Страница 4 из 13
– Разведёнки. Мужья служили в том парашютно-десантом полку, который в Германию в этом году перебросили, им здесь свои квартиры оставили. Работают в местных школах, русские учителя здесь в большой цене. Им уже за тридцать. Твою я раньше, в одной компании видел – тоже ничего, но постарше моей немного.
– Что делаем?
– Моемся, переодеваемся в гражданку. Думаем где достать шампанское и цветы, покупаем водку, ещё соображаем, что купить на стол.
Взяли такси. По совету одного командира батареи, капитана – бывалого холостяка, по пути заехали в один подвальчик у рынка – хитрый магазин с дефицитами «из-под прилавка». Там купили конфеты, гвоздики, шампанское, вино, и вместо водки взяли армянский коньяк. Но потратили на всё это по тридцать рублей. По госцене ничего нет, а «из-под прилавка» цены двойные, тройные или даже больше. Не вникали.
Около шести утра, мы едва живые и совершенно еще пьяные добрались до своих кроватей в общежитии.
Примерно в половине девятого за нами прибежал посыльный – один из солдат нашей роты, Осадчий послал.
Мы с Сашей едва стоя на ногах всё-таки успели к разводу.
Комбат – капитан Лесников, строго и внимательно нас осмотрел. Потом выразительно посмотрел на Васю и перевел свой взгляд на капитана Шейко, своего заместителя по политической части. Всё это ничего хорошего не предвещало.
Полковой развод прошел как обычно и после прохождения торжественным маршем мимо трибуны на которой стоял командир полка, комбат вернул наш батальон в исходное положение. Провел развод и уже после него дал команду:
– Старший лейтенант Осадчий, ко мне! С Макаровым и Пархоменко.
Мы направились к комбату, который кивком головы подозвал к себе замполита.
В это время весь имеющийся в наличии личный состав роты – чуть менее 30 человек, повел в парк самый опытный из командиров взводов нашей роты и всего полка – старший лейтенант Виктор Шлей. Виктор из этнических германцев, проживающих в Казахской ССР. Не женат, ростом чуть более 190 сантиметров, блондин, атлетического телосложения, но очень сухой, чемпион всего полка по всем видам единоборств, включая соревнования по силе рук. Имеет первый разряд по боксу. Как и мы, живет в офицерском общежитии. Точнее числится, так как в настоящее время проживает, в основном, у какой-то женщины. Закончил Шлей Дальневосточное ВОКУ, в Благовещенске, четыре года назад, то есть в один год с Осадчим.
У Васи с Виктором были очень хорошие отношения, они дружили и всячески друг другу помогали. Но проблемы у Васи из-за Виктора были громадные. Виктор был самым проблемным офицером полка. Мы знали, что на нём уже «висело» несколько дисциплинарных взысканий и строгий выговор по партийной линии. Поговаривали что он был под угрозой исключения из партии, а это означало что Виктор может никогда не стать даже командиром роты. Впрочем, наличие имеющихся у него взысканий делало его назначение на роту уже сейчас совершенно не возможным. Причиной всех этих неудач было то что Виктор, вне службы, вёл разгульную жизнь, был связан с многими женщинами – примами нашего полка (не только разведенными). Многократно дрался вне службы с офицерами парашютно-десантного полка, недавно переброшенного в Германию. Кроме того, его неоднократно задерживала милиция, с которой он тоже вступал в рукопашную многократно и командование полка с большим трудом улаживало все проблемы, связанные с этим. Однако Виктор имел непререкаемый авторитет среди всех солдат и сержантов полка. Каждый из них знал точно, что любая «борзость» будет пресечена Виктором немедленно и очень болезненно, поэтому никто даже не помышлял показывать перед Виктором свой характер. И если многие командиры иногда вынуждены были, в целях сокращения временных затрат на убеждение, применять силу принуждения, то как раз Виктору этого не требовалось совершенно. Поэтому наши офицеры-политработники с этой стороны не могли к нему придраться, что стало бы «последней каплей». Вместе с тем, Виктор не очень сближался со мной и Сашкой, как бы показывал этим что мы еще «зелёные» и ему не ровня. Большинство своих приключений он совершал в компании других основных «залётчиков» нашего полка: командира одной из батарей артиллерийского дивизиона, этого самого бывалого холостяка и одного из командиров рот из ТБ.
