Страница 2 из 6
Ориген (греч. Ὠριγένης, лат. Origenеs, греческая форма характерного для Египта имени, означающего «ведущий свой род от Ора») родился, вероятнее всего, в 185 г. в Александрии в состоятельной греческой или эллинизированной египетской семье. Он был старшим из семи детей у родителей-христиан. Его отец преподал ему обычный круг предметов (ἐγκύκλιος παιδεία) и заложил основы Христовой веры. Здесь следует отметить сочетание античного и христианского воспитания, в атмосфере которого происходило становление юного Оригена. На это же самое время приходится преподавательская деятельность Климента Александрийского (сер. II в. – ок. 217 г.), главы знаменитой Александрийской огласительной школы. Не ясно, слушал ли Ориген самого Климента, который удалился из Александрии в Палестину в начале гонения Септимия Севера, когда Оригену было 16–17 лет (201–202). В любом случае, как Ориген через несколько лет оказался преемником Климента по огласительной школе, так же он по праву считается последователем Климента в экзегетической традиции и – шире – в стиле богословствования.
Когда ок. 201 г. отец Оригена был осужден на мученическую казнь, его мать хитростью удержала сына дома, спрятав его одежду. Все их имущество было конфисковано, и вдова с семью детьми осталась без всяких средств к существованию. Ориген попадает к одной богатой христианке, решившей дать ему возможность закончить образование. В это же время его благодетельница давала приют некоему Павлу, выходцу из Антиохии, слывшему еретиком (возможно, гностиком). У нее на дому происходили собрания и молитвы его слушателей, невольным соучастником которых становился также Ориген. На несколько лет (с 203 по 205 гг.) он оказался внутри маленькой секты[6]. Однако, по словам самого Оригена, он ни разу не принял участия в их литургии и вынес из общения с ними настоящее отвращение к ересям.
В 206 г. Ориген начинает частную педагогическую практику, кормя себя сам уроками грамматики. В это же время он решает получить философское образование, считавшееся по тем временам высшим, у некоего «учителя философии» (может быть, это был Аммоний Саккас[7]) и находит там Иракла, своего будущего помощника по огласительному училищу, а впоследствии и епископа Александрийского. Этому последнему и другим образованным молодым людям Ориген, за отсутствием в городе клириков, скрывшихся вместе с епископом Димитрием от гонения, объясняет Христово учение; многие из них были заключены под стражу, а некоторые приняли мученичество. Ориген сохранил их имена: мчч. Плутарх (брат Иракла), Серен, Ираклид, который не был еще крещен, Герон, второй Серен и девица Ираида, которая была оглашенной. Вдохновляя своих учеников на мученический подвиг, Ориген тогда же чуть было сам не был схвачен толпой. Соседи тоже уже поняли, что за уроками грамматики у Оригена скрывались христианские собрания, и стали провоцировать его арест. Оригену пришлось на время прекратить занятия. К этому периоду относится юношеская ошибка Оригена: во избежание искушений по плоти он самооскопился, буквально приведя в исполнение слова Мф. 19, 12.
В 211 г. после смерти Септимия Севера Ориген снова открывает свою грамматическую школу и с новой силой принимается за изъяснение Св. Писания для оглашаемых. Вернувшемуся в город епископу не оставалось ничего другого, кроме как одобрить его катехизические занятия и официально поручить ему. Затем с Оригеном происходит некое «новое обращение»: он прекращает занятия грамматикой, продает языческие книги и посвящает себя исключительно изучению Св. Писания. Ориген ведет очень аскетичный образ жизни, употребляя на свое личное содержание четыре обола в день и в то же время заботясь о семьях пострадавших в гонениях.
Вера в богодухновенность Писания как Откровения Божия порождала благоговейное отношение даже к греческому переводу Ветхого Завета. Оно идет еще от Филона[8], во времена которого древнееврейский текст был уже недоступен большому числу иудеев-евреев, не говоря о прозелитах. Христиане освятили перевод LXX, Септуагинту, тем более что Новый Завет – новое Откровение – был написан на греческом, причем именно на греческом Септуагинты. В то же время человек с хорошим эллинистическим образованием не мог не заметить огрехов, закравшихся в текст Семидесяти при переводе или переписывании. Это побудило Оригена с выработанным им филологическим подходом критически подойти к тексту Септуагинты и начать работу по сличению всех существующих переводов Ветхого Завета с целью разрешения всех недоумений в списках перевода LXX, употребляемого в Церкви.
