Волшебница на грани

Морис и бровью не повел. Похоже, в здешних краях еще и не таким занимались.

— Изувер, я понимаю, — кивнул он. — Вы думаете, что доктор Ланге и доктор Эрикссон, это один человек?

— Я уверена в этом, — твердо ответила я.

Морис задумчиво постучал пальцами по подбородку. Взял с блюда несколько креветок и принялся вытаскивать их из панцирей.

— Зачем он вам?

Я улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась достаточно хищной. Взгляд Мориса едва заметно потемнел.

— Позвольте вашу руку, — попросила я, взяла Мориса за руку и нашарила его пальцами шрам у меня под волосами. Он остался после того, как в юности я неудачно упала на катке почти под коньки других катающихся, но Морис об этом, разумеется, никогда бы не узнал.

Все нужно использовать себе на благо. Даже старые шрамы.

— Вы были его подопытной? — негромко спросил Морис, его голос едва заметно дрогнул, и, когда я выпустила его руку, он метнул в рот еще один пирожок для успокоения нервов. А мой сдержанный рассказ его впечатлил, я это видела.

— Он вскрывал мне череп, — с прежним отстраненным холодом в голосе ответила я. — Пытался узнать, чем мозг ведьмы отличается от остальных мозгов в его коллекции. Почти узнал, как видите, но потом был штурм Хотса, город горел несколько дней, и доктору Ланге было уже не до его науки. Хелевинцы с ним бы не стали церемониться, там у самого императора были личные счеты. Все считают, что он погиб, но я знаю, что он жив и сейчас находится на островах святого Брутуса.

Некоторое время мы молчали. В столовую скользнула бесшумная тень служанки и унесла несколько опустевших блюд.

— Хотите пообщаться со своим доктором? — поинтересовался Морис, забирая оставшиеся креветки.

— Всякая тварь желает взглянуть в лицо своему создателю, — кивнула я. — Иногда чтобы поговорить. Иногда чтобы помолчать. А иногда чтобы сделать все, что сделали с ней.

Губы Мориса дрогнули в понимающей улыбке.

— Жаль, конечно, — сказал он. — Подозреваю, после вашей с ним встречи на островах не останется врача. А он хороший врач, говорю вам по собственному опыту.

— Разумеется, он хороший врач! — воскликнула я. — Сколько лет он тренировался?

— Ну явно не один год, — улыбнулся Морис и предположил: — Если я решу сопротивляться, то вы просто повернете кусок хлеба у меня в глотке так, что я задохнусь?

Я развела руками. Морис оценил меня по достоинству, и это не могло не радовать.

— Мне бы хотелось все решить миром. У вас свои дела, а у меня свои, хорошо, если они совпадут.

Морис вздохнул.

— Жаль, конечно. В нашем климате без врачей тяжело.

Я понимающе кивнула.

— А если я привезу вам другого врача? — предложила я. Бринн не дурак, рано или поздно он докопается до того, как доктор Кравен связан с нашим исчезновением, и моему соотечественнику надо будет срочно менять чудесный фаринтский климат на что-то другое.

Почему бы и не острова святого Брутуса?

— Это уже намного интереснее, — одобрительно улыбнулся Морис. — Что ж, Милена, я согласен! Сегодня вы прикрываете наши орехи, а потом я привезу вам доктора Эрикссона. Если хотите, даже помогу нашинковать.

Мне захотелось прикрыть глаза и вздохнуть с облегчением.

— Есть еще одна вещь, которую я хочу обсудить, — сказала я, когда служанка убрала со стола тарелки и принесла десерт: сладкий пудинг и такой крепкий кофе, что у меня, кажется, зашевелились волосы на голове. — Мой спутник. Мы приехали на острова вдвоем.

Морис вопросительно поднял бровь.

— А, так вы были не одна? — спросил он, и я поняла, что о Генрихе никто здесь не знает. Видимо, Морис просто не счел нужным этим поинтересоваться.

— Я бы очень просила вас привезти его сюда, — сказала я. — Живым и здоровым.

Морис понимающе улыбнулся, и я подумала, что своими руками дала ему козырь. Если я заупрямлюсь и откажусь работать, то с Генрихом может произойти что-то плохое.

С другой стороны, как дать ему понять, что я жива? Как помочь? Он ведь будет искать меня, и вряд ли этот поиск обойдется без неприятностей.

