Страница 6 из 11
– Бабка моя совсем меня задолбала, – сердито надув крашеные чёрной помадой губки пожаловалась Анька. – В каком-то городе парня сожгли на вечном огне, так она истерику мне закатила, типа, знаю я чем вы там, готы, занимаетесь… С парнем этим, конечно, здорово придумали, не помелочились. К счастью для моей бабули, наши неформалы только нудли разводить умеют – рок-концерты, посиделки с грустной музычкой – вот и вся любовь.
А бабка ещё святой водой меня брызгать выдумала, в еду мне её подливала. Но я-то её чую, сразу всё из тарелки в урну вываливаю. Мамка говорит, чего взять со старушки, отстала она от времени. Хорошо хоть мамка мою свободу не ущемляет, спокойно своим фэн-шуем занимается.
– А чего тебя эта святая вода так напрягает? Ну, подлила бабулька намоленной водички, но это же не отрава?
– Не понимаешь ты ничего, Ксюха, – самодовольно отхлебнула пиво Анька. – Я нутром её чую, меня от неё воротит. Брр, как вспомню… – Анька аж передёрнулась вся, как будто до лягушки дотронулась. – И вспоминать неохота. Надо каких-нибудь мальчиков подцепить, – Анька с сожалением глянула на ополовиненную бутылку, – всегда приятнее пить за чужой счёт.
– Да, – машинально согласилась Ксюха. – А что ты любишь больше всего в жизни, Анька?
– А чёрт его знает. – Анька задумалась. – Наверное, возможность самовыразиться, делать что хочешь. Свободу, короче. А ты?
Зажглись фонари. Ксюха с наслаждением вдохнула холодный свежий воздух, высунула руку из кармана куртки, глотнула пиво. – Ты точно сказала, свободу. Кроме неё у меня ничего нет. У тебя хотя бы родаки богатенькие…
– И чо с того? Всё равно для меня это не главное. Главное, что я не такая как все, могу нести всякую хрень, вести себя как хочу, одеваться, как хочу, могу дать по морде тем, кто имеет что-то против. А те, кто ведёт себя как все, одевается, как мама велела, боится врезать, если хочется мне противны, я таких ненавижу. Жизнь – для таких, как мы, Ксюха. А не для таких, как те баба с мужиком из автобуса, как тысячи людей, которые каждое утро тупо ходят на работу, заводят детей, подыхают. И не для их детей, которые проживут свои никчемные жизни так же, как и их рашен предки. Для нас!
– Да, ты права, – со злобой сказала Ксюха, глядя на сверкающую витрину магазина. На стройный манекен в изящных босоножках и стильном платьице. О таких босоножках и о таком платьице Ксюха может только мечтать, денег ни на то, ни на другое нет…
– Мерзко жить и ощущать, что ты – среднестатистический человек. – Ксюха оторвала взгляд от манекена и подтянула джинсы. – Разобьём?
– Чем?
– Надо кирпич какой-нибудь найти. На этой улице булыжники точно не валяются, пошли на соседних поищем….
Минут через десять, допив пиво и вытащив из бордюрчика клумбы по увесистой каменюке, подруги снова подошли к витрине.
– Издалека кидать не будем, – инструктировала Анька. – Мы не настолько трезвы, чтоб докинуть. Просто подходим вплотную к витрине, бьём с размаху и мотаем за угол. Ментов рядом не наблюдается, ответственные граждане вряд ли захотят с нами связываться, хотя… Тут, говорят, эти бывают, не помню, как называются, короче, помощники ментов, но в нормальной одежде.
– Да хрен с ними! – Ксюхе хотелось что-нибудь разбить, изуродовать, и как можно скорее. –Давай уже!
Звук разбивающегося стекла и пьяный визг какой-то девки приятно пощекотали нервы. Потом подруги долго бежали, и отдышались только в какой-то подворотне. Она была похожа на пещеру и вводила в тёмный замкнутый двор. Дома во дворе были разномастные, но все двухэтажные.
– Здорово! – прошептала Ксюха, присев на корточки.
– Ага, – Анька присела рядом. – Блин, надо мне завтра чёрную краску прикупить, опять волосы красить пора.
В темноте мерзко скрипнула деревянная дверь. Подруги насторожились – из неё явно кто-то вышел.
– Девушки, можно познакомиться? – спросил из темноты низкий глухой голос.
Анька и Ксюха вскочили от неожиданности. Неподалёку от них стояла тёмная мужская фигура, и неизвестно, что от этого типа можно было ожидать. Выход из двора был только один, и этому странному типу до него было ближе.
