Не провоцируй, белочка!

Выйдя из спальни, я прошла по коридору, отыскала лестницу и спустилась вниз на первый этаж. Возле двери дежурило два охранника.

— Где прислуга? Пусть принесет чистый комплект белья, — обратилась к ним. Сама перестелю и буду точно знать, что никто на нем не лежал.

— Мы не можем уйти, вы пройдите… — не дослушав, я отправилась в том направлении, куда указал мужчина. Мне их и видеть, и слушать было неприятно. Это они сегодня отключили охранников Алмазова и похитили меня.

Алена сидела в кухне.

— Принеси в комнату новый комплект белья и покрывало. — не переступая порог, произнесла я.

— В дальней комнате все чистое.

— Ты со мной не разговаривай, выполняй приказ. Готовь, кому хочешь, но Миле и себя я буду готовить сама, — добавила я, прежде чем уйти.

Мила проснулась, покормила сладуна. Она старалась держаться, но я видела, как невестка тайком утирает слезы. Я понимала, что убежать мне не удастся, но специально завела об этом разговор, чтобы отвлечь Милу. Ей нравилось разрабатывать план, а я ее в этом поддерживала. Приходилось шептаться, чтобы нас никто не подслушал. Чем больше мы обговаривали детали побега, тем сильнее мне верилось, что все может получиться.

Степа пришел поздно. Как всегда не в настроении. Нервничал, скрывался на охране. Привез кучу моих и Людиных вещей.

«Решил сюда переехать жить, что ли?» — подумала я, разбирая одежду.

Ночью не могла уснуть, думала о Ренате. Это были светлые мысли. Они давали надежду, не позволяли отчаянию победить. Я чувствовала, что нравлюсь ему. Но этих чувств было недостаточно, чтобы создать семью. А жаль…

А еще мне было больно оттого, что мы так расстались. Меня, словно вырвали из среды его обитания, не позволили даже попрощаться. Интересно, что он сейчас делает? Думает обо мне? Может отомстит Степе за свою охрану? Я бы не возражала, если бы кто-нибудь по-мужски поговорил с братом.

В дверь негромко постучали. Я открыла на пороге стояла Мила с Марком на руках.

— Возьми его к себе, я чуть позже заберу. Он спит. — глаза она отводила в сторону и старалась не поворачиваться левой стороной. Что-то Степан расчувствовался раздавать пощечины.

— Что случилось? — спросила, забирая Марка.

— В комнате нет кроватки, а Степан настаивает… на исполнении супружеского долга, — голос ее дрогнул. — Мне противны его прикосновения, — шепнула она.

Вместо извинений, он заставляет ее с ним спать. Думает, это решит проблему? Надеется, что Мила забудет и примет его?

Я бы возненавидела такого мужа. Не удивлюсь, если она испытывает подобные чувства. Какой же он противный! Есть люди, которым нельзя давать деньги и власть. Степа один из них. Все его пороки вылезли наружу.

Глава 24

Белла

Утром Степан позвал нас всех к завтраку. Марк раскапризничался, поэтому Миле удалось избежать «семейного» застолья. Я отказалась есть еду, приготовленную его любовницей. Меня устроили свежие фрукты и чашка чая.

Телефон Степа всегда держал под рукой. Как только раздался звонок, он принял вызов. Непродолжительный разговор, закончился для меня еще одним потрясением:

— Вечером мы едем в гости к Виктору Боярову. Нужно обговорить детали новой сделки. — пристально смотрел он мне в глаза. Наверное, ждал, что я запротестую, чтобы сразу наказать. — Белла ты знаешь, как себя вести? — я кивнула. — Только попробуй, что-нибудь выкинуть, ты очень сильно пожалеешь о своем непослушании. — я отвела взгляд, чтобы он не увидел в них возмущения и протеста. Приблизившись, Степа схватил меня за челюсть, вынудил посмотреть на него. — Белла, я не стану больше предупреждать. Я не позволю тебе испортить нам всем жизнь. Кто идет против семьи — он враг. А врагов я не жалею.

«Враг это ты! Ты портишь всем нам жизнь!» — мысленно кричала, но вслух побоялась произнести. Степа начнет вколачивать в меня свою правду.

