Гувернантка

Гувернантка

Герта Крис

Пролог

 Его ладони словно прилипли к тиснёному шёлку. И он знал, что никакое напряжение мышц, никакое сопротивление сейчас не помогут убрать их. Такая уж она, эта магия…

Зато и шёлк, и плотный корсаж, прошитый золотыми нитями, перестали быть препятствием для пальцев. И они, едва касаясь, путешествовали по её нежной коже. Хотелось верить, что этой женщине дано ощутить хотя бы половину от того наслаждения, что сейчас поглощает его! Вот только понять, так ли это, — невозможно… Полуприкрытые глаза, трепещущие стрекозиными крыльями веки… Но её неподвижность — всего лишь следствие заклинания.

А как она сильна! Это надо же — успела выхватить кинжал! Хищный кончик лезвия сейчас почти упирался в его живот и при других обстоятельствах превратился бы в мгновенный, неминуемый приговор… Конечно, для обычного человека.

И ведь она совершенно точно хотела его любви. Хотела и отталкивала! Странно...

Откуда ему было знать, что женщина, прижатая заклинанием к стене, испытывает почти то же самое, что и он?

Где-то глубоко в её животе сладко, почти до боли что-то сжималось, разгоняло по телу тёплые волны… И ноги мелко дрожали, разум застилал туман, а сердце готово было проломить рёбра и отбросить чужие пальцы! Наглые, беспардонные, но очень осторожные и нежные, скользящие по её груди…

А в голове требовательно шипел хриплый голос: «Убей! Он предатель! Враг императора! Убей!..» Но пальцы… Его пальцы словно глушили злобный голос, гнали из сознания. Да и рука женщины ослабла настолько, что едва удерживала рукоять кинжала.

И вдруг действие заклинания закончилось. Он шагнул назад и спросил:

— В чём дело? Твое тело хочет меня. А ты... Почему?

— Потому что ненавижу принуждение! — отрезала она.

Привычная надменность на его лице сменилась откровенным удивлением, даже растерянностью. Он оторвал руки от шёлка платья, шагнул назад и процедил сквозь зубы:

— Посмотрим.

Резко повернулся и зашагал прочь по коридору.

— И не лезь ко мне со своей магией! — со злостью выкрикнула она вслед.

Кинжал выскользнул из ладони и зазвенел на каменных плитах пола.

Он остановился, медленно повернулся и, глядя на блестящую сталь, кивнул:

— Не буду…

Она попыталась вложить в свой голос предельную порцию сарказма, когда спросила:

— Это хотя бы стоило твоих усилий?

Он на мгновение прикрыл глаза, шевельнул пальцами и улыбнулся, будто вспомнил что-то неимоверно прекрасное.

— Даже не сомневайся…

Глава 1

Чёрт бы побрал эти детские праздники! Не самих детей, конечно. А вот необходимость без конца потакать любым, порой просто идиотским желаниям и причудам… В кафе орёт музыка, всё сверкает, бурный праздник длится третий час, и я больше уже не могу! Но дети в этом не виноваты…

Воспользовавшись перерывом на поедание торта, я выбежала на улицу как была — в круглых очках и парике Гарри Поттера. Проверила «волшебную палочку» — не спёрли! И схватилась за телефон.

— Маш, а Маш? Ты меня не подменишь на завтра? Там всего-то Карлсона в детском саду отыграть...

— Что, боишься, опять пропеллер оторвут? — язвительно откликнулась подруга.

— Ну Ма-аш... — взмолилась я. — Сил нету, хоть убей!

 — А платят что? Вообще, я завтра отдыхать собиралась...

— Да отлично заплатят! Как всегда! — уверила я. — Ну чего тебе, деньги не нужны? И образ плёвый же! Карлсону и задницу маскировать не надо — вполне себе к месту!

— Катерина, я сегодня отпахала два раза Смурфиком! Семь потов сошло!

— А я вип-программу работаю Поттером! Чудесатую по уши!

Машка, как и я, востребованный аниматор. Заказчики передают нас друг другу как вещь, но это не особо раздражает — доход постоянный, а работа хоть и не лёгкая, зато прибыльная. Правда, костюмчики достали, это да... Я в длинной мантии сегодня вспотела, словно вагоны грузила... А ведь ещё домой добираться со здоровенной сумкой реквизита!

— Ты ж моя Золушка, — посочувствовала подруга, недослушав моё нытьё. — Машину давно пора купить!

