Дело о бумеранге

Юрий Ситников

Дело о бумеранге

Она стояла и смотрела прямо перед собой. Взгляд был затуманен, бледное лицо осунулось, губы что-то шептали, слов не разобрать. Час назад, перед тем как Валерия Игоревна выехала из дома, экономка сделала ей укол. Предметы потеряли очертания, поплыли, заложило уши и сильно захотелось спать. В машине появилась отрешенность, чувства притупились, голова сделалась пустой, Валерия Игоревна ощутила едва уловимый запах газа. Возможно, ей это только казалось, она не собиралась ни о чём спрашивать примостившуюся рядом золовку, ей хотелось одного – закрыть глаза и тихо умереть.

На кладбище, прежде чем зайти в здание крематория, золовка протянула Валерии Игоревне красную капсулу.

– Что это? – шепотом спросила вдова, краем глаза заметив у входа в крематорий свою предшественницу – первую жену мужа.

– Выпей, Лера, – заботливо попросила Татьяна. – Это успокоительное.

– Думаешь, я недостаточно успокоилась?

– Выпей для подстраховки, ты слышала, что вчера говорил врач.

– Хорошо, давай, – Валерия Игоревна взяла таблетку, положила её в рот, запила тёплой минеральной водой. – Я не знала, что приедет Ольга. Кто её позвал?

Слегка смутившись, Татьяна пожала плечами.

– Наверное, кто-то из знакомых, а ты против её присутствия?

– Я? Нет… Она была первой женой Бориса, и имеет право сказать ему последнее «прости».

Поравнявшись с Ольгой, Валерия Игоревна кивнула.

– Здравствуй, Оля.

– Лера, прими мои самые искренние соболезнования, – с чувством произнесла Ольга, обкусывая потрескавшиеся губы.

Во время церемонии прощания Валерия Игоревна прижималась к Татьяне, опасаясь, что в самый неподходящий момент силы её покинут, и она лишится чувств. Борясь со слабостью во всём теле, Валерия Игоревна торопила время, ожидая момента, когда можно будет выйти на улицу и вдохнуть глоток свежего воздуха.

Ей было плохо. Она овдовела в сорок пять лет, овдовела совершено неожиданно. Сиюминутно! Скоропостижная смерть Бориса явилась для его окружения настоящим шоком. Крепкий на вид мужчина, с богатырским здоровьем, умер три дня назад в гостиной загородного дома.

После завтрака Борис Михайлович собирался в очередную командировку, ничто не предвещало трагедии. В столовую Борис прошествовал бодрой походкой, шутил, хохмил, говорил, что после своего возвращения из Тюмени собирается на пару дней отправиться на рыбалку.

Выпив кофе, Борис Михайлович встал из-за стола, поцеловал Леру в щёку и, пожелав ей удачного дня, вышел в гостиную. Ровно через минуту Валерия Игоревна услышала крик экономки.

В гостиной Борис Михайлович замертво упал на диван от сразившего его сердечного приступа. Помощь прибывших медиков уже не понадобилась, им оставалось констатировать смерть.

Бориса Михайловича увезли для проведения вскрытия, Валерия Игоревна, пребывая в трансе, целый день просидела в кресле, не в силах поверить, что потеряла мужа. Вечером приехала Татьяна с супругом и дочерью; не переставая, звонил телефон, друзья и близкие выражали соболезнования, советуя Лере крепиться и быть сильной.

Три дня до похорон она провела в постели, сильно скакануло давление, кружилась голова, прихватило сердце.

Сегодня, невероятным усилием воли, Валерия Игоревна заставила себя встать, принять душ и спуститься вниз. Она боялась похорон Бориса Михайловича. Боялась, что у неё начнётся истерика, боялась потерять сознание, боялась смотреть на мертвого мужа.

Спасибо Тане, она постоянно находилась рядом, если бы не золовка, Валерии Игоревне пришлось бы во сто крат хуже.

…От невыносимой духоты в помещении закружилась голова.

– Мне плохо, – прошептала Валерия Игоревна, повернувшись к Татьяне.

– Потерпи, сейчас всё закончится.