– Осадчий в чем дело, товарищ старший лейтенант? – спросил комбат.
– Разберемся товарищ капитан.
– А что там разбираться? У тебя командиры взводов слишком много отдыхают, как я посмотрю.
– Загрузим товарищ капитан. – понуро ответил Вася.
– Замполит, я тебе в следующее воскресенье двух помощников нашел. Ни на шаг их от себя не отпускаешь, они будут с личным составом спортивно-массовую и политработу проводить.
– Займусь. – многозначительно и с угрозой в голосе произнёс Шейко.
– Осадчий, когда ты мне представишь технику роты, так чтобы там все сверкало как яйца у кота?
– Я готов товарищ капитан.
– Буду у тебя в роте через полтора часа. Посмотрим, чем твои командиры взводов занимаются.
Весь день мы с Сашей терпели, страшно белела голова. Нас все воспитывали: комбат, Вася, замполит батальона. Но мы вытерпели и каждую минуты ощущали поддержку Виктора, его солидарность.
В офицерскую столовку на ужин не успели и ужинали в общаге.
В принципе день мог закончиться трагически, но нас спасло то что все БМП роты были исправны, в отличном состоянии. Они только в прошлом году пришли к нам прямо с завода, вместо старых БТР-60 ПБ. Как ни старался комбат придраться, толком у него не вышло. По мелочам Лесников, конечно, много чего нашёл, но все понимали, что рота боеготова. Просто отношение Осадчего к технике и вооружению очень болезненное.
Вечером добрались до общежития. Открыли консервы рыбные, порезали хлеб и лук, открыли бутылку водки. Вот сейчас нам стало легче. Уснули.
11 декабря, во вторник, я заступил начальником караула, следующим вечером сменился и сразу направился к начальнику штаба батальона, он меня ждал.
Начальником штаба нашего батальона был капитан Якушевский, в свое время он закончил Харьковское гвардейское высшее танковое командное училище. Родом он из Могилева. Очень въедливый и дотошный человек – педант и перфекционист во всём.
– Макаров! А что так много замечаний в карауле? А?
– Да там всё мелочи. Все исправили. Доложили. Главное на постах никто не спал. Обязанности знают.
– Исправили! А что надо было дожидаться того, когда тебя начальник штаба полка будет носом тыкать?
– Да нет. И так понятно.
– А в чем дело?
– Ну не заметил.
– А может нет желания?
– Товарищ капитан, ну это же долб…м шомполом грязь из-под плинтуса в комнате бедствующей смены выковыривать!
– Долб…м, согласен. А кто спорит?! А ты Макаров не подумал почему именно у тебя такие проверки происходят?
– Подумал. Но ответ не нашел.
– Я тебе помогу, товарищ лейтенант. Это всё потому что у тебя прямо на лице написано: ну что вы ко мне пристали? Что вам от меня всем надо? Боевой подготовкой заниматься готов, техникой заниматься готов, но всем остальным заниматься не хочу. Так, товарищ лейтенант?
– Ну так товарищ капитан.
– Не ну, а так точно.
– Так точно товарищ капитан.
– Вот Макаров, до тех пор, пока эта надпись будет на твоей гримасе – до тех пор тебя будут тыкать носом в это говно.
– Чёрт. Ну это же нахер никому не нужно! Зачем?
– Затем, чтобы ты службу понял. Чтобы понял, что в ней не бывает мелочей. Странно что до тебя это еще в училище не дошло.
– Там тоже долго мне это объясняли. Не вышло. Вот поэтому я служу в САВО.
– А что САВО? Надо и в САВО послужить. Советский офицер, общевойсковой командир за время службы должен получить практический опыт службы во всех климатических и географических зонах. – ответил Якушевский затасканной фразой, но с большим задором и воодушевлением.
– Да. Так точно! – тяжело вздохнув понуро ответил я.
– Макаров, давай иди отдыхай и смотри там в общаге с водкой поосторожней, рано тебе еще хандрить. Очень рано. Помни что это дело очень многим нормальным людям жизнь сломало. Понял?