Страница 2 из 16
Тот плеоназм мнений, который происходит всюду, куда ступает нога человека, являет собой реальный камень преткновения для осмысления и обозначения не только правды, но и справедливости как таковой, относительно представления правил жизни. На земле нет, и никогда не будет единого для всех и каждого, как мерила совершенства цивилизации, так и мерила бога и его обязательных пантомид. Цивилизация собирает всех нас в единый «комплекс», но она же и разобщает нас на «молекулы», на составляющие этого глобального комплекса. Мир цивилизации так же не однороден, как не однородна материя. И эта, на первый взгляд банальная мысль, на самом деле является главной причиной нашего непреодолимого глобального военного конфликта. Всякий наш конфликт, на самом деле имеет своей причиной не поверхностные в своей сути желания процветания и благоденствия одних, за счёт других, но та глубинная психоэмоциональная неоднородность человека, в его сакральных аспектах «генетического колодца». Мир цивилизации станет благоденствовать только тогда, когда все его «молекулы» сольются в единый конгломерат, когда разнородность массы перестанет существовать как данность. Но это будет и его последним днём, ибо с этим исчезнет самая главная основа нашего мира – разнообразность, имеющая неотъемлемой составляющей «плазму противоречия», а попросту сказать Жизнь…
Наш мир есть суть напряжение. И с упразднением этого напряжения, неминуемо упраздняется и сам мир. Никакой синтез не возможен без разнополярных монад действительности. Никакая целостность не возможна без внутреннего сопротивления и противостояния. Такая целостность – лишь плод нашего воспалённого и также противоречивого в себе, сознания, его иллюзорной воззренческой парадигмы. Однородность массы нельзя относить к целостности, так как целостность уже изначально подразумевает разнородность. В отсутствии разнородности, может быть только инертность или хаос, – нечто, что можно обозначить как «желеобразность», неопределённость, близкую к ничто.
В тот день и в тот час, когда вся наша цивилизация сольётся в единое государство, станет началом конца этой цивилизации. И неосознанно, подсознательно, мы стремимся именно к этому обрыву. В человеке заложено стремление к самоуничтожению точно также, как и стремление к выживанию. И на «горизонте этих событий», зиждется наша жизнь, мир нашего социума, мир нашей цивилизации. Он висит словно между двух намагниченных полей, и спади на одной из сторон напряжение, и мир необходимо упадёт в пропасть. Человек не осознаёт, что опасность его уничтожения таится не в глобальных конфликтах его неоднородности, но в возможном уничтожении этой неоднородности, неминуемо ведущей его к коллапсу, к атрофированнию всех его жизненных сил.
Различная ментальность пантеокультур цивилизации, обеспечивает будущее человечества. И та начинающая ныне по всей планете своё поступательное движение следующая на «костылях запада», и выстраивающая свои консоли порядка, так называемая глобализация, есть первый шаг к общему универсализму пантеокультур, к их обстоятельному перманентному и индифферентному обезличиванию. Сильная, имеющая будущее цивилизация, это разнородная цивилизация. Чем сильнее расходятся в ней лучи-векторы культуры, векторы осознанности, чем дальше друг от друга полюса, тем жизнеспособнее её «общее тело». И то, так называемое «варварство», о котором судят понаслышке, и за которым признают лишь разлагающее общество явление, на самом деле являет здесь своё перманентное лекарство от срастания, сливания и обезличивания культур, и несёт в себе главные обеспечивающие будущность, ментальные основания.
Какая же из ныне существующих пантеокультур, преуспевает на этом поприще, более остальных? Бесспорно, Англо-саксонская. И вот вам парадокс. Она же являет собой показательный пример академического понятия «варварства», как такового. Посмотрите непредвзятым взором в ближайшую историю человечества. Пред чем эта пантеокультура когда-либо останавливалась, в достижении своих целей? Можно сказать, что ни перед чем. В своих стремлениях она редко заботится о моральных и этических аспектах в достижении поставленных целей. Она не признаёт никаких иных форм мироустройства, никаких иных фор морально-этической структурированной доминанты общества, как только своё, как только то, в которое она сама верит беспрекословно. И в этом заключена её доминирующая доктрина в отношении цивилизационного устройства вообще. Она не признаёт иных стимулов кроме материальных, ибо в большинстве своём не знает иных стимулов. И тот, кто скажет, что это не является главной сакральной основой «варварства», ошибается в понимании глубинного значения термина «варварство».