В этом труде было необходимо и обращение к древнееврейскому подлиннику, для чего Ориген прибегает к помощи некоего «еврея», сына раввина, переехавшего в Египет после своего обращения в христианство. Кроме ответов на свои критико-текстуальные вопросы, Ориген получает от «еврея» и более серьезные экзегетические уроки, глубоко, нужно думать, повлиявшие на оригеновские принципы толкования Св. Писания. Можно только предполагать, был ли этот «еврей» последователем аллегоризма в экзегезе, разработанного для Писания Филоном, или же от него Ориген получал знакомство с раввинистической традицией. Во всяком случае, к этому периоду относится первый экзегетический опыт Оригена – его Комментарии на Песнь песней, истолкованную как аллегория брака между женихом-Христом и невестой-Церковью.
Занятия с «евреем» послужили началом работы по собиранию переводов Ветхого Завета и составлению Гекзаплы (шесть переводов) – огромного многолетнего труда Оригена, состоявшего в сопоставлении (книга за книгой и словосочетание за словосочетанием) древнееврейского подлинника[9], записанного греческой транскрипцией, передававшей огласовку, и переводов Аквилы, Симмаха, Семидесяти толковников и Феодотиона, и – для отдельных книг – еще нескольких переводов, найденных им в его путешествиях (последние – не на все книги). Гекзаплы Оригена, служившие для нескольких поколений источником знаний по библеистике, были кроме того и первым критическим изданием греческого текста Ветхого Завета: Ориген редактировал текст Семидесяти и обозначал текстуальные расхождения знаками александрийских грамматиков.
Между 211 и 217 гг. Ориген успевает посетить Рим, привлекавший его и как авторитетный церковный, и как интеллектуальный центр (позже он дважды посетит Афины). По некоторым сведениям, в Риме он слышал проповеди Ипполита Римского, первого христианского писателя, толковавшего целые книги Св. Писания в типологическом ключе[10]. Согласно гипотезе Нотена[11], это был другой проповедник, по имени Иосип, сопротивлявшийся монархианству Савеллия, пользовавшегося поддержкой пап Зефирина и затем Каллиста, и повлиявший на триадологические воззрения Оригена, четко различавшего две «реальности» (δύο τῇ ὑποστάσει πράγματα)[12] Отца и Сына вплоть до допущения выражения «в каком-то смысле два Бога»[13].
В это же время Ориген приобретает большую популярность среди образованной александрийской публики своими огласительными занятиями: круг его слушателей неустанно растет. Среди прочих появляется один весьма состоятельный человек, именем Амвросий, которого Ориген обратил в православие из гностической ереси и убедил вместе с супругой принять обет воздержания. Амвросий побуждает Оригена к написанию сочинений и становится его меценатом, почти до самой смерти своего учителя оплачивая ему скорописцев, переписчиков и все расходные материалы. Таким образом, большинство сочинений Оригена было записано под диктовку или со слуха, и, хотя он подтверждает, что редактировал свои сочинения, их обилие не располагало к хорошей литературной отделке.
6
По этому поводу французский ученый жизнеописатель Оригена П. Нотэн, хронологии которого мы в основном придерживаемся, замечает, что при исследовании его заблуждений нужно помнить, что из уст еретика Павла Ориген мог впервые воспринять гностические и языческие философские идеи, легшие в основу его доктринальных ошибок. Nautin P. Origéne. Sa vie et son oeuvre. Paris, 1977. P. 415.
7
О дискутируемом в науке вопросе о двух Оригенах и двух Аммониях см. весьма обстоятельную статью: Серегин А. В. К вопросу о двух Оригенах // БТ 42. М., 2009. С. 44–86.
8
Трубецкой С. Н. Учение о Логосе в его истории / Трубецкой С. Н. Сочинения. М., 1994. С. 153.
9
Вопрос включения в Геззаплу самого древнееврейского текста дискутировался в литературе.
10
О проблеме идентификации Ипполита и его сочинений см. Ткаченко А.А. Ипполит Римский // ПЭ. Т. XXVI. C. 202–222.
11
Nautin P. Hippolyte et Josipe: contribution à l’histoire de la littérature chrétie
12
Против Цельса VIII, 12.
13
Разговор с Гераклидом 2 и др. См. Nautin P. Origéne… P. 418. Note 25.