Дилемма

Я предлагаю ему свою тарелку с тостами, намазанными маслом: я слишком проголодалась и не могла ждать. Он берет один тост с извиняющейся улыбкой – наконец вспомнил, что обещал сделать завтрак.

– Ты разве не должен был приготовить маме поесть?

Интонации у Джоша не такие уж обвиняющие, но в них явно сквозит определенный подтекст. Адам ничего на это не отвечает. Как всегда.

– Я и открытки уже получила кое-какие, очень милые, – сообщаю я, указывая на стол, где их целая куча. Он подходит поближе, роется в них одной рукой – в другой у него тост, от которого он время от времени откусывает.

– Ты бы их хоть выставила на всеобщее обозрение, – замечает он. – Подольше им порадуешься.

– Папа прав. – Джош берет у Адама открытки и расставляет их на разделочном столе. – Ма, подарки тогда вечером, ничего?

– Конечно.

Упоминание о подарках явно вселяет в Адама какое-то беспокойство. Он еще вчера сказал, что утром ему надо будет съездить в Виндзор, и я делаю вывод, что он пока мне еще ничего не купил. Недели две назад я ненавязчиво намекнула ему на одну очень красивую кожаную сумку, но она довольно дорогая, и я надеюсь, что мой намек остался незамеченным. Мне все-таки будет неловко, если он столько выложит за какую-то там сумку.

Я исподтишка наблюдаю за ним: вот он прислоняется к разделочному столу, пьет вторую чашку кофе, пытается говорить с Джошем о том, куда лучше поставить столы (это их работа на нынешнее утро), о том, как он хочет развесить лампочки. Я замечаю, какой у него усталый вид, и внезапно испытываю прилив любви. Он столько работает все эти четыре года, да и вообще почти всю жизнь, и я знаю, что он с нетерпением ждет, когда жить станет полегче – после выпуска Джоша. Тогда нам придется платить за обучение и проживание только одного студента, и финансовое бремя ослабеет.

Сразу после женитьбы мы с Адамом часто обещали друг другу при первой же возможности продолжить образование – нам ведь толком не удалось его получить. Адам будет изучать строительную инженерию, а я – юриспруденцию. Адаму помешала реализовать эти планы не нехватка времени, или денег, или амбиций: он просто осознал, что ему очень нравится быть столяром и резчиком по дереву. В работе с деревом есть что-то невероятно естественное, говорит он, что-то умиротворяющее и благотворное.

С годами он сумел выстроить потрясающе успешный бизнес. Иногда вести дела непросто с финансовой точки зрения: мы не всегда заранее знаем, когда поступят деньги от заказчиков, к тому же на одно изделие порой уходит несколько недель. Но Адам заработал кое-какую репутацию краснодеревщика, делающего мебель на заказ, и может запрашивать хорошую цену. Заказы поступают со всего мира. Только в нынешнем году он уже сделал резные письменные столы, очень красивые, для клиентов из Норвегии, Японии и США. Каждая такая вещь уникальна. Некоторые требования не так-то просто выполнить: например, один клиент просил его сделать шкаф с выдвижными ящиками, шесть футов в высоту и четыре в ширину, так, чтобы в каждом ящике имелось несколько потайных ящичков поменьше. А другой хотел деревянную повозку для одного из своих детей, чтобы ее мог тащить их пони. Плата за этот заказ покрыла почти всю стоимость проживания Марни в Гонконге.

Я начала учиться на юриста в Открытом университете, когда Марни было десять лет. У меня ушло шесть лет на то, чтобы получить диплом, а реальной адвокатской практикой я занялась лишь еще через два года – как раз вовремя, поскольку именно в тот год Марни сама уехала учиться в университет. Я обожаю свою работу, к тому же теперь мы можем уже не так переживать из-за денег. Адам никогда не хотел, чтобы Джош и Марни брали кредиты на оплату обучения в университете, так что наши ежемесячные расходы поистине колоссальны. Ему приходится работать по многу часов в день шесть дней в неделю, но все равно в финансовом отношении наша жизнь настолько отличается в лучшую сторону от тех времен, когда мы только поженились, что иногда мне хочется ущипнуть себя: не сон ли все это?

– Ма, во сколько за тобой заедет Кирин? – спрашивает Джош, отрываясь от разговора с Адамом (кажется, они говорят о каком-то ящике).

Я смотрю на часы:

– Вот-вот должна быть тут.

