Страница 6 из 51
— Премного благодарю, — Микия чуть поклонился в благодарность девушке за труды. — Не ожидал, что здесь будет такой обширный фронт работ. Думаю, стоит последовать вашему совету, — он прочитал фамилию того человека, о котором говорила Окими-сан, и задумался. — Да, я помню эту историю. Виновного так и не нашли. Надеюсь, Накамура-сан хоть немного уже оправился от этого, — его слова прозвучали неуверенно, пальцы предательски дрогнули, сжав мою ладонь посильнее, но Кокуто быстро совладал с собой и выглядел все так же спокойно и сосредоточенно.
— Мы дадим вам знать о результатах поисков, — Кокуто попрощался с девушкой и повел меня к выходу.
— Убийство? — переспросила я, когда мы снова вышли в знойный послеполуденный город.
— Да, крутили по телевидению, а я как раз в офисе сидел, накопившиеся счета перебирал… Мне тогда даже не по себе стало, — он замолчал и я, взглянув на закрывавшую пол-лица челку, поняла, о чем о подумал. Слишком свежи были воспоминания о вспарывающем его лицо ноже Ширазуми. — Действительно подонок. Нормальный человек не способен на такое.
Я внимательно посмотрела на него, но ничего не ответила.
Накамура жил дальше всех, практически на другом конце города, к нему мы добирались на электричке, уже на закате. К сожалению, поиски успехом пока не увенчались. Кокуто уже сетовал, что он, пожалуй, погорячился, посчитав это поручение Токо-сан скучным, несложным и на пару часов. Видимо, боль в ноге снова дала о себе знать, и Микия начал прихрамывать еще сильнее, хоть и пытался это скрывать и двигаться нормально.
— Ну что, попытаем счастье с Накамурой-саном? — остановившись перед кованой решеткой, окружавшей утопающий в зелени сливовых деревьев дом, Кокуто посмотрел на меня и потянул на себя приоткрытую створку ворот.
========== 1.3. ==========
Дом Накамуры Гэндо. 14 июля, раннее утро
В замочную скважину попал только со второго раза. Повернул два раза, толкнул дверь. Она поддалась неожиданно легко, и я едва не потерял равновесие, в последний момент сделав два неловких шага в квартиру.
Ключ. Точно. Не забыть вытащить ключ из двери.
Я вытащил ключ, упал на высокий порог, тот самый на котором столько раз сидел, обуваясь, когда она желала мне доброго пути… и пнул дверь ногой. Она захлопнулась. Вышло слишком громко, как бы соседи снова не вызвали полицию. Чертовы манекены! Почему бы не оставить меня в покое? Чертовы ублюдки… В порыве гнева я попытался ударить кулаком об стену, но промахнулся, смазав костяшки о шероховатую поверхность стены. Кровь размазалась неровным мазком красной туши, как бывает, когда прихлопнешь насытившегося комара.
Я уронил голову на руки.
Перед глазами завертелась карусель, сверкая огнями и вызывая в желудке рвотные спазмы. Я поднял голову и попытался сосредоточиться на ручке двери, но она никак не хотела собираться воедино, выплясывая в причудливом танце со своими призрачными близняшками.
Вытянув ноги, я сбросил с себя обувь и кое-как поднялся. Нужно добраться до кровати. Вперед по коридору — до моей огромной пустой и холодной кровати… Черт, нужно было давно уже разбить ее в щепки. Нужно было разнести всё к чертовой матери! Всю эту ложь…
Не дойдя до спальни, я повернул в туалет и, рухнув на колени, любовно обнял унитаз, чувствуя, как выпитый алкоголь подкатывает к горлу. Желчь сжигает горло, тупыми спазмами скручивая желудок. Когда рвотные позывы отступили, я, оттолкнувшись от унитаза, упал с ним рядом. Волосы прилипли к щеке. Я вытер тыльной стороной губы, размазывая по лицу кровь с рассеченной руки и остатки содержимого моего желудка, и закрыл глаза. Мой мозг, отравленный алкоголем, рисовал картины: болезненные и фантастические.
Она. Снова Она. Только Она.
Она улыбается мне. Губы приоткрывают ряд белых ровных зубов, образуя застенчивые ямочки на щеках. О, Боже, я хочу видеть их снова! Черные волосы обрамляющие лицо, глаза сияющие спокойным ровным светом. Я хочу коснуться ее, ее мягкой белой кожи. Чтобы Она, тепло улыбнувшись, накрыла мои пальцы своими и, нежно погладив их, привлекла меня к себе… И я почувствовал ее тепло, ее дыхание, ее любовь на своих губах, на кончиках — всем своим существом.
