времена».
Картер кивнул, хмыкнул, сунул паспорт носильщика обратно в карман куртки и продолжил свой одинокий путь к поезду.
Он выбрал средний вагон, швырнул сумку на верхнюю часть трапа и собирался подняться наверх, когда из темноты наверху лестницы появился курносый револьвер. Ствол был размером с базуку. Картер поднял руки и отступил.
Когда рука, держащая пистолет, появилась из мрака и превратилась в руку, затем в плечо, глаза Картера расширились, а рот открылся. К нему приближался один из самых крупных и обезьяноподобных людей, которых Картер когда-либо видел: голова размером с шар для боулинга, покрытая короткими черными волосами, выглядела столь же непроницаемой; лоб обезьяны, всего в дюймах от пика вдовы до густых бровей, и все же в два размаха рук в поперечнике, обрамлявший лицо с фонарными челюстями, на котором все черты были явно огромными, включая огромные губы, которые плохо скрывали набор сломанных, рваных зубов. И все же, какой бы большой она ни была, голова была слишком маленькой для тела. Огромного телосложения в одежде, которая выглядела так, как будто он в ней плавал, дал ей высохнуть на месте, и она уменьшилась на несколько размеров. Бицепсы, дельтовидные и грудные мышцы угрожали разорвать все швы. Картер набросился с разговором на человека сначала по-немецки, затем по-французски, но ни один из них, похоже, не имел никакого эффекта. Чудовище только крякнул несколько раз и жестом показал Картеру, чтобы он поднял руки еще выше.
Затем его огромные руки протянулись и начали ощупывать одежду Картера. Картер задержал дыхание, в то время как большие пальцы почти полностью сомкнулись вокруг бицепсов и бедер. Он чувствовал их на своих ногах и плечах, даже на лодыжках, но они каким-то чудом пропустили V-образный мешочек на пояснице, где лежала скрытая Вильгельмина.
Мужчина встал, глядя вниз тусклыми глазами-бусинками примерно с той же высоты, с какой взрослый смотрит на ребенка, и кивнул в сторону поезда.
Картер не видел причин ждать, чтобы его просили дважды. Он поспешно поднялся по лестнице, открыл дверь и вошел внутрь.
Как оказалось, он нашел заднюю часть вагона-ресторана с первой попытки. Помощник повара и два официанта, которые стояли и разговаривали на блестящей белой, хотя и очень компактной кухне, смотрели на него, когда он вошел, их глаза регистрировали недоумение и страх. Отчасти потому, что они понятия не имели, кто он, подумал Картер, а отчасти потому, что после всего, что произошло за последние шестнадцать часов, они стали бояться всего.
Седьмая глава.
Хотя некоторые из его друзей считали Ника довольно неплохим поваром-гурманом, он никогда раньше не готовил еду для такой большой компании. Ситуация еще больше осложнилась присутствием Василия Шурина (которого, как вскоре узнал Картер, звали русского гиганта).
Он стоял, как огромный предмет неуместной мебели, в конце одной из стоек для приготовления еды, закинув руки за спину, ухмыляясь идиотской зубастой ухмылкой, блокируя движение транспорта, так что всякий раз, когда требовался поднос с посудой или сковорода с едой транспортировке из одного конца узкой кухни в другой, перевозчик должен был крикнуть Шурину, чтобы он отступил, ситуация еще более осложнялась тем, что мужчина не понимал ни французского, ни немецкого языков, а его русский словарный запас, казалось, был ограничен самыми простыми словами. Тем не менее он стоял, идиотски улыбаясь и кивая с издевкой и пониманием, когда к нему обращались, и с выпученными глазами наблюдал, как каждый новый ингредиент добавлялся к основным блюдам.
К счастью, Картер опоздал, и помощник шеф-повара взял на себя ответственность приготовить запеканки из кокосового вина на случай, если повар задержится или не сможет сесть на борт по какой-либо причине. Именно из-за этого обстоятельства они теперь отступили, исправляя сопровождающие его миндаль нарезанной французской фасолью, лапшу и и тонкие, смазанные маслом блины с каштановым пюре на десерт
<
- в общем, прекрасный ужин, хотя Картер смог убедить помощника повара саботировать его небольшими способами, чтобы Кобелев не послал за шеф-поваром поблагодарить его лично.
Что касается самого приготовления, роль Картера заключалась в том, чтобы бегать туда-сюда, пробовать, цокать языком и наблюдать, как другие делают работу, в основном для пользы Шурина, и загонять в угол каждого официанта, носильщика и всех, кто был за пределами кухни, чтобы научиться как мог, о планировке поезда и привычках охранников.