Последний вечер безысходности

В связи с открытием новых месторождений алмазных залежей отдел не слишком активно спонсировался гильдией. Ценились только оценщики, а их роль чаще выполняли ювелиры, потому держать целый отдел для этого было невыгодно. Все это привело к текучке персонала и Симбер заменила одного из уволившихся экспертов.

Ксаир одобрил действия каждого, но не преминул сообщить о том, что с нетерпением ждет результаты, при этом намекая, что терпением особо не обладает.

Я поражалась и фыркала от такой наглости – Раус изучил дом и устроился в городе, ребята уже завтра смогут начать проверять НИИ, а сам-то командир сегодня не сделал ничего полезного. А, с моей точки зрения, так скорее к его заслугам можно прибавить только много вредного. Тем не менее это не мешает ему делать вид, что без него мы все беспомощны.

– Ни у кого не возникнет вопросов о том, что гильдия направила ребят в НИИ? – уточнила я.

– Она часто это делает, продвигая своих или устраивая проверки. Они скорее там в большей безопасности, чем вне пределов НИИ, иначе это будет уже открытое нападение.

– Что-то до этого никто не боялся нападать.

– Пока с центром связывают лишь догадки. А вот случись несчастье на его территории – возникнут вопросы.

– Надеюсь, ты прав, – вставая с места, сказала я. – Ну, значит, до завтра.

– У меня есть еще вопросы.

– Оставь их при себе, – махнула я ему рукой, – я сегодня, и так, достаточно тебе рассказала.

Разворачиваясь, я направилась к выходу, с намерением покинуть командира, однако, мимо правого уха просвистело что-то, после чего в дверь вонзился нож.

– Это я решаю когда достаточно, – сказал он, – в следующий раз он полетит левее.

Я закатила глаза и подошла, ожидая вопросов. После того как Ксаир немного посверлил меня взглядом, он полез в карман и достал цветок. Как «неожиданно». Вертя стебелек в пальцах он спросил:

– Что это и как оно работает?

– Если бы я знала, – вздохнула я, – вчера я впервые его увидела. Ты видел, как что-то светится, а потом… Поступает тепло, которое перебрасывается на меня, помогая залечить раны.

– Раны? – удивился он, – но мою руку оплели растения.

– Я видела, но не представляю как это работает.

– А мама что-то говорила? – спросил мужчина.

– Она постоянно что-то говорит, например, как скачет на единорогах по облакам, – начала я злиться, – я же сказала – она больна.

– Может, не так уж и больна? – спросил командир, вглядываясь в цветок.

Он крутил его между пальцами, но ничего не происходило, лишь мерное голубое свечение пульсировало вместе с ним.

– Что мне нужно делать? – взбесился он.

– Я понятия не имею, – не менее громко ответила я, протягивая руку, – давай попробую.

– Не дождешься, – усмехнулся Ксаир.

– Тогда чего ты от меня хочешь? – изумилась я и уточнила: – я могу идти?

Ксаир посмотрел куда-то в бок и на его лице мелькнула тень, делая лицо жестким и сосредоточенным, но когда он перевел взгляд на меня снова, то вполне доброжелательно кивнул.

– Как все серьезно, – присвистнула я.

Затем прошла к двери и выдернула нож, мешающий ручке открыться полностью. Следом подошла и вернула кинжал первообладателю, поворачивая лезвием к себе. Ксаир забрал его, нажимая на рукоять немного сильнее, чем нужно, оставляя красную полосу на моей ладони. Я резко одернула руку, пытаясь понять что он задумал.

– Хорошо, – выдохнул он.

– Чего хорошего, придурок? – спросила я.

Он нахмурился, сдвинув брови.

– Хорошо – покажи.

Ксаир протянул мне цветок, я перехватила его и смотрела на небесные искры не в силах оторвать взгляд. Волшебство, творящееся в соцветиях было захватывающим. Подняв обрезанную ладонь, я впитывала голубое сияние цветка, превращая в зеленый свет и пропуская весь этот поток через себя, мысленно направляя его к ране. Порез окутало зеленым, и царапина стала затягиваться.

– Твою мать! – командир смотрел на все с не меньшей заинтересованностью.

