Боги войны

– Чего делать-то будем? – он, кажется, не заметил мою подначку, настолько растерянным выглядел.

– Ты ж ходил в полк, там что-нибудь сказали?

– Да на нас сразу эти налетели. Кто, откуда, веди к командиру! Я, блин, даже и не видел толком никого. Одно скажу точно: часть не воюет, они, кстати, тут рядом, едва ли километра четыре будет.

– Ребят, – подумав, сказал я, вокруг меня уже собрались несколько человек, – видно, часть отступает, раз так близко. Я сам карту видел, дальше они должны быть.

– Я так и подумал, – в ответ кивнул Шустрый, – уже здесь подумал. Я орудий у них не видел, вот что меня смутило. Там ведь должен быть почти полк, без нашего дивизиона.

– Хреново дело, – заключил я. – Может, нам и не сказали ничего, рассчитывая, что полк скоро сам тут будет?

– Не знаю. Может, опять сходить? – Шустрый встал с земли.

– Пойдем вместе, – кивнул я.

Оставшиеся бойцы были какими-то растерянными и не проявляли участия в разговоре, хотя сидели все рядом. Люди были в полнейшем раздрае. Никто ничего не понимал, вроде на фронт ехали, а сидим возле разбитого эшелона, и никому до нас дела нет. Ситуация реально была непонятной и оттого еще больше злила людей.

Все же уйти мы не успели. Внезапно появился какой-то хрен на лошади, боец в смысле, и, не спешиваясь, прокричал:

– Это вы тут пушкари? – Бойцы кивали, с интересом поглядывая снизу-вверх. – Идите туда! – конный боец указал в сторону, с которой мы и приехали. Туда, куда вели рельсы.

– Боец, куда это – туда? – бросил я.