— Угу, — согласилась я. — На «Лексус» рублей тридцать не хватает. Голубая мечта, белый конь, а принца можно не прикладывать...

Машина действительно была нужна позарез! Но текущие расходы и мелкие приятности откусывали от вожделенного личного транспорта значительные куски — то колесо, то бампер...

— Ну мне и древнего фордика за глаза, — резонно сказала Машка. — Вот на квартиру скоплю — тогда «Лексус»... Как там Петросян говорил? «Разобьюсь, но накоплю! Накоплю и разобьюсь!»

Счастье, что у меня квартира есть! Досталась от почившей маминой тётки. Правда, родители отпустили меня жить отдельно лишь в надежде, что единственное чадо двадцати пяти лет от роду, обладающее собственной жилплощадью, выскочит, наконец, удачно замуж. Или хотя бы родит внука без мужа — лучше двух. Ибо другого применения мне они не видят. Мама так вообще считает, что лучше быть бедным педагогом, чем хорошо оплачиваемым частным аниматором...

— Ладно! — вздохнула мне в ухо Машка. — Гуляй, Катюха, моя непруха... Скинь адрес и время. 

Моя вторая голубая мечта была попроще — отделаться от соседского пекинеса. Но это уже совсем недостижимо.

Этого пса я ненавидела больше всех на свете! Мелкая пакость норовила тяпнуть каждого встречного. И все равно ему, свои это или чужие и за что хватать. Я давно смирилась, что ушастый урод постоянно рвёт мне колготки, а гадить с блаженным выражением на морде норовит не на улице, а в лифте. Убила бы! Но тут ему повезло. Его хозяйка, Антонина Сергеевна, — самая милая в мире бабуля. Подкармливает меня пирожками, не достаёт рассказами о былом и главном, не просит сходить за хлебом… Словом чистый ангел во плоти, а не старушка! Только болеет частенько, а я, естественно, вынуждена гулять с её обожаемой тварью. И уверена — выгуливать крокодила гораздо приятнее и безопаснее!

Дома я не успела даже руки помыть. В дверь заскреблась соседка и с тысячью извинений вручила мне поводок «измучившегося Тусечки». Чтоб он так мучился, как я!

После дневного дождя грязища во дворе была страшная, но псу это по барабану. Планомерно обнюхав все кусты во дворе и задрав лапу у каждого дерева и столба, лохматое чудище потащило меня за дом. Тяга у него при крошечных размерах и впрямь как у крокодила, а потому я обычно особо не упираюсь: иду, куда зовёт собачье сердце. Но за домом оказались лужи по колено! Тут уж я натянула поводок и попыталась возмутиться:

—  Только не туда! У меня штаны не казенные! Тусик, стой, зараза! Назад! С-скотина подлая!..

Бесполезно! Через минуту в кроссовках хлюпало, а я покорно брела за мерзавцем к очередным неисследованным кустам. Но останавливаться у зарослей пекинес не собирался — попёр напролом и отчаянно залаял.

—  Что тебе там нужно?! Тусик, да заткнись!

Пёс — невероятное дело — замолчал, словно его выключили, и я услышала сдавленный, жалобный… писк?

Точно!

Намотав поводок на ближайший сучок, я бесстрашно полезла в кусты. Штанам уже без разницы, а мне интересно. Тусечка-сыщик не подкачал: за кустами я обнаружила небольшой, крепко завязанный мешок, отвратительно грязный и вонючий. Внутри слабо шевелилось и тоненько мяукало.

—  Вот сволочи! — растерянно сказала я, дёргая верёвку в попытках развязать её.

Верёвка не поддавалась, а в мешке замявкали на два голоса совсем уж жалостно. Придётся брать весь комплект с собой — здесь спасательная операция невозможна.

Подхватила мешок, поводок и отдала совершенно бессмысленную команду:

—  Тусик — домой!

Пёс на удивление молча тянулся за мной. Даже упирался не очень-то…

Передав изгвазданного пекинеса Антонине Сергеевне, я метнулась к своей квартире.

—  Что случилось, Катюша? — испуганно спросила соседка.

—  Да всё в порядке, тёть Тонь! Ваш Тусик котят нашёл! — поведала я, отпирая дверь и другой рукой демонстрируя бабуле мешок. — Выкинул кто-то в мешке, чтоб издохли!