Затем выхватил цветок и какое-то время наблюдал за искрами, пока они не потухли.

– Как ты это делаешь? – посмотрел он на меня.

– Я не знаю, – покачала я головой.

– То есть, ты можешь только лечить?

Я пожала плечами.

– Ладно, иди уже, – махнул он рукой, глядя на растение.

Стараясь не придавать значение небрежному жесту, я тенью выскользнула из комнаты. В своем номере, подтащив комод к окну и усевшись на него, я размышляла о жизни. Для «зарядки» мозга из комнатного бара был прихвачен апельсиновый сок.

Апельсины я всегда любила. Этот обманчивый спелый плод дарил кратковременную сладость, растекаясь во рту и на языке, а кислое послевкусие, порой заставляющее скривиться, напоминало о том, что за приятные моменты всегда нужно платить. Это было моим принципом жизни – все в жизни равномерно. Если день был удачный, то дома все равно будет ждать одинокий вечер безысходности. Чтобы не впадать в депрессию, порой приходилось напоминать себе о специфике работы наемника, иногда то, что я жива – уже бывало неплохим достижением.

Так же, как и обратный эффект – за все паршивые моменты обязательно будет ждать награда. Это проявляется даже в мелочах. Сейчас я сидела в паршивом номере отеля и наслаждалась прекрасным видом из окна, наблюдая за опасными красотами обманчиво-спокойного океана. Безбрежность могущественной стихии помогала притупить эмоции и отстраненно проанализировать прошедший день.

Однако абстрагироваться полностью мешал один человек – Ксаир меня раздражал, и это не поддавалось логике. По сути, он не сделал ничего такого, что не сделала бы я сама, но, может, именно это меня и нервировало?

Глава 4

Из номера 420 вышла эта своенравная молодая девушка, оставляя нас с Ксаиром наедине. Она мне нравилась. За долгий период своего существования мне приходилось видеть убийц, вынужденных стать такими по воле случая, ради мести или защиты близких и даже маньяков, ревущих от жалости к своим жертвам, но эта девица мне действительно нравилась. В ней было что-то, что возбуждало интерес.

Диара не ценила ничью жизнь, кроме матери. Самое забавное в этом, что свою мать она тоже не успела узнать, потому что та находится в глубинах своего сознания – измерение, к которому даже у меня нет доступа.

И вот, Диара убивает, чтобы заботиться о Самалии, от которой ничего и не осталось за эти 27 лет. Не скрою, эта рыжая бестия порой прибавляет работы, но обязанности давно были переданы моему, хе-хе, заместителю, так что и заботы, выходит, уже не мои. В целом, девушка была мне любопытна – определенно, наблюдение за чужими эмоциями смягчили меня. И теперь, впервые за период моего существования, у меня появилось желание пожить. А для этого и нужна всего-то пара-тройка магов и удачное стечение обстоятельств.

– Да как же ты работаешь? – спросил Ксаир сам у себя.

Этот мужчина отвлек меня от мыслей. У его ног лежал нож, а на руке зиял свежий порез.

– Решил добровольно отправиться на тот свет?

Как всегда, ответа не последовало – лишь неприличный жест. С момента нашего знакомства Ксаир стал скучным. Раньше этот парень лез на рожон и был зачинщиком любой драки. Теперь же стал рассудительным и перестал общаться со мной. А ведь он единственный кто видит меня здесь – в мире, не предусмотренном для магии.

Мир Витиос имеет много нарушений и я не в праве их исправлять, но могу подсказать мужчине сделать это, чтобы не полагаться на волю судьбы.

Но это крайний случай, что-то мне подсказывает, что Диара со своим критическим мышлением – то самое удачное обстоятельство, которое избавит меня от ненужных действий.

– Это иншис, – подсказываю я мужчине, – цветок, хранящий в себе магию.

Ксаир сурово смотрит на меня, пытаясь отгадать говорю ли я правду.

– Когда-то вся магия принадлежала миру Моршарх, – продолжаю, не видя проблемы в том, чтобы немного ввести в курс дела мужчину, – но ее направили в другие миры, пытаясь донести волшебство до каждого существа. В этом мире чары взошли лишь в цветках.