Страница 20 из 20
Революция советского типа предоставляет абсолютную власть меньшинству и превращает многих рабочих или сыновей рабочих в инженеров или комиссаров. А сам пролетариат, то есть миллионы людей, занятые ручным трудом, освобожден ли он?
Уровень жизни не вырос внезапно и в странах народной демократии Восточной Европы; скорее, он понизился, новые правящие классы, вероятно, еще не успели направить в свою пользу национальный продукт в такой степени, как старые. Там, где существовали свободные профсоюзы, теперь есть органы, подчиняющиеся государству, функция которых состоит в том, чтобы вдохновлять на трудовые усилия, но не на требования. Риск безработицы исчез так же, как и свободный выбор профессии или места работы, выборы руководителей профсоюзов и управляющих. Пролетариат больше не отчужден потому, что в соответствии с идеологией он обладает средствами производства, в том числе и государственными. Но он не свободен ни от рисков ссылки, ни от трудовых книжек, ни от власти управленцев.
Можно ли сказать, что такое освобождение, которое мы называем идеальным, является иллюзорным? Мы не станем полемизировать на эту тему. Пролетариат, говорим мы, склонен объяснять структуру всего общества в соответствии с марксистской философией: он считает себя жертвой хозяина даже тогда, когда в значительной степени является жертвой несовершенств условий производства. Но такое суждение может быть ошибочным, хотя может быть и справедливым. При свержении капиталистов, замененных государственными управленцами, при внедрении плановой экономики все становится понятным. Несправедливость в вознаграждении объясняется большим неравенством в должностях, снижением потребления при увеличении капиталовложений. Пролетарии, по крайней мере большинство из них, легче принимают управляющего фирмой Zeiss, назначенного государством, чем хозяина Packard’а. Они не протестуют против лишений, потому что видят их необходимость для светлого будущего. Те, кто верит в бесклассовое общество на историческом горизонте, чувствуют себя связанными с великим делом, которое будет создано ценой их жертв.
Мы называем идеальным освобождение, которое марксисты называют реальным, потому что так его определяет идеология: частная собственность будет причиной всякого отчуждения наемного работника вместо того, чтобы стать индивидуализированной с помощью служб работодателя. Она станет всеобщей при советском режиме, при ее коллективном участии, свободной, потому что будет подчиняться необходимости, которую воплощают планы индустриализации, соответствующие требованиям истории, управляемой суровыми законами.
Кто обвиняет капитализм как таковой, предпочитает плановую экономику с политической жестокостью, противопоставляя ее рыночным механизмам с их непредвиденными чередованиями кризисов. Советизация уже вошла в историю. Она хочет, чтобы ее судили меньше за то, что она есть, чем за то, чем она будет. Медлительность подъема уровня жизни во время первых пятилетних планов объясняется не доктриной, но необходимостью увеличения военно-экономической мощи Советского Союза, который все время находится под угрозой. Идеальное освобождение вне фазы социалистического строительства будет все больше напоминать реальное освобождение.
Никакие теоретики большевизма даже представить не могли до взятия власти, что профсоюзы будут повиноваться социалистическому государству. Ленин уловил опасность в том, что государство, называющее себя пролетарским, повторяет ошибки буржуазного государства. И он заранее осудил независимость профсоюзов. Крах экономики после Гражданской войны, военный способ управления, принятый Троцким и большевиками, чтобы противостоять врагам, заставили забыть о либеральных идеях, которые они провозглашали прежде.
Без сомнения, сегодня они заявили, что требования, забастовка, оппозиция к власти больше не имеют смысла, поскольку государство стало пролетарским. Критика бюрократии остается разрешенной, необходимой. В узком кругу, согласно учению об эзотерике, рассматривают расширение права критиковать тогда, когда развитие социалистического строительства позволит ослабить дисциплину. При режиме, не подвергающемся сомнению, такие профсоюзы, как британские или американские, защитят интересы рабочих от требований управленцев. Необходимые требования постепенно будут выдвигаться к руководству профсоюзов всех промышленных объединений и будут обречены на обязательное выполнение.
Признаем на время даже этот оптимизм: должны ли были страны Запада, которые прошли в XIX веке этап развития, соответствующий этапу первых пятилетних планов, принести в жертву реальное освобождение мифу об идеальном освобождении? Там, где капиталистический или смешанный режим скованы в своем развитии, люди обращаются все к тем же аргументам, что и в слаборазвитых странах: безусловная власть одной группы, хозяйки государства, она единственная может сломить сопротивление феодалов или крупных собственников и ввести коллективное накопление. Там, где продолжается экономическое развитие или уровень жизни достаточно высок, зачем пролетариям реальные свободы (если пока есть частичные) приносить в жертву полному освобождению, которое странным образом смешивается со всемогуществом государства? Может быть, оно дает ощущение прогресса тем рабочим, которые не имеют опыта профсоюзов или западного социализма. С точки зрения немецких или чешских тружеников, которые знают реальные свободы, полная свобода всего лишь мистификация.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.