Страница 14 из 37
— Не стоило, я уже видел. Премного благодарен за откровенность, но можно было сказать мне это в лицо, а не вот так, исподтишка.
Лиза задохнулась от негодования: какое право он имеет ее оскорблять? Она пришла к нему с благими намерениями, чтобы все объяснить и извиниться за досадное недоразумение, а он накинулся на нее, как будто она специально облила его грязью.
Гилберт заметил, как в ее глазах вспыхнул недобрый огонек, но лишь ухмыльнулся, заранее знал, что у нее нет шансов на победу. Она лишь мелкая сошка на его ладони, и при желании он раздавит ее, не прилагая никаких усилий.
— Вы не поняли, я хотела… — наступив на собственную гордость, Краснова предприняла еще одну попытку объясниться, но Алекс был явно не настроен ее слушать.
— Елизавета, простите, не помню, как вас по отчеству…
— Андреевна…
Ее начинало лихорадить от этого напыщенного хама. Больше всего она не терпела несправедливости и не собиралась нести вину за то, чего не совершала. Если ему не нужны ее объяснения, тогда пусть катится ко всем чертям, решила она, но следующая фраза выбила ее из колеи.
— Елизавета Андреевна, вам заняться нечем больше?
Алекс с интересом наблюдал за тем, как она меняется в лице: губы дрогнули, взгляд стал пустым и отрешенным. Его слова попали точно в цель. Он нарочно произнес эту фразу. Слово в слово, как десять лет назад. Чтобы она вспомнила Царева, чтобы он присутствовал в ее жизни хотя бы тенью.
— Нет, наоборот, у меня очень много дел… — вырвалось раньше, чем она успела подумать. Шумно выдохнула и ощутила, как земля медленно уходит из-под ног. Воспоминания нагло и бесцеремонно вторглись в сознание и, выхватив ее из реальности, вихрем перенесли в далекое прошлое…
— И я не могу тратить время на тех, кто не понимает с первого раза.
— По-моему, это вы не понимаете! Я же вам объяснил, мне нужны деньги, очень!
— А для меня это не аргумент.
— А что для вас аргумент?
— Надеюсь, им станет повторный снимок, недели через две.
— Вы слышите, что я вам говорю?
— Это ты должен меня слышать! Я не выпущу тебя на лед с травмой, все!
— Вот так, да, значит?
— Да, вот так!
— А знаете, как называют женщин, которым объясняешь-объясняешь, а они не понимают?
— Ну-ка…
— Курица! Вот как!
Память не щадила никого. Алекс прекрасно помнил все их совместные моменты, но, в отличие от Лизы, не дорожил ими. Наоборот, мечтал избавиться от этих навязчивых воспоминаний, удалить их из своего сознания, как ненужный файл. Они доставляли не только душевную боль, но и реальные физические страдания.
— Елизавета Андреевна.
Она не ответила, тогда ему пришлось несильно потрясти ее за плечи.
— Вы слышите меня?
— Я? Да, слышу, — растерянно ответила Краснова, вернувшись наконец в настоящее. Она не понимала, как такое могло произойти. На секунду показалось, что Гилберт специально начал диалог в таком ключе, как будто знал, что нужно говорить и что она должна ответить. Своеобразная игра в воспоминания… Но Лиза быстро отказалась от этой идеи. Об этом разговоре знали лишь два человека: она и Царев. Эти воспоминания принадлежали только им, а для нее лично до сих пор имели особое значение — никто не смел вторгаться в оберегаемое ею пространство.
— Перестаньте меня наконец трясти! Я вам не погремушка! — она небрежно скинула с себя его руки и хотела демонстративно уйти, но Гилберт не позволил.
— Вот это, — он резко выдернул газету из ее рук и, скомкав, швырнул в сторону. — Меня совершенно не волнует, я не интересуюсь желтой прессой. А вы, вместо того чтобы заниматься всякими глупостями, попробуйте поработать для разнообразия.
Не дожидаясь ответа, скрылся в приемной. Сердце его бешено колотилось в груди, а тело сотрясала мелкая дрожь. Он злился так, что мышцы сводило от перенапряжения. Что с ним делала эта женщина? Одним невинным взглядом доводила до белого каления…
— Добрый день, — раздался робкий голосок.
Глубоко вздохнув, Алекс повернулся к секретарше и смерил ее строгим взглядом. Девушка выполнила его просьбу, и от вчерашней распущенной девицы не осталось и следа — строгий офисный дресс-код и легкий макияж.
— Здравствуй, Оксана. Кофе мне сделай покрепче.
Гилберт понимал, что она старалась и надо бы ее поощрить, но не смог заставить себя произнести ни слова, слишком сильные эмоции бурлили внутри.
— С сахаром? — поинтересовалась девушка.
— Без всего, — отозвался он и вошел в свой кабинет, несдержанно громко хлопнув дверью.
***
Глядя на удаляющуюся спину своего начальника, Краснова ощутила легкую тошноту. После этого разговора мерзкий горький осадок остался где-то на сердце. Она, конечно, осознавала, что ему тоже было неприятно читать про себя всякие гадости, но считала, что это не повод плевать в душу другим.
Хотела, как лучше, все объяснить, извиниться, а он поступил как последняя сволочь, не удосужился даже выслушать. Злилась на него, на несправедливость, но не могла изменить ситуацию. Не было сомнений в том, что теперь Алекс будет думать о ней как о двуличной интриганке. Приятного мало, однако он сам сделал свой выбор.
Гилберт не вызывал симпатии, внешность оказалась обманчива. Своим отношением он зарубил на корню все надежды на успешное сотрудничество и мирное сосуществование. Лиза не собиралась вести войну, пакостить ему, это было не в ее правилах, но общаться с таким человеком, и уж тем более работать под его руководством ей хотелось меньше всего. Вот только других вариантов у нее не имелось. Поэтому нужно было принять сей факт, как данность и выбросить из головы и Гилберта, и всю эту дурацкую историю.
Больше всего раздражало, что она вынуждена расплачиваться за чужие ошибки. Макс в очередной раз заварил кашу, расхлебывать которую приходилось ей.
Лиза чувствовала, что скоро взорвется от переполнявших ее негативных эмоций. Необходимость поделиться с кем-то своими переживаниями ощущалась все острее. Сделав несколько глубоких вздохов, она подняла с пола скомканную газету и направилась к спортивному директору. Они не являлись близкими подругами, но время от времени позволяли себе довольно откровенные разговоры.
— Привет, ты сильно занята? — спросила Краснова, заглянув в кабинет Мирзоян.
— Нет, заходи, — ответила та. — Кофе будешь?
— Буду.
Лиза закрыла за собой дверь и присела на одно из свободных кресел, положив бумаги на стол.
— Чего такая возбужденная? Что-то случилось?
Лиана мгновенно считала ее состояние. Обычно спокойная и рассудительная, Елизавета выглядела, как минимум, странно: горящие глаза и заметный румянец на щеках выдавали ее с потрохами.
— Да, случилось. Вот, почитай, — Краснова развернула смятые листы и протянула их Мирзоян.
Та с интересом пробежалась взглядом по фотографиям и, быстро прочитав интервью, улыбнулась.
— Ничего себе… Какая муха тебя укусила?
— Да не я это!
— А кто?
— Муж мой недалекий, — обреченно протянула Лиза и спрятала лицо в ладонях. Усталость навалилось так внезапно, что хотелось заплакать, хотя вряд ли от этого станет легче, ничего уже не изменить.
— Думаешь, Гилберт оценит? — многозначительно произнесла Лиана и, достав чашки, налила кофе.
— Только что от него. Не оценил…
— Ну ясное дело. Что сказал?
— Да я извиниться хотела, а он даже выслушать отказался, козел, блин! — вспылила Краснова, вновь вспомнив недавнюю перепалку с начальством. Злость огненным шаром пылала внутри. — Да и ладно, переживу!
— Ты к нему несправедлива, — невозмутимо заметила Лиана и снова улыбнулась. Поставив чашки на стол, достала из закромов коньяк и плеснула немного в кофе.
— Да конечно! Святой прям, нимба только не видать над головой!