Страница 34 из 78
- И я знал, что тебе она тоже нравится. И от этого бесился. Даже ненавидел тебя. Но… смысл был воспринимать тебя как конкурента, когда там, в школе?.. ну… ты понимаешь.
И я понимаю. Там я был ему не ровня.
- А тут… тут ты стал… королем.
Он чешет свое ухо, как-то натянуто улыбается.
- И я понял, что проиграл. А потом ты… черт… я взял верх. И она тут же… как последняя шлюха… переметнулась к более доминантному на тот момент самцу, и… я старался… я знаю, что она последняя б…
- Бруно, - он поднимает на меня взгляд, когда я прерываю его. – Ты боишься, что после сегодняшнего боя она перебежит снова ко мне?
Он смотрит на меня. Широко раскрыв глаза, ожидает моих дальнейших слов.
- Не волнуйся. Она, конечно, и правда та еще красотка… но можешь не беспокоиться. Она слишком много наговорила мне всего, чтобы я так просто снова подпустил ее к себе.
Кажется, он сейчас был счастлив, но тактично не показывал этого. Вернее, пытался не показывать.
- Сожалею о Джимми, - вдруг говорит он, сжимая мое плечо. – Я знаю, вы были лучшими друзьями… и он был классный парень… мне жаль, что я задирал его. Поверь, я себя ха это ненавижу.
- Я верю, - киваю я, а затем разворачиваюсь, чтобы продолжить идти домой. Все остальные уже давно ушли вперед, а дождь обратился самым настоящим ливнем.
- Маркус!
Я останавливаюсь, тяжело вздыхаю и разворачиваюсь. Бруно стоит в нескольких шагах от меня, не зная, куда деть руки.
- Спасибо тебе, - внезапно говорит он.
- За что?
Он пожимает плечами.
- Просто… спасибо.
Сглатываю. Делаю те самые шаги, что разделяю меня с Бруно и смотрю ему в глаза. Нас разделяет несколько сантиметров, а еще я немного ниже его.
- За что спасибо, твою мать? За то, что трахал почти целую неделю твою школьную любовь, пока ты мечтал убить меня, но боялся моей странной зверской мутации? Или за то, что убил тех детей, взяв на себя гнев всех наших одноклассниц, в глазах которых я и без того выглядел чудовищем? Кстати… за каждого убитого ребенка мне дали по очку прокачки. Знаешь об этом? Как за полноценного врага, сука. За это тоже ты говоришь мне спасибо?
Он снова опускает глаза.
- Тебе она нравится, что бы ты не говорил. Я видел, как ты на нее смотришь. Ты не смотришь так на Эбби. Так… как смотришь на Кармен. И то, как ты смотрел на меня… я знаю, что ты меня ненавидишь.
- Проницательно, - смотрю я на его мокрую голову.
- И ты мог снова отобрать ее у меня. Просто мог позволить тому парню убить меня. Но ты оттолкнул меня. Спас. Ты мог этого не делать. А если бы я умер… Кармен точно была бы снова твоей… мы оба это знаем.
Я отрицательно качаю головой.
- Я спас тебя лишь потому, что в одиночку вряд ли смогу дойти до конца и заработать деньги на свою свободу.
- Это не так.
- А еще я попросту не успел продумать этот момент. Вероятно, ты прав. Возможно, нужно было позволить тебя убить.
Он сглатывает.
- Почему ты говоришь это, если на самом деле так не думаешь? Ты же…
- Что? – я улыбаюсь. – Хороший парень?
Моя улыбка становится еще шире.
- Хороший парень стал бы мечтать о том, чтобы трахнуть возлюбленную своего лучшего друга? Или рассматривать девчонок на его похоронах? И даже сейчас… он мертв. Я должен грустить… скорбеть… но внутри меня пусто, понимаешь? Я думаю о том, как вернусь домой и как следует подрочу, а может и трахну свою рабыню. И кончу ей на лицо. В день смерти… своего лучшего, сука, друга.
Бруно смотрит на меня так, словно пытается понять, лгу я, или говорю правду.
- А знаешь, что самое ужасное, Бруно?
Я понимаю, что перестал моргать. Смотрю на него стеклянным взглядом, словно читаю некий текст внутри его головы.
- Самое ужасное, что там… на кладбище… у меня в голове пронеслось, что… возможно, даже и хорошо, что Джимми умер – теперь Розалинд свободна. Она расстроена, в печали… и, возможно, ей потребуется плечо, в которое она будет плакать по ночам. А раз мы оба скорбим…
- Зачем ты говоришь мне все это? – его взгляд больше не пытается меня прочесть. Он просто в эдаком шоке. Стоит и не верит, что слышит все это от меня.