— Кто он? — поинтересовался Морис.

— Мой жених, — призналась я и машинально дотронулась до звезды Магриба под тканью платья. Хотелось надеяться, что мой медальон бережет и охраняет Генриха…

Мне почудилось, будто камешек на шнурке налился живым теплом, словно откликнулся на мою тревогу и захотел утешить.

— Привезем, разумеется, — улыбнулся Морис и с крайне серьезным выражением лица осведомился: — Он тоже волшебник?

Ну нет, двойной удачи тут точно не будет.

— Нет, — ответила я, чувствуя, как тревога разжимает пальцы. — Он инженер по добыче олеума.

— Олеума у нас тут не водится, — ответил Морис, — но я думаю, мы найдем для него работу. Мне всегда нужны люди, которые не боятся трудиться.

Я видела, что новости его обрадовали. Конечно, я буду милой и послушной, ведь теперь Морис точно знает, как на меня можно повлиять.

Осталось еще понять, как именно предстоит трудиться Генриху. Да, мы влезли в знатное осиное гнездо. Вернее, осы напали на нас и уволокли.

— Вот и замечательно, — улыбнулась я и добавила: — Умные люди всегда могут договориться, правда?

На том наш обед и закончился.

Морис откланялся, сказав, что у него есть дела, и предложил мне скоротать время до вечера в саду.

— У меня там сортовые пионы, — сдержанно сообщил он напоследок, и я с искренним уважением пообещала, что уделю им внимание. Надо же, глава местного криминала любит цветочки!

Итак, кажется, наступила мирная передышка. Я вышла в сад, некоторое время гуляла по тропинкам, а потом села на скамью среди пышных пионовых облаков и устало вытянула ноги.

Как там Генрих? Возможно, увидел Ланге, возможно, понял, как действовать дальше, и обнаружил, что я пропала. Только бы он не наделал глупостей от волнения!

На душе было тоскливо. Даже удивительное очарование сада, полного ярких красок и птичьих трелей, не развеивало ее.

Я вынула шнурок со звездой Магриба и машинально принялась крутить его в пальцах. Так мне казалось, что я хоть немного, но ближе к Генриху.

Нет, я не любила его той любовью, о которой пишут в романах. Но мне было трудно без него, и я без слов молилась о том, чтобы с ним все было хорошо.

Мне хотелось прикоснуться к нему. Утешить, сказать, что все в порядке.

Мне хотелось прикоснуться…

Камень ударил током по пальцам, и я внезапно почувствовала, что Генрих рядом. Я словно бы видела его — Генрих стоял на тропинке среди деревьев и выглядел так, будто его ударили.

— Генрих? — прошептала я. Он вздрогнул, принялся озираться по сторонам — кажется, Генрих сейчас по-настоящему услышал мой голос.

— Генрих! — воскликнула я и тотчас же испугалась, что меня услышат люди Мориса. Генрих поднял голову к небу, и я увидела огромную пеструю птицу, которая сидела на дереве и с удивленным интересом смотрела на него.

— Милли? — выдохнул Генрих. — Милли, это ты?

— Да, это я, — я вдруг поняла, что вот-вот расплачусь. Сжала звезду Магриба так, словно боялась, что она растает. — Генрих, где ты?

— Я неподалеку от поселка, — ответил он. — Милли, как ты? С тобой все в порядке?

— Да, — сказала я. — Я у Мориса Гроссо, здешнего криминального короля. Его люди будут тебя искать и приведут ко мне. Я договорилась с ними, нам отдадут Ланге!

Генрих застыл на месте. Нахмурился. Мне вдруг захотелось протянуть руку и дотронуться до его лица. Просто чтобы убедиться, что он жив и здоров, и это не моя галлюцинация.

— Милли… — прошептал он и улыбнулся той светлой улыбкой, которая мне так нравилась. — Я так испугался за тебя… Комната пуста, на полу капли крови. Анзор сразу сказал, что это люди Мориса, только они могли тебя похитить. С тобой точно все в порядке?

— Точно, — мне вдруг стало спокойно и тепло. Обо мне давным-давно никто не заботился вот так, по-настоящему, просто потому, что я это я, а не жена, которая, заболев, не сможет подавать мужу завтрак и гладить рубашки. — Я теперь, скажем так, на него работаю. Генрих, а ты-то где?