– Нельсон мне отбил эсэмэску – хочет зайти. – В голосе Адама так и сквозит улыбка. – По-моему, он норовит сбежать от детишек, за которыми ему сегодня надо приглядывать.

– Почему-то я совсем не удивлена. Он же знает, что Кирин сегодня угощает меня ланчем. – Бросив на него смешливый взгляд, я замечаю: – Вообще-то ты всегда можешь сам зайти к нему и помочь с детьми. Я уверена, что Джош и без тебя справится.

Выражение лица у Адама весьма красноречивое.

– Нет уж, спасибочки. Я уже оттрубил свое как молодой папаша. Теперь его очередь.

– А знаешь, па, – говорит Джош, – в том, чтобы обзавестись потомством в юности, есть свои плюсы.

– Не считая того, что ты вынужден всю свою жизнь временно отставить в сторонку?

Я знаю, что он шутит, но буквально цепенею, когда вижу, как по лицу Джоша проходит тень. Похоже, Адаму уже хочется взять свои слова обратно.

– Давай-ка собирай вещички, ма, – говорит Джош, перемещаясь на другую сторону кухни – физически дистанцируясь от своего отца.

– Ладно, – соглашаюсь я и наскоро целую одного, потом другого. – До скорого.

– Приятно провести время! – кричит Адам мне вслед. Но его слова как-то не согласуются с гнетущей атмосферой, и я не могу заставить себя ответить.

Мчусь наверх захватить телефон, по пути забегаю в ванную почистить зубы и слегка подкрасить губы. Я рада, что ненадолго выберусь из дому, и будет очень приятно провести время с Кирин, это поможет мне отвлечься от всего остального, что сейчас происходит. Сначала я подумывала записаться на сегодня в спа, но потом мне показалось, что это чересчур, к тому же в глубине души я никогда терпеть не могла, чтобы меня обихаживали. И в любом случае я вполне в состоянии сама заняться своей прической и ногтями. Все-таки сегодня не день моей свадьбы.

А еще я рада, что мне удалось подыскать Адаму подарок, чтобы сегодня вечером отблагодарить его за то, что он всегда поддерживал меня с этой вечеринкой, никогда не говорил «да ладно, брось, не стоит». Мне трудно было придумать что-нибудь подходящее: его увлечения – черно-белые фильмы, мотоцикл, мосты, а я в этом ничего не смыслю, и ничего хорошего у меня бы не вышло. Но две недели назад в Виндзоре в обеденный перерыв я увидела в окне турагентства рекламу дешевых перелетов в Бордо и Монпелье. На одной из фотографий был запечатлен виадук Мийо, и я тут же вспомнила, что мы с Адамом как-то видели его в документальном фильме о выдающихся достижениях инженеров-строителей. Адам смотрел как зачарованный, говорил, что с удовольствием принял бы участие в этом проекте и очень хотел бы когда-нибудь увидеть виадук вблизи. Осознав, что я нашла-таки для него идеальный подарок, я вошла в турагентство и, повинуясь внезапному порыву, забронировала два билета в Монпелье и четыре ночи в очень красивой гостинице в центре Мийо, с захватывающими видами на тот самый виадук.

Мы летим уже на следующей неделе – вылетаем во вторник, возвращаемся в субботу. Адам пока не знает, я хочу сделать ему сюрприз. Я знаю, он будет переживать, что потеряет столько рабочего времени, ведь заказы идут и идут, но он заслуживает короткого отпуска. Сегодня вечером, в разгар праздника, когда буду произносить небольшую речь, благодаря всех за то, что пришли, я планирую вручить ему футлярчик с билетами и фотографию виадука Мийо. Уж он-то заслуживает благодарностей больше, чем кто-нибудь еще. Ему столько лет пришлось сосуществовать с призраком моего грядущего праздника. Адам бы поразился, узнай он, как сильно я порой искажала правду и сколько всего от него утаивала, чтобы эта вечеринка получилась в точности такой, как я хочу.

Бросив помаду в сумку, я выхожу из дома, чтобы дождаться Кирин. Когда-то я убедила Адама купить именно этот дом, хотя он предпочел бы более просторный и современный: вот лишь один пример того, как я манипулировала им, чтобы все было по-моему. Меня оправдывает только то, что в конце концов Адам полюбил его так же, как и я. И он никогда не сожалел, что мы его купили.