— Зачем мне ехать с тобой? Договоритесь с Виктором без меня. — я понимала, что могу не выдержать совместный ужин. Да и просить прощения у Боярова не собиралась.

— Ты поедешь, — с нажимом произнес он. — Будешь мило улыбаться, и каяться за свой проступок. Если Виктор хоть немного остыл после твоего предательства, есть шанс, что он тебя простит. Я очень надеюсь, что ты постараешься завоевать его расположение.

«Не нужно мне его расположение!»

— До вечера у тебя есть время подготовиться, — продолжил он, надавив чуть сильнее на челюсть. Наверное, заметил во взгляде неповиновение. — Надень самый сногсшибательный наряд… накрасься, что вы там еще делаете… И подумай о том, что ты скажешь Боярову. В шесть вечера, чтобы была готова.

— А если он меня не простит? — я знала, что тогда будет, но хотелось услышать подтверждение из его уст.

— Останешься у Виктора, — холодно равнодушно произнес Степан.

— В качестве кого?

— А ты подумай, — так же спокойно продолжил он. — Повар у него уже есть. — не добавив больше ни слова, Степа развернулся и ушел.

«Вот же подонок! Это ты нам враг!»

Время стремительно приближалось к шести: вот уже три… четыре… почти пять, а я не могу заставить себя пойти выбрать наряд, накраситься… Мила понимала мое состояние, не торопила, но с опаской поглядывала на часы. Настроение было подавленное.

— Жаль, я с тобой не смогу поехать. — Милу Степа брать не собирался, а ее поддержка мне очень пригодилась бы, даже если бы она просто сжимала под столом мою руку. Когда дольше тянуть уже было нельзя, я встала и взяла из шкафа первое попавшееся платье: темно-серое с серебристым отливом. Строгое, стильное, рукав три четверти, спереди закрыто, длина чуть выше колен. Надеюсь, Степе оно покажется достаточно сексуальным. Хотя сам Бояров любитель заглянуть в декольте, а его здесь практически нет.

Волосы собрала сзади в замысловатый пучок. Косметику почти не использовала. Тушь и губная помада нашлись в сумочке Милы, а моя косметичка осталась в доме Рената.

— Выглядишь шикарно, — оглядев меня, грустно произнесла невестка.

— Иногда стараешься выглядеть хорошо, не получается, а тут, как назло… — недовольно покачала я головой, рассматривая свое отражение в зеркале.

— Ты всегда красавица.

— Кто бы говорил. — Мила очень хорошенькая. Даже то, что она последние дни не красится, не высыпается и выглядит подавленной, ее не портит. У Милы тонкая природная красота: нежный цвет лица, пухлые губы и большие светло-голубого цвета глаза.

— Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку, — с улыбкой произнесла невестка.

Степа просканировал мой внешний вид, ничего не сказал. Если бы его, что-то не устроило, он бы молчать не стал. Наверное, туфли на высоком каблуке так любимые им, отвлекли от серого цвета платья и минимума косметики на лице.

Ровно в шесть мы выехали из «тюрьмы» в сторону дома Боярова. Виктор был любезен, но крайне сдержан. На ужине кроме хозяина дома присутствовала его пожилая мать и тринадцатилетний сын от первого брака. Мы были знакомы, неудивительно, что моему присутствию Светлана Юрьевна не обрадовалась. Весь ее внешний вид демонстрировал, что мой побег и позор сына не забудут, не простят. Задрав свой аристократичный нос, она поджала недовольно губы, теперь они напоминали тонкую прорезь в области рта.

За меня извинился брат, а я нехотя поддакнула. Если бы Виктор решил оставить меня в качестве любовницы, его бы родственники за столом не присутствовали, подумала я. Так же, наверное, подумал и Степан, настроение брата заметно улучшилось. Осуждающие взгляды возможной свекрови раздражали, я старалась не смотреть в ее сторону. Сын Боярова ушел к себе. Мужчины после ужина удалились в кабинет, а мы остались пить чай в гостиной.

— Я хотела бы вам, кое-что сказать. — в руках Светлана Юрьевна держала кружку, изящно оттопыренный мизинец был направлен в мою сторону. Женщина всячески демонстрировала свое высокомерие.