Страница 2 из 51
Но не успела. Снова.
Я увидела лишь окончание кровавой драмы глазами моего голема. Видя, что эти двое сцепились, я не могла больше оставаться в стороне. Пробравшись через мусоросборник с берега на склад, я беспомощно смотрела, как искалеченное окровавленное тело с ножом в спине падает посреди бетонной площадки, и успела поймать последний взгляд его остекленевших янтарных глаз, застывших навеки на изумленном, как у ребенка, лице. Казалось, он удивился, что умер так быстро и бездарно.
Во мне все упало. Неужели и он тоже? Неужели Арайя все же достиг своей цели?
Словно по наитию, из упрямства, я произнесла формулу активации, вкладывая в него все свое желание вернуть стертую из записей Акаши душу в это тело. Я знала, это невозможно, ведь удары этой убийцы смертельны, но я так хотела удержать хоть одну жизнь… Ту, что отняли у него эти поганые маги. В отчаянье я нацарапала на клочке рабочего пергамента слово активации, свой посыл, как я делала всегда с големами, словно это могло привязать душу убитого к изрубленному телу. Это было бессмысленно. Ни одна душа не удержится в таком вместилище и так долго. Но я так этого хотела…
Прячась за мусоросборником, я хладнокровно наблюдала за подручными рыжей лисицы, которые цинично, словно и не было здесь расчлененного трупа их бывшего друга, обнимались — испачканные в его крови. Я искренне сочувствовала парнишке, который опять пострадал ни за что, он был единственный в компании рыжей, кто был мне симпатичен, но теперь даже он вызывал у меня отвращение. Мой взгляд то и дело возвращался к убитому пожирателю. Сидеть в моем укрытии за грудой железных балок было холодно, ноги затекли, но я всё ждала, когда эти двое уберутся отсюда и оставят меня наедине с трупом.
На полу собралась тонкая пленка подтаявшего снега и льда, когда склад наконец-то опустел. Опустившись на колени перед искалеченным телом, я прикоснулась пальцами в варежке к свежей ране на спине юноши. На глаза наворачивались злые слезы. Опять они победили…
Вдруг я ощутила едва заметное движение грудной клетки и от неожиданности шарахнулась, запнулась об его отрубленную руку и шлепнулась на бетон, с ужасом глядя на него.
Клочок пергамента в моей руке, казалось, обжигал. Я стянула зубами варежки, прихватив вместе с ними выбившуюся из-под обруча кудрявую прядь, сплюнула ее досадливо и трясущимися руками разгладила на спине у убитого (?) пергамент с словом активации. Я понятия не имела, что происходит, почему и как. Я теперь даже не была уверена, что я воспроизведу те слова, ту формулу, что я шептала час назад, и снова почувствую тот водоворот чувств, но я знала точно одно — я сумела удержать дух после уничтожения самого его естества. Хоть и не понимала как.
Живи. Стань как прежде. Просто живи. Это все, что я хочу и о чем прошу.
Мертвая плоть под моими пальцами сплеталась стальными жилами, которые я тут же укрепляла и преобразовывала, сердце у меня трепыхалось где-то под горлом, словно у ученицы, сдающей важный экзамен, я ВИДЕЛА результат своих деяний, и это приводило меня в неописуемый пьянящий восторг, потому что я знала: никому никогда еще не удавалось вернуть душу в мертвое тело и прикрепить ее к нему. И при этом я понимала, что я не делаю ничего выходящего за рамки того, чем я занималась. Даже Аозаки не смогла такого добиться! И Арайя! Одно дело переносить собственную душу и сознание, и совсем другое — сейчас. Это был момент моего абсолютного триумфа, а пока нужно было позаботиться о парне. Скоро сюда прибудет полиция, а я не хотела, чтобы кто-нибудь знал об этом. Пока.
_RinaCat**
Комментарий к Пролог
*написанно моим юным талантливым другом, решившим остаться инкогнито.
** фанф написан в соавторстве, и львинная доля - моим соавтором RinaCat.
========== Эпизод I. Mushin: Бесстрастность. 1.1 ==========
14 июля 1999 года, среда, 9 утра. Квартира Шики.
В жару кровь пахнет особенно сильно. Этот кислый, металлический, тошнотворно-знакомый и ненавистный запах еще долго будет мне мерещиться. Первым делом, когда я очнулся во второй раз, рука потянулась к покрывавшим левую сторону лица бинтам. Ощущение корки крови, на холоде стягивающей кожу, осталось даже тогда, под бинтами. Теперь этот запах мерещился мне постоянно. Как и призрак боли в пустой глазнице.
