Истории Ворона

Семен рассмеялся, подхватил одной рукой ведро, другой – расстегнутую сумку и побежал вслед за Мариной.

2. Жданово

Идти и правда было недалеко – каких-то десять минут. Марина шла молча, сложив руки на груди и изредка поглядывая через плечо на Семена, который всю дорогу смотрел по сторонам, примечая знакомые детали в изменившейся за двадцать лет местности. Вот расколотая молнией ветла у дороги, на которой они крепили тарзанку. Тарзанки уже не было, но вокруг ветлы желтела вытоптанная трава – видать, дети все еще лазают. Вот – виднеется вдалеке водокачка с гнездом аиста на ней – точно такая же, как в детстве, разве что аисты, должно быть, уже другие. Промелькнул по левую сторону кирпичный магазин, на скамейке у которого несколько детей поедали мороженое. Дети, продолжая жевать, проводили их внимательными глазками.

– Мы в детстве тоже в этот магазин бегали за мороженым, – сказал Семен.

– Не в этот, – бросила через плечо Марина. – Тот сгорел четыре года назад, один кирпич только остался. Потом перестраивали.

– Что же у вас тут горит-то все подряд? – удивился Семен.

– Не нравится – уезжай. – Марина покосилась в сторону магазина. – А вообще – это бывший владелец сжег. Колька Рогов. Не пошло у него – вот он и решил сжечь. Теперь сидит. Скоро выйти уже должен.

– Понятно. – Семен ускорил шаг и поравнялся с Мариной. – А ты тетку мою знала?

– Знала. Ну так – здоровалась, когда в магазине видала. Но в гости не ходила.

– Я у нее тут полтора года провел, когда…

– Ты рассказывал, – перебила его девушка. Они поравнялись с кладбищенской оградой, и Марина ускорила шаг. – Почти пришли. Сейчас кладбище закончится – и дом мой уже видно.

– А не страшно?

– Чего?

– Рядом с кладбищем жить?

– А чего его бояться? – Марина пожала плечами. – Я кладбище люблю. Там тихо. Лучше, если б скотный двор под боком был? Вон, Лупихины живут у скотников – постоянно дерьмом воняет, да коровы весь огород в прошлом году потоптали после дождя. Тут хотя б знаешь, что с кладбища никто не придет.

– Это да, – кивнул Семен. – Но все равно как-то неуютно…

– Кому как. – Марина свернула на тропинку. – Теперь уже близко. Вон мое крыльцо.

Когда они подходили к дому, с желтого крыльца сбежал мальчик лет трех-четырех и вцепился в ноги Марины. За ним, переваливаясь, выбежал из дома толстый щенок, но, остановившись перед ступеньками крыльца, жалобно запищал, вращая хвостиком и смотря на своих хозяев.

– Это Руслан. Брат мой мелкий, – сказала Марина. – Сумку свою на терраску заноси. Внутрь не пущу.

– Я помню, да. – Семен улыбнулся мальчику, но тот спрятал лицо. – Я тогда на пол прямо поставлю, хорошо?

– Хорошо.

Он поднялся на крыльцо, и щенок мгновенно бросился к нему, заполз на ботинок и стал жевать шнурки. Семен, смеясь, нагнулся и, поставив звякнувшее ручкой ведро на доски крыльца, поднял щенка на руки.

– Какой у вас песик красивый, – сказал он.

– Какой есть. – Марина достала из кармана шорт яркую конфету и протянула мальчику. Тот сразу начал ее разворачивать, оторвавшись наконец от сестры. – Там еще кошка где-то бегает, но она, наверное, не вылезет – она чужих боится.

Со щенком в одной руке и сумкой в другой Семен зашел в терраску. Внутри было довольно грязно, пахло котами. На полу в беспорядке валялись игрушки – почти все старые и со следами зубов на них – то ли щенок баловался, то ли мальчишка. Семен поставил сумку поближе к окну, еще раз обернулся, посмотрел на столик с маленькой плиткой – готовили, видимо, тоже здесь, и пошел обратно на крыльцо. Щенок, прижатый к груди, теперь легонько покусывал его за пальцы.

– Я у окна поставил. – Семен опустил щенка на пол, и тот сразу же уцепился за его штанину. – Сумку свою в смысле.

– Понятно. – Марина махнула рукой на неухоженный двор. – Ну вот, теперь знаешь, где я живу. Вечером приходи за своей сумкой.

– Обязательно. – Семен аккуратно отодвинул щенка в сторону, подхватил ведро и спустился с крыльца. – Мне тогда прямо ведь быстрее, да? По дороге – а затем налево?

