Страница 1 из 1
Столь ненормальным был мой друг,что сумерек не выносил,усматривая оскорбленьев малейшем прибавленьи тени,в критическом настрое дня.Хотя мой бедный друг владелбольшим количеством земель,он в сумрачный сезон стремилсяпожить в одной из снежных странили под пальмами Суматры —но разве можно убежатьот неизбежного заката?Снотворный шум зелёных чащ,экстравагантные напитки,купания в шипучем пиве,советы медиков и чтеньефармацевтических журналов,любовный акт при первых звёздах —ничто ему не помогало:почти переставало битьсяили шумело, как мотор,его измученное сердцепри сумеречном воскрешеньифатально меркнущего дня.Поистине печальной жизньюжил мой изверившийся друг.С К. Б. мы повели беднягув один парижский ресторан,чтобы отвлечь его под вечерот приближения потёмок.Но другу нашему примнилсякакой-то дерзкий иероглифв цыплёнке, поданном на стол.И тут же, выйдя из себя,он этот вредный фри-ероглифнадел на голову седуюулыбчивого метрдотеля.Пока над башнями Парижасвет сумерек распространялся,как призрачный небесный веер,подливка замутила взорополоумевшего метра.Настала ночь, и день настал,а наш безумный друг осталсятаким, как был. Свинцовым мракомего накрыло забытье.Об этом мне К. Б. напомнилв письме — я сохранил его.
© Перевод с испанского П. Грушко, 1977