Я отер запястьем потный лоб и посмотрел на электронные часы на жидкокристаллическом экране какого-то делового центра. 8.24. Шики, наверное, еще спит. Или уже. Я перехватил на себе взгляд какой-то школьницы с чупа-чупсом и школьным ранцем, стоявшей рядом со мной на светофоре. Внимательный любопытный взгляд, со смесью легкой гадливости, с каким могут смотреть только дети. Виновато улыбнувшись, я пригладил челку, скрывая шрам на лице, и перевел взгляд на алое пятно светофора. Как пролитая кровь. Или ярость, горящая в глазах зверя. Как куртка охотника.
Алый глаз насмешливо мигнул, вспыхнула изумрудная зелень. Перехватить шуршащий пластиковый пакет из соседнего ночного супермаркета и вперед, через переход, резвее, чтобы успеть перейти со своей ногой. Аозаки, видимо, видела, что я плохо хожу, и потому гоняла меня по несколько раз за ночь то за сигаретами, то за растворимой лапшой, то за заварным кофе, и я в который раз пообещал себе не ночевать в офисе и уезжать на ночь домой. На начальницу напало творческое вдохновение, она всю ночь не вылезала из мастерской и устроила такую дымовую завесу, что не спасали и распахнутые окна. А причиной была та маска. Токо-сан притащила ее с какого-то аукциона накануне вечером, утащила ее в мастерскую и гремела там чем-то. Около шести утра Аозаки в очередной раз вышла дать мне поручение, перекурить и съесть стаканчик лапши и показала маску, благодаря которой она настрогала пару заготовок для новых марионеток. Страшноватая такая маска, имеющая мало общего с теми куклами, что творила Аозаки. Я никогда особо не любил театр Но, судя по всему, это была маска какого-то демона. Какого — я не знал, на мой неуклюжий вопрос, что она обозначает, Токо-сан загадочно ухмыльнулась, выпустила перед собой очередное облако дыма и заявила, что это мне и предстоит выяснить в ходе поисков кудесника, сотворившего ее. На осторожный вопрос, для чего же кукольнику маска, Аозаки так весело расхохоталась, что я в очередной раз ощутил, что сморозил какую-то несусветную глупость. Похоже, у магов-кукольников своеобразное представление о прекрасном и символизме. На которое ушла вся наша с Шики зарплата за июнь. Ну и за июль, наверное, тоже…
Привычно повертев дверную ручку квартиры Шики, я полез за ключами. Запирается. Молодец. Неужели наконец-то вняла моему нытью? Или… ее просто нет дома? На душе снова неприятно екнуло, и я загремел ключами громче, чем следовало бы.
— Шики? — прикрыв за собой дверь, я вытянул шею в попытке разглядеть девушку, в это время суток обычно находившуюся на кровати. Ком одеял пошевелился. Значит, проснулась еще до того, как я ее окликнул, возможно, даже когда я вставил ключ в дверной замок. На фоне солнечного света, заливавшего комнату, висевшая на своем обычном месте куртка казалась темной. Цвета подсохшей кровяной корки. Я повел плечами, отгоняя возникающие образы, ощущения и воспоминания. Аккуратно пристроив ботинки рядом с ботинками Рёги, я прошел к кухонному столу и поставил на него пакет, закопавшись в него.
— Завтракать будешь? — предполагалось, что отказ не принимается, потому что в последнее время я усиленно боролся против батарей дистиллированной воды в ее пустом холодильнике.
Завернувшись в одеяло, Шики села на своей кровати и зевнула:
— То, что моя квартира ближе к офису Токо, вовсе не повод забегать сюда позавтракать. Что там у тебя?
— Ну я же не просто сам завтракать забегаю, — раскладывая заготовки для бутербродов, возразил я. — Я с тобой позавтракать захожу, а то так и будешь одну воду пить, — прозвучало почти по-отечески, немного поучительно. — Сэндвичи, — пояснил я, вытащив из ящика стола нож.
Шики уже сидела на кровати, помятая, растрепанная, с прищуренными на ярком свету темными глазами, со сползшей с плеча лямкой майки-пижамы и выглядела так трогательно, что хотелось ее обнять.