Марина вздохнула, закатывая глаза.

– Ладно уж, пойдем, провожу. Мелкий, будь у дома, понял? – Мелкий уже жевал конфету и потому просто кивнул. – Я сейчас дядю до леса провожу – и вернусь. Пойдем, – махнула она рукой Семену. – Я тебя тогда через деревню проведу, там быстрее.

Щенок за их спинами все-таки осмелился и нырнул со ступенек вниз головой, заворочался в пыли и, поднявшись на лапки, бросился к мальчику. Тот смотрел вслед взрослым с очень серьезным лицом, продолжая жевать свою конфету.

– Марина. – Семен поравнялся с девушкой, размахивая ведром из стороны в сторону. – Я тут подумал – а возьми еще двести рублей!

– Зачем это? – подозрительно спросила она и посмотрела по сторонам. На улице никого не было – видимо, в жару все уходили на озеро либо сидели по домам.

– Ну, брату своему купишь чего-нибудь. А то мне неудобно – зашел без гостинцев…

– На ночь все равно не пущу. – Марина посмотрела на две сотенных купюры, которые протягивал Семен. – И не тяни так деньги, а то вдруг кто увидит, еще чего подумают.

– Чего подумают? – Семен посмотрел на деньги в руке. – А-а-а… так здесь же мало совсем для этого?

– Мало для этого? – повторила Марина, сделав упор на «этого». – Серьезно? А сколько ты обычно «для этого» даешь?

– Да нет, я просто… – Семен, смутившись, опустил руку. – Я обычно ничего не даю. В смысле – и так все как-то получается…

– Очень, наверное, хорошо, что как-то так все получается. Без двух сотен-то. Только все равно – нет.

– Да нет же. – Семен попытался засунуть деньги ей в карман шорт, но, коснувшись джинсовой ткани на ягодице, вдруг понял, что делает что-то неправильно, и отдернул руку. – Я тут просто…

– Да давай уже сюда. – Марина выхватила двести рублей и засунула в карман шорт. Вновь осмотревшись, она сложила руки на груди и ускорила шаг. – Спасибо. Куплю ему чего-нибудь. Хотя ему сегодня больше не надо, а то еще не заснет.

– Понятно, – кивнул Семен, хотя мало что понял. – А родители ваши где?

– Мама померла лет семь назад, а отца и не было, – равнодушно бросила Марина, а затем вдруг осеклась и осторожно взглянула на Семена. Тот шагал рядом, разглядывая деревенские разноцветные дома, и по его лицу ничего нельзя было понять.

«Двадцать лет, – думал Семен. – Двадцать лет прошло, а деревня не поменялась. Все так же стоит на том же месте, и живут здесь такие же люди. Мать умирает, а спустя несколько лет у молодой девчонки рождается „младший брат”. И взять деньги у незнакомца у всех на виду – практически проституция… Деревня не меняется. – Семен грустно улыбнулся. – Сколько бы лет ни прошло – она все подметит и все припомнит».

Они свернули с наезженной пыльной дороги и зашагали по заросшей колее в сторону леса. Марина как будто вся расслабилась, сложенные на груди руки наконец опустились вниз, пальцы вытянули сочную травинку и засунули меж зубов – и вот она уже заулыбалась, разглядывая Семена.

– А чего это ты решил сейчас, по жаре, за грибами приехать? Почему не позже?

– Да что-то вспомнилось вдруг, – пожал Семен плечами. – Тетка всегда грибов нам присылала, в посылках таких. И сушеных, и в банках. Ну – до того, как в армию пошел. Потом уже она, видимо, болела, а я весь в делах был – и не заметил даже, что посылки больше не приходят. А потом умерла. Я все хотел как-нибудь приехать, посмотреть, что здесь да как, но все некогда… А недавно приснилось что-то такое, знаешь, детское и счастливое – и как раз с работой как-то застопорилось. Я подумал – а чего откладывать? Поеду прямо сейчас, возьму на три дня отгул, наберу грибов – и обратно. Ехать, правда, через Смоленск своим ходом долго, но зато – поезд, автобус, потом пешком – прямо туризм! Я раньше так часто ездил, по командировкам всяким… Сейчас уже реже.

– А как по мне – нечего здесь делать, хоть и грибы. – Марина смотрела вдаль и выглядела сейчас даже моложе своих лет. – Ничего здесь нет. И не будет. Потому что нового сюда ничего не попадает, а то, что есть, – то только стареет.