- Просто хочу, чтобы ты понял, Морфи. Я не стану больше трахать Карденас не потому, что это будет некрасиво по отношению к тебе, нет. Возможно, если я захочу, то снова всажу ей, как раньше. Я не стану ее трахать… потому что не хочу собирать объедки с твоего стола. А вот ты не побрезговал.
И тут я получаю смачный удар в лицо. Не такой сильный, как у Алиме, но достаточный для того, чтобы я потерял равновесие и плюхнулся в грязь. Прямо на спину.
- Пошел ты жопу, Спенсер! – слышу крик Бруно. – Ты реально псих конченный! Да еще и урод моральный!
Кажется, слышу его удаляющиеся шаги, а сам продолжаю принимать грязевую ванную. Вставать не хочется. Да и сил, если честно, нет.
- Зачем ты наговорил ему все это? – вижу перед своим лицом ладонь. Крупную и сильную. Даже без голоса я бы понял, кто ее обладатель.
- Мастер?
- Хватайся.
Он поднимает меня ноги, когда я даю ему руку и, не веря своим глазам, смотрю на него. Огромного и величественного. Он смотрит на меня так, словно и жалеет, и… что-то еще.
- Ты наговорил ему… всякого.
- Правду, по большей части.
- Слишком уж преувеличенную и почерневшую.
Я пожимаю плечами.
- Я потерял сегодня друга, Мастер, - опускаю глаза, глядя на грязь. Ощущаю, как эта самая грязь стекает по моей спине. – Бруно… он неплохой парень. Но я почувствовал…
- Что он пытается затесаться к тебе в друзья?
Я поднимаю на него взгляд и вижу нечто, похожее, как и обычно, на улыбку.
- Я тебя понимаю, - кивает он. – Проще держать от себя людей подальше. Чтобы потом не грустить об их утрате.
- Вы и правда меня понимаете.
И тут он улыбается.
- Я жду тебя завтра. Рано утром. Прямо на рассвете.
И мое лицо расплывается в широкой улыбке.
- Ты был молодцом, - получаю хлопок по плечу, а затем лицезрею широкую спину Мастера, плавно удаляющуюся от меня в противоположную сторону. – На рассвете! – напоминает он, едва я отворачиваюсь, чтобы пойти домой.
***
Дома меня ожидает сюрприз.
- Мисс Флаэурс? – спрашиваю я, едва переступаю порог своего дома.
Она сидит на диване перед камином и греется. Вся ее одежда мокрая до нитки. Мокрая настолько, что повторяет каждый контур ее тела. И лишь теперь я вспоминаю, насколько она раньше казалась мне сексуальной.
Ее слипшиеся мокрые волосы, прилипшие к лицу, казались мокрыми даже не от дождя, а от слез, которые, бьюсь об заклад, имели место быть. Она плакала. Это точно.
Но, едва я произношу ее имя, как она вскакивает, словно провинившаяся ученица при виде учителя. Разворачивается и смотрит на меня. Ее трясет, и она готова разрыдаться. Обнимает себя за плечи то ли от холода, то ли от волнения, и продолжает смотреть на меня. Я слышу, как Боб закрывает за мной дверь.
- Вы мне диван намочили, - говорю я, снимая прямо на пороге свои сапоги, чтобы не нести в дом грязь. Туфли мисс Флауэрс тоже остались на пороге, но уже были очищены от грязи. Нина постаралась, я полагаю.
- Прости, Маркус, - она посмотрела на диван, воспринимая мои слова всерьез и, кажется, расстроилась еще сильнее, хотя дальше было уже попросту некуда. Потому я закатываю глаза.
- Я просто… пошутил. Это Вы простите, глупая шутка, - я иду к ней, хотя мечтаю избавиться от грязной одежды и нырнуть в ванну. – Как Вы узнали, где я живу?
- Джимми… сказал, - и ее губы дрожат. Затем она кривится, жмурится, и рот искривляется в гримасе боли и чудовищной скорби.
- Вот черт, - шепчу я, глядя в спину уходящего на второй этаж Боба. – Только не плачьте, мисс Флауэрс.
Я зачем-то иду к ней, вот только не знаю, зачем. Обнять ее? Похлопать по спине? Что?
- Спенсер, - она мотает головой и хмыкает, - те дети… они…