Она улыбается мне. Я протягиваю к ним руку, но…
Я в ужасе проснулся.
Одичало уставившись на белый фаянс, на белые стены, я неуклюже, как краб, цепляясь за плитку кафеля, подтянулся и сел. От неудобного положения ныла спина. На лбу выступил пот. Я тяжело дышал, бессильно тыча кулаком в равнодушную стену, и видел перед собой теперь только собственные грязные волосы. Я даже не помнил своего кошмара.
Черт знает сколько я времени здесь провел. Алкоголь чуть отпустил, но я все равное чувствовал опьянение и дьявольскую боль в голове. Я поднялся, опираясь о стену, нажал кнопку смыва. Вонь в замкнутом пространстве пропитала меня насквозь. Мерзость.
Я открыл кран холодной воды в ванной, и избегая смотреть на свое отражение, расползающееся паутиной трещин по стеклу, тщательно ополоснул лицо. Вымыл волосы.
Я — это я, черт возьми, и никто у меня этого не отнимет. Это я… Я. Пусть я даже не уверен, что я знаю, кто я теперь…
Потом я рухнул в незастеленную постель, пропахшую потом, сигаретами и алкоголем, и закрыл лицо руками. Я хотел забыться, но боялся спать.
Дом Накамуры Гэндо, семь вечера
Я проснулся от того, что кто-то звонил в дверь. С тех пор, как ее тело закопали в землю, у меня было много посетителей. Полиция с бесконечными вопросами, те, кто притворялся друзьями и родственниками. Они продолжали приходить, говорить свои лживые слова, наполненные лживым сочувствием. Делали из меня дурака. Они не знали, что я даже был рад не видеть ее больше… Но мне приходилось кивать, поддерживать их обман, словно я был скован этой ролью в чертовом спектакле как кандалами каторги. Пока, наконец, их бесконечный поток не иссяк и я не остался один. С тех пор прошло две недели, и единственные лица, которые мне приходилось видеть за это время — незнакомцы в баре, которым не было до меня никакого дела. И эта смешная девчонка, Кикути-сенсей, вообразившая себя моим врачом.
Опять раздалась трель дверного звонка. Я посмотрел на часы. Десять минут восьмого. Утра или вечера?
Я встал, зашел в ванную сполоснуть лицо и прополоскать рот, затем подошел к двери. В искаженной перспективе дверного глазка стояли двое — парень и девушка.
— Чем могу… — голос отказывался слушаться меня, и мне пришлось прокашляться, чтобы извлечь из своего пересохшего горла хоть сколько-нибудь внятных звуков. — Помочь?
Я стоял на пороге, наполовину приоткрыв дверь, впускать их в дом у меня намерения не было. От яркости вечернего солнца у меня еще больше разболелась голова.
— Накамура-сан? — полуутвердительно спросил молодой парень странноватого вида, и я кивнул. Он замялся, и я, секунду подумав, проверил карманы джинсов на наличие бумажника и ключей и вышел за порог.
— Мне нужно в супермаркет, — голос был каким-то сиплым и свистящим. Я снова прокашлялся, но это не помогло. — Расскажете, что вам надо, по дороге.
Парень кивнул, а девушка в кимоно безучастно смотрела сквозь меня. Они не торопились выкладывать, зачем я им понадобился, и меня это устраивало.
Пока мы шли, я, щурясь от солнца, успел их как следует рассмотреть. Парень — весьма заурядный, в очках, с видом ботаника, но не из тех, от кого веет неуверенностью и немытыми волосами за километр, а вполне себе приятный и интеллигентный. Было в нем что-то, что сразу к себе располагало. Наверное, он из тех, кто подбирает бездомных котят. Даже хромота и длинная челка, закрывавшая один глаз, не портили впечатления.
Однако стоило мне проникнуться к нему симпатией, в мозгу что-то щелкнуло: не торопись с выводами, дружок, это приветливая улыбочка лишь… Парень чуть повернулся и челка сдвинулась, обнажая шрам через левый глаз. Я резко отвернулся, скривившись. Свежий рубец на лице юноши вызвал во мне удушающий приступ паники. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы подавить в себе эту мерзкую волну страха. Да, этот парень не так-то прост, даром, что ботаник.