– Давайте, – сказала Ксюха, не выдавая испуга. – Вас как звать?
– Саша, – представился тип.
Ксюха с Анькой тоже назвали себя: Ксюха – Катей, Анька – Машей.
– А почему это вы вдруг решили с нами познакомиться? – спросила Анька. – По-моему этот криповатый двор не лучшее место.
– Да просто смотрю, девушки симпатичные, решил подойти.
– А как вы узнали, что мы симпатичные? Здесь темно вообще-то! – Ксюха начала трезветь от страха.
– А я привычный к темноте.
– Может, уйдем отсюда? – предложила Анька.
– Да нет, зачем, здесь лучше. Тут у меня есть тёплое местечко, посидеть можно…
– Подвал что ли? – наобум ляпнула Ксюха.
– А-а, – голос странного типа стал радостным, – вы обо мне уже наслышаны. Тем лучше. Так пойдёмте?
– Ты чо, правда зовёшь нас в подвал? – по голосу было ясно, что безбашенная Анька здорово труханула.
– Ну да, я же только что вышел из него. А вы что, не хотите со мной?
– Ты чо, маньяк? – напрямую спросила Ксюха.
– Да нет, – опешил Саша. – А что, похож?
– Очень, – усмехнулась Ксюха. Весь её страх как рукой сняло, чуйка подсказала ей, что парень не опасен. – Ты вообще часто так с девушками знакомишься?
– Да когда как. Я вообще, каждый вечер по центру хожу, но знакомиться не всегда получается. Когда сразу с двумя-тремя знакомлюсь, а когда меня вообще посылают. Тогда я говорю: «Девушка, попридержите язычок…»
– А для чего ты знакомишься? – Ксюхе стало смешно.
– Да жену ищу. Мне ведь уже двадцать два.
– И чо, есть у тебя кто на примете?
– Да, у меня много номеров было. А потом сдал телефон в ломбард, и теперь снова знакомлюсь…
– Ты где работаешь? – Анька тоже заинтересовалась Сашей.
– А я не работаю. Но полгода назад начал искать, куда бы устроиться.
– Ты не обидишься, если мы будем называть тебя Маньяком? – спросила Ксюха.
– Да нет, вы же шутите…. Так мы пойдём в подвал?
– А чо это за подвал у тебя, а, Маньяк? И с кем ты сидишь там?
– Да я прошлой зимой ходил-ходил, холодно стало, начал искать, где погреться, нашёл подвал. А сижу я там один обычно, хотя иногда знакомая заходит, она живёт тут недалеко. У меня в подвале хорошо, даже свет есть. А недавно лампочка перегорела, в темноте приходилось сидеть, пока её кто-то не заменил.
– А у тебя дом есть? Или ты всегда в своём подвале живёшь?
– Да нет, есть у меня дом, я там обычно ночую. А раньше вообще всё время только дома ночевал, потому что если поздно возвращался, меня мама била.
– Ну ладно, айда, Маньяк, в твой подвал, – Ксюху охватило взбалмошное, дерганое настроение, когда хочется какого-то неоправданного риска, на экстрим тянет. Или в неизвестный подвал за неимением экстрима настоящего.
– Айда, – согласился Маньяк. И приветливо распахнул скрипучую деревянную дверь, за которой было ещё темнее, чем на улице. Ксюха не раздумывая шагнула по направлению к этой темноте, но Анька предостерегающе схватила её за руку: «Ты чо, с ума сошла? Драпаем отсюда! Он же ненормальный!»
– Маньяк, а Маньяк, ты всех подряд в свой подвал приглашаешь? – Ксюха размышляла, пойти ей в подвал, или всё же послушаться Аньку.
– Нет, только тех, кто сильно понравится. Ну, вы что там, идёте?
– Он псих, я точно знаю, лежала с такими, пошли отсюда, – прошипела Анька, и, скрепя сердцем, Ксюха сдалась.
Подруги выскочили со двора, обернувшись, Ксюха разглядела адрес «Пролетарская 17». Кто знает, может, пригодится ещё. Бежали до самой остановки, где сразу же повезло сесть на автобус. Доехали без приключений. Анька приговаривала всю дорогу: «Понравились мы ему, видите ли! Интересно, какие у него там садистские игрушки в подвале для тех, кто понравился…»
На прощанье Анька сказала:
– Знаешь, я всегда гордилась тем, что Анечка одна такая неадекватная, но, оказывается, ты ещё более отбитая! А маньяка этого надо запомнить. Вдруг понадобится на вечном огне кого-нибудь поджарить.