Ученики, учителя

Он что, проспал три с лишним часа? Проспал! Серьезных повреждений ведь не было?

Николай в недоумении поднялся, спустил ноги с кровати, оглядел себя, пытаясь безуспешно восстановить утренние события. Сумел лишь отчетливо вспомнить ощущение холода стали у горла, и это воспоминание мгновенно отозвалось всплеском эмоций. Сознание опять предательски начало уходить. В испуге он заставил себя расслабиться, опустился на подушку и закрыл глаза. Дождался, когда окружающий мир вновь стал устойчивым. Черт с ним, он сейчас ни о чем не будет думать.

Снова прислушался к происходящему за дверью комнаты. Услышал, как там звякнули посудой. Понял, что как всегда после поединка хочется есть.

Войдя через пару минут в центральное помещение станции, он увидел идиллию с чаем и Фархата, ковыряющего ложкой в наполовину опустошенной банке сгущенки.

— Доброе утро! — Джордано улыбнулся. — Садись! Все уже давно остыло.

Джордано поднялся налить ему супу.

— Спящая красавица! — Фархат усмехнулся, наблюдая, как ученик с опаской оглядывает окружающее.

— Почему так получилось, что я сделал не правильно? — спросил Николай, садясь за стол и глядя в глаза Фархата.

— Все правильно. Ешь! — Джордано поставил перед ним тарелку.

— Ты достаточно эмоционален и намеки понимаешь с полуслова, — Фархат, глядя на ученика, почесал себя под подбородком.

Николай, непроизвольно напрягаясь, откликнулся вспышкой зова.

— Фархат! Остановись, — Джордано поднялся, подошел к Николаю и стал массировать сведенные мышцы спины. — Успокойся, расслабься.

Отошел на место, только когда почувствовал, что уровень фона ученика вернулся к норме.

— Все, на сегодня хватит.

Фархат пожал плечами:

— Хватит, так хватит. Только последнее, — он смотрел на Николая, — ты должен научиться управлять уровнем зова по собственной воле, а не под властью обстоятельств и чьих-то провокаций.

— Это как? — Николай вопросительно посмотрел на Фархата, потом на учителя.

Тот усмехнулся:

— Ну, примерно вот так, — Джордано перевел взгляд на Фархата, и ученик ощутил вспышку.

Для Фархата это оказалось несколько неожиданно. Он вскочил, жестянка с молоком смялась в руке, но он поймал взгляд тоже поднявшегося на ноги Джордано, и уровень его зова практически сравнялся с уровнем противника.

Николай ощутил давление на виски, даже более сильное, чем вчера во время их поединка. Он сжал голову руками и закрыл глаза. Николаю казалось, что сейчас между бессмертными проскочит искра, и тот смерч энергии, что обрушился на него в момент убийства Ляха, прорвется вновь. Но фон начал плавно спадать. Ученик с опаской открыл глаза: вдруг опять окружающее начнет расплываться. Фархат, чертыхаясь, облизывал вымазанные сгущенкой пальцы, Джордано, откинувшись на стуле, переводил дух.

— Гад! Продукт перевел. Надо ж предупреждать.

— В следующий раз обязательно, — Джордано довольно улыбнулся. — Да, сходи руку отмой, а то все сладкое будет!

Фархат оторвался от сгущенки, подняв глаза на Джордано, и неожиданно резко швырнул в него банкой. Сам невозмутимо направился к висящему у входа рукомойнику. Джордано, уворачиваясь, слетел со стула, банка врезалась в угол печи, разбрызгивая остатки молока.

— Коль! Подбери учителя с пола!

Николай обалдело наблюдал за происходящим, не зная, как на это реагировать. Глядя на то, как с трудом поднимается Джордано, он не выдержал и рассмеялся.

— Смейся! Сейчас доешь и пойдешь молоко отмывать! — бессмертный поднял перевернутый стул и сел.

— Не пойду, я к нему никакого отношения не имею!

— Правильно говоришь, — Фархат зашел в кладовку, достал еще пару банок молока и опустился на свое место. — И не вздумай, когда научишься делать подобное, повторить этот эффектный трюк, если не уверен на сто — двести процентов, что бессмертный перед тобой заведомо слабее тебя, и у него нет никакого режущего предмета.

