Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 22



Глава 2

Джекпот…

Выигрыш.

Преимущество.

Да. Именно оно — его величество преимущество, что порой оказывается решающим фактором. Всю его невероятную силу я не раз ощущал на собственной шкуре — особенно в начале своего тогда еще интересного мне самому и увлекательного пути к богатству и статусу. Не счесть, сколько раз мне предпочитали другого компаньона в том или ином бизнес-начинании. Почему выбирали другого? Потому что у него уже были давние связи с важными лицами отрасли, к примеру. Или он мог инвестировать больше. Или он просто от рождения обладал такой харизматичной внешностью, что сразу к себе располагала.

Преимущество… маленькое или большое, но преимущество.

Настоящий дар божий.

Но ровно до тех пор, пока ты не расслабляешься, считая, что благодаря своему козырю недосягаем для соперников. Это я тоже видел не раз. Харизматичный и улыбчивый спустя пару месяцев вылетал из проекта и я занимал его место. Тот, кто имел связи, вдруг разом терял их, когда покровитель умирал от сердечного удара или просто терял элитную должность. У богатого заканчивались активы, а новых он не создал. И их место опять же занимал я — молчаливый, сосредоточенный, бодрый и постоянно развивающийся. В те дни я не давал себе поблажек и с каждым прошедшим месяцем становилось все меньше тех, кто мог конкурировать со мной на равных. В те дни я четко знал в чем мое невеликое тогда еще преимущество и каждый день буквально выворачивал себя наизнанку в попытке укрепить свои сильные стороны и ликвидировать слабые.

А ведь тот, кто со связями, мог за эти месяцы наладить еще немало полезных отношений, ведь все мы знаем, что рука руку моет, свой своему брат, кум и сват. Харизматичный улыбака мог бы набраться реального делового опыта, тоже наладить контакты… но нет. Все они расслабились, пустили дела на самотек и поплатились за это. Я же себе такого не позволял и потому преуспел.

Преимущество — это козырь. Но как я убедился на примере других, преимущество может превратиться в твою ахиллесову пяту, если начнешь на него полагаться слишком уж сильно, ослабляя другие направления.

Вот и мой новый стальной конь… или скорее бык… это огромное преимущество.

Сидя за рычагами простейшего управления — с базой справится и ребенок после нескольких минут изучения — наслаждаясь ровным теплом, не переживая о возможном пикирующем ударе крылатого червя, откинувшись в удобном водительском кресле, я… злился на себя и на вездеход.

Мне сейчас так хорошо, что это очень нехорошо.

По-другому и не сказать.



Мой настроенный на самое плохое мозг прямо сейчас старательно показывал перед мысленным взором все то страшное, что вскоре со мной обязательно произойдет. Обязательно случится! И я верил этим картинкам. Я считал их своим четко очерченным будущим.

И насмотревшись уже на свое мрачное будущее, я еще не покинул чертов вездеход и не ушел в пургу, оставив технику за спиной, только по одной причине — будущее, в отличие от прошлого можно изменить.

Поэтому я, двигаясь с максимально медленной пока скоростью, чтобы привыкнуть к машине, сидел за рычагами и спокойно наблюдал за собственными максимально плохими пророчествами, сулящими мне страшную кончину.

Вот я, отвыкнув от суровых погодных реалий, зато привыкнув к ровному полу вездехода, выхожу, наступаю на трещину и проваливаюсь на глубину метров в десять. Я погибаю от открытых ран и переломов. Или выживаю… может я без единой царапинки, посчастливилось упасть на пышный сугроб. Вездеход прямо надо мной, но я не в силах выбраться — все снаряжение внутри салона — и, абсолютный целый, но медленно замерзающий, мечусь по дну дышащей морозом трещины, пытаясь выбраться. Вскоре я теряя последние остатки сил и умираю, неотрывно глядя в столь близкое серое небо. Падающий снег медленно падает на мое остывающее лицо и уже не тает…

Вот я, привыкнув к ложной безопасности, делаю буквально пару шагов из вездехода и на меня беззвучной смертоносной тенью падает крылатый червь. Удар… и меня, обмякшего, со сломанной шеей и пробитым черепом, но еще живого, уносят в небо. Последнее что я вижу — свои болтающиеся отнявшиеся ноги, мотающиеся кисти руки и летящие вниз темные капли моей замерзающей крови.

Вот я открываю задний люк, чтобы не мучиться спрыгиванием и забиранием обратно на высокие траки. И на меня тут же прыгает скрывавшийся в сугробе огромный медведь. Удар страшных когтистых лап… и с развороченной грудью и выпотрошенным животом я заваливаясь на спину. Медведь нависает надо мной, но я даже не тянусь за рукоятью копья — я уже успел увидеть свои раны и понять, что мне не выжить. Лучше уж пусть побыстрее сожрет… Медвежьи челюсти смыкаются на моем лице и резко дергают мою голову вверх. Треск плоти… зрение и сознание милосердно тухнут…

Вот я со всеми предосторожностями покидаю сломавшийся вездеход с горящими в кокпите багровыми экранами. Я прекрасно снаряжен, я вооружен и знаю кратчайший путь к Бункеру. Я отправляюсь в путь, тяня за собой нарты с продуктами и самым ценным. Я полно решимости дойти. Но я отвык, я разучился выживать в снежных пустошах… и где-то на третьем, пятом, десятом или пятнадцатом километре пути я погибаю — от того же крылатого червя, падения в трещину или медвежьих клыков.

Раз за разом мой разум проигрывал передо мной невероятно яркие реалистичные «короткометражки» с плохим для меня финалом.

Раз за разом передо мной всплывали издевательские буквы «Ты расслабился и погиб, Охотник. Тебя съели, ты разбился, ты замерз…

И раз за разом я уверенно отвечал сам себе — но я не расслабился. И расслабляться не собираюсь.

Да… не собираюсь.