Страница 4 из 16
Контрабиоз, как необходимая парадигма существования, имеет свои латентные признаки всюду, где возможен прогресс и регресс. И всякое выстраиваемое здание имеет свой кризис, после которого вершины начинают шататься и предвещать разрушение, вслед за которым, в силу того же контрабиоза, необходимо наступает новая кризисная точка, и берёт своё начало новое построение. Волна всюду волна, и только амплитуды и характерные особенности разные. Этот закон непререкаем, как вседавлеющий закон самой природы вещества, природы упорядоченной материальности. И ему подвластны все возможные построения, как чисто материального конгломератизма, так и всего метафизического и трансцендентального пантеона, базирующегося на чистом сознании. И весь вопрос здесь лишь в том, достигает ли та, или иная постройка, действительно своего совершенства. Не подтачивают ли фундамент этой постройки «термиты заблуждения»? Насколько «иммунитет» той, или иной постройки сохраняет свои действительные консоли, обеспечивающие выживаемость, и обещающие действительное совершенство зданию, а значит и действительное будущее бытию? Противостояние латентным болезням, заключено в первую очередь в выявлении симптомов, и выведении диагноза. Это основоположение применимо как к болезням «организма-человека», так и к более скрытым, более латентным болезням «организма-человечества». Здесь нет альтернатив. Выявить скрытые зачатки болезни вовремя, когда «Колесо Иксиона» ещё не раскрутилось, и не подошло к «точке невозврата», должно быть главной задачей для сохранения всякого организма. Человечество же, пока реагирует только на уже явные признаки запущенной болезни, как в чисто физических аспектах биосинтеза, так и в метафизических аспектах психофизического плана. И то, что психофизическому здоровью человечества уделяется мало внимания, говорит о том, что человек ещё находится на низкой планке собственного умозренческого развития, и не видит действительных основ для своего реального сохранения. Ведь именно психофизический пантеон нашего социума, является тем фундаментом, на котором стоит здание нашего мира. Нет, не достаток и упорядоченность металогических конструкций цивилизации несут на себе «стены и флигеля» нашей жизни, но именно трансцендентальные основы нашего духа, олицетворяющие психофизическое совершенство общей духовности человечества, являются действительной основой для его сохранения. Но для того, чтобы это понять, человечеству необходима действительная пропасть, заглянув в которую, в его глубинных эшелонах разумения должны проснутся спящие «гипоталамусы» и «эпифизы», и открыть закрытые ныне «ставни окон», за которыми откроется совершенно новая действительность, небывалая реальность бытия, перспективы которой, (если только такое случится, и человек не упадёт в ту пропасть), приведут человечество к полям и лесам действительного благоденствия, в котором будет место как злу, так и добру, как прогрессу, так и регрессу, как совершенству, так и стагнации…
Во что превратилась бы наша цивилизация, не будь в ней по-настоящему сильного «мужского начала Запада»? Прогресс, идущий от Запада мощным порядком собственного совершенствования, диктует всему существующему на земле, собственную форму разумности. Порядок, – «совершенная молекулярная решётка» условного социального благополучия, правит здесь балом. И все контраргументы, в силу своей природной ментальности, в силу идеальности мировоззрения, слабо противостоят этому бастиону, основанному на более твёрдых консолях, на залитых в бетон очевидных фактах, которые в отличие от идеальных, можно всегда потрогать руками, подложить под всякое основание, выстроить на их основании «прочные небоскрёбы», и застеклить «пуленепробиваемым стеклом» окна, в которые будто бы открывается более явный, более чёткий вид нашего будущего. Мы даже представить себе не можем такой вот цивилизации, где не доминировала бы константа рационально-аналитического воззрения, где она была бы превращена в рудимент, и всё влияние на жизнь оказывала бы идеальная форма сознания, с её парадигмой всеобъемлемости, без чётких линий и условно-монументальных границ, обеспечивающих определённый, и такой желанный для противоположной формы мышления, порядок. Ибо наша фантазия в своей сакраментальной диадеме, рисует мир устойчивого поликинеза только в рамках выстроенной и закрепившейся в подавляющем большинстве сознаний, парадигме практической обоснованности. Цивилизация без настоящего «мужского начала», без её сакраментальных основ рационально-аналитического мышления, всё равно, что кровь без плазмы, всё равно, что вода без водорода, – всё равно, что мир без реальности… И в этом мы убеждены так же, как убеждены в том, что мир реальности существует независимо от нас, что он реален сам по себе. Но дело в том, что на белом свете существовали цивилизации, основанные на совершенно иных палеолейтмотивах. И эти цивилизации были столь совершенны, что нынешние ученые, вытаскивая из земли раритеты этих цивилизаций, не понимают и не перестают удивляться, как такое было возможно?!