Николай перестал смеяться, смотрел на Джордано. Тот кивнул:

— И даже если уверен, все равно не делай. Инициатор удара теряет на этом слишком много сил. Вспомни ощущения после получения силы. Здесь удовольствия чуть, а последствия почти одинаковые.

— А в сегодняшнем поединке что получилось?

— Да почти тоже и получилось. Фархат тебя испугал, разозлил. Твои реакции ускорились, но и сил ты стал терять больше. Нельзя весь поединок вести на эмоциях, а тем более подпитывать их из источника силы.

Джордано вздохнул, глядя на Фархата, открывающего очередную банку молока, и поднялся убрать раздавленную жестянку.

Прокуратурой СССР закончено расследование по делу о систематической задержке выплат заработной платы и грубом нарушении финансовой и плановой дисциплины администрацией предприятия «Чистый мох» Ярославского государственного торфтреста. Директор торфпредприятия Крезов Ф. М. и главный бухгалтер Евгеньев Е. С. привлечены к уголовной ответственности.

Во время вечернего сеанса Николаю передали сообщение о необходимости принять данные для капитана Гасанова. Перестроившись на нужную частоту, он некоторое время ждал, когда телетайп начнет выстукивать уже знакомую по предыдущим сеансам колонку цифр, размышляя, что такого могло случиться, раз сообщение пришло по закрытому каналу связи. Потом, глядя на выползающую телетайпную ленту, Николай прислушался, пытаясь определить, где находятся старшие бессмертные. Джордано, похоже, был где-то рядом с домом, а Фархат… Ученик чувствовал его присутствие, только не мог точно определить направление. Выключив аппаратуру, он переписал цифры на листок. Еще раз прислушался. Нет, он не мог сказать, где находится Фархат, видимо, было слишком далеко. Положив листок в карман, он пошел выключить дизель, да и зов Джордано наверняка исходил из дизельного сарая.

Учитель действительно был там: наматывал якорь для движка давно задуманного самописца. Николай выключил дизель и выжидающе остановился у верстака, положил перед Джордано листок с принятым сообщением:

— Где Фархат?

Джордано досчитал витки до ближайшего десятка, зажал пальцем обмотку, посмотрел на принесенный листочек.

— На речке был, — он прислушался. — Зря двигатель выключил. Может еще придется работать.

— Что это может быть?

— Откуда я знаю? — Джордано с интересом взглянул на ученика. — Ты чего-то боишься?

Николай опустил глаза, промолчал.

Джордано усмехнулся:

— Иди, отдай бумажку.

Ученик спустился к реке. Зов стал ощущаться четче, и Николай с ходу повернул в сторону порогов. В густых сумерках он не сразу увидел бессмертного. И только присмотревшись, заметил силуэт Фархата, стоящего лицом к заводи на камне посреди бурлящего, срывающегося вниз потока. Тот никак не прореагировал на появление молодого бессмертного.

Чертыхаясь, перепрыгивая с камня на камень и рискуя сорваться в воду, Николай добрался до границы первого порога и остановился у пенной, белеющей в темноте кромки воды. Фархат все еще делал вид, что его не интересует присутствие Николая. Ученик вздохнул. Из-за шума воды звать Фархата было бесполезно, а в темноте перепрыгнуть по камням к Фархату и не упасть в воду было практически не реально.

«Гад! — почти беззлобно, просто как факт, мелькнуло в голове ученика. — Его ж бумажка и намокнет, если в воду слечу!»

Николай еще раз вздохнул. Шлепнуться в воду перед Фархатом было бы унизительным. Ученик знал, что это ребячество, глупость. Но и то, что делал сейчас старший бессмертный, было, по меньшей мере, глупостью. С чего бы Николай без дела пошел его искать? Следовало развернуться и уйти, гори оно все ясным пламенем. Но в сообщении наверняка было что-то важное. И наверняка оно требовало ответа.

Николай присмотрелся к едва различимым в темноте камням и прыгнул. На последнем валуне он поскользнулся, Фархат успел его поймать и за шиворот втащил на свой камень.

— Что случилось? — голос бессмертного звучал буднично, как будто они встретились мимоходом.