И она терпела. Да, Татьяна права, скоро всё закончится. Для Валерии Игоревны закончится жизнь, она попросту станет неинтересной. Зачем ей жить одной, без мужа, кому она нужна, что теперь станет делать? Раньше у неё было все, теперь нет ничего. Без Бориса нет Валерии, ведь они – одно целое. Две половинки одной любви. Именно так пять лет назад сказал Борис Михайлович, когда надел на палец Валерии Игоревны золотое кольцо с бриллиантом.

Недолго они прожили вместе! Неужели судьба уготовила им всего пять лет счастья? Почему она так несправедлива? У Валерии Игоревна не было сил и желания жить дальше, без мужа жизнь поблекла и потеряла смысл.

У кладбищенских ворот Валерия Игоревна заметила сухонькую старушку, просящую милостыню. Остановившись, она открыла сумочку, но денег там не обнаружила.

– Таня, у тебя есть деньги?

– Есть, а сколько надо?

– Дай мне кошелёк, я сама возьму.

Из кожаного кошелька золовки Валерия Игоревна достала пятитысячную купюру и протянула её бабульке.

Пенсионерка покачнулась, до сегодняшнего дня никто не проявлял подобную щедрость.

– Много даешь, дочка, – сказала она, боясь прикасаться к купюре.

– Берите, – апатично ответила Лера. – Денег много не бывает.

– За кого помолиться, милая?

– За усопшего Бориса.

– Помолюсь, милая, обязательно помолюсь, – бабулька убрала купюру в карман и перекрестилась. – Господи, упокой душу раба твоего грешного, Бориса. Царствие ему небесное, пусть земля ему будет пухом!

Валерия Игоревна села в машину и, будто вспомнив нечто важное, посмотрела на Татьяну.

– А как быть с поминками?

– Поминки устроим в кафе, я уже обо всём договорилась.

Валерия Игоревна облегчённо вздохнула, гора упала с плеч.

– Спасибо тебе, Танька, я твоя должница.

– Брось, о чём ты говоришь, Боря был моим родным братом.

– А Ольга поедет на поминки?

– Не знаю, – Таня замотала головой. – Может быть.

В кафе Валерия Игоревна сидела во главе стола, но происходящее помнила смутно. Она слышала голоса – мужские и женские – слышала, как друзья и знакомые говорили много тёплых слов о покойном, и одновременно с этим, находилась как бы вне досягаемости. Тело сидело за столом, а душа была где-то очень далеко.

Дома Валерия Игоревна упала на кровать. Сил на то, чтобы раздеться, не хватило, она погрузилась в тревожную дрёму прямо в одежде – чёрном траурном платье.

***

Нравится мне май, последний месяц учебы перед каникулами. Учишься вроде как на расслабоне, находясь в предвкушение трехмесячного ничегонеделания. Сегодня пятница и, наверное, звезды выстроились каким-то невероятным образом, и произошло чудо – утром позвонил отец, пригласив нас с Люськой после школы в коттедж. Как он выразился, пообщаться за ужином. Нечасто мы бываем загородом у родителей, да и они-то в собственном доме нечастые гости: мама не вылезает с курортов (вот и сейчас греется на очередном побережье), а отец, если не командировках, днюет и ночует в офисе.

Шофер Павел обещал заехать за нами в три. После уроков я заскочил к Иннокентию Ивановичу, Люська отправилась домой, собирать вещи. Несмотря на то, что едем к родителям на выходные, она наберет кучу шмоток, к которым не притронется.

Я оказался прав, вернувшись от Иннокентия, увидел в прихожей объемную спортивную сумку.

– На месячишко решила там задержаться?

– Беру самое необходимое.

– Угу, я вижу.

– Ты лучше не болтай, а сам собирайся, Павел с минуты на минуту подъедет.

– Подождет, – сказал я, зайдя в ванную.

В коттедж приехали без четверти четыре. Отец разговаривал по телефону в кабинете, когда вышел, увидел нас и развел руками.

– Молодцы, что приехали. А у меня очередной форс-мажор.

– Что случилось? – мне не понравился его тон. Уж слишком виноватый, из чего следует, семейный ужин под угрозой.

– Срочно улетаю на несколько дней.

Я промолчал. Люська закатила глаза.

– Пап! – протянула она. – Это уже не смешно.

– Извини, так получилось. Оставайтесь на выходные, развлекитесь.

– Всю жизнь мечтала остаться в пустом особняке, – надулась Люська. – Можно подумать, здесь так много развлечений.