Цивилизация научно-технического прогресса в её нынешнем виде, никогда не понимала и никогда не поймёт иной цивилизации. И те, ныне существующие пантеокультуры сохраняющие с большими усилиями воли свои сакраментальные устои, хоть и не имеют того прогрессивного с точки зрения западной пантеокультуры устройства миропорядка в своих «кланах», и не обеспечивают себя самыми совершенными техническими устройствами, и не несут достатка в понимании рационально-аналитического пантеона осознанности запада, всё же являются, с моей точки зрения, самыми совершенными пантеокультурами. И то совершенство духа, не измеряемое ничем, никакими инструментами рационального, что невозможно потрогать руками, что невозможно отнять и положить в карман, является для меня самым драгоценным и самым совершенным жизненным пантеоном, и настоящим мерилом совершенства самой жизненности. Они, в большинстве своём, знают истинную ценность этой жизни. Для них всё, что ценится западной пантеокультурой является плоским, низменным и малоценным. И это неоспоримо для пантеокультуры Востока. Где при всей кажущейся западным пантеокультурам уязвлённости присущей «женскому началу» в быту, повсеместно царит «женское начало» в сознании. Мир проникновенного знания архаических запредельных монад собственного духа, проникновенного вглядывания в собственные глубины, и вознесения на пьедестал не суррогатных, но настоящих мотивов благоденствия жизни, привносит в жизнь этих пантеокультур то, еле уловимое, эфемерное, (и являющееся для западных пантеокультур фантомным), но такое жизненное чувство, которое невозможно переоценить! И именно здесь находит своё олицетворение «Нирвана», как апофеоз этого сакраментального чувства, в котором жизнь находит свои самые возвышенные и самые чувственные заоблачные плагины.
Во что превратилась бы наша цивилизация, не будь в ней «женского начала Востока»? Во что превратилась бы, не имей она интуитивно-идеального образа познания присущего по преимуществу Востоку? Во что она превращается ныне, подавляемая и унижаемая Западом, ассимилируясь и перерождаясь? – В холодную полумёртвую голову сфинкса. Здесь всё рассчитывается на месяцы и годы вперед, здесь всё меньше произвола, всё меньше непредсказуемости и восторга, – здесь всё меньше жизни! Человек без идеального познания, – расчётливое, поверхностное, усреднённое и уравновешенное животное – биоробот. Цивилизация без идеального познания, без тонких монад собственного внутреннего совершенствования, – конструкция без наполнения, словно пустой дом, такой удобный и конструктивно-совершенный, но такой безжизненный, зияющий пустыми окнами, будто пустыми глазницами черепа.
Человек Востока смотрит на человека Запада, как на обделённое жизнью существо. Для него, он либо недоразвит, либо спит в своём бодрствовании, и видит свой сон, в котором ему рисуются обманывающие перспективы, в тумане коих он не в силах ни увидеть, ни осознать своих настоящих целей. И словно слепой крот он добывает свои «коренья», складывает их в лабазы, обманывая своё сердце бдением рационально-разумного благоденствия. Для Человека Востока такая жизнь может вызывать лишь сожаление. Ведь это всё равно, что жить без любви, в самом широком смысле слова. Человек без развитых глубин идеального мышления, словно древо без кроны – мёртвый пенёк, словно цветок без самого цветка, словно сердце без крови, – это, по сути обезглавленный человек…