Ни в одной другой цивилизации, как человеческой истории прошлого, так и современного устройства, вы не найдёте такого наплевательства на культурные и исторические святыни чуждой пантеокультуры, как это практикует Англо-саксонская. И даже такая признанная во всём мире сверх варварская пантеокультура как «Третий рейх», или современное, так называемое «Исламское государство», и рядом не стоят в своих варварских наклонностях с Англо-саксонской пантеокультурой. Ради выгоды здесь кладутся на плаху самые исторически ценные наследия. Такое впечатление, что у них даже нет тех «весов», которыми, как правило пользовались все иные пантеокультуры прошлого и настоящего, кладущие на одну чашу свою материальную или иную выгоду, а на другую ценность исторического наследия. (Самый наглядный пример Александр Македонский, как противоположность варварству). Но это нисколько не умаляет тех Великих свершений Англо-саксонской пантеокультуры последнего столетия, в области научно-технического прогресса. Именно сюда отклонён маятник сознания, именно отсюда идёт то повсеместное поступательное движение к облегчению жизни для всех и каждого, – для тех, кто принимает эти плоды научно-технического прогресса, кто пользуется ими. И никто здесь не обращает особого внимания на то, что тот, кто пользуется этими «плодами», неминуемо попадает в зависимость от них. Это напоминает эпидемию и даже пандемию, с отсутствием какой-либо надежды на излечение. Человечество постепенно превращается в какой-то «рудимент» всего этого научно-технического прогресса. Всё и вся начинает следовать этой вакханалии. Здесь всё подчиняется его развивающимся метастазам, и упорядочивается на лад его доминирующей «полезности». Да. Эта «полезность» действительно сомнительна для каждого мыслящего индивидуума, но противостоять этой «поступательной полезности» не в состоянии не только индивидуум, но и целая пантеокультура, какой бы древней она не была, и какими бы железобетонными консолями не обладала. Это новое «Колесо Иксиона» всё быстрее разгоняется, и остановить его не способен даже господь бог! Здесь царят критерии определённого мощного порядка, здесь беснуется «сатир облегчения», приводящий сакральную генетику человечества к алгоритмам непротивления и расслабленности, к аморфности всех стремлений, а значит угнетает сакральную надежду на будущее, как бы это не казалось абсурдным. Да. Научно-технический прогресс на самом деле ведёт не к усовершенствованию монад жизненности в каждом индивидууме, но напротив, к угнетению их, во всех без исключения аспектах совершенствования. Мир социума, благодаря этой «поступательной пандемии», не становится сильнее, но ослабевает с каждым веком, и ведёт человечество к стагнации и неминуемому коллапсу. Но знает ли об этом человечество, чувствует ли оно это?!
Та радость и удовольствие, сопутствующее этой «облегчающейся жизни», затуманивает мозги всякому, попадающему под это тёплое покрывало «студенту». И уже ничто не может заставить его высунуть нос на мороз действительности, ничто не может спровоцировать его на разрушение этой сложившейся кривой полисистемы. Мир социума незаметно для себя – деградирует. И эта деградация, прикрываясь разноцветным «халатом совершенствования», вводит в заблуждение даже самые умные головы социума. И всё благодаря в первую очередь победы над архаическими страхами этого социума, в которых веками пребывало человечество, и которыми была пронизана каждая отдельная жизнь. Страхами, которые кстати сказать заставляли человека быть сильнее, быть целостнее, быть на пике волны мироздания, и обеспечивать своей проворностью, настоящее будущее. Этими глубоко интуитивными монадами человеческого духа, засыпающими ныне, и постепенно превращающимися в архаизм и рудимент сознания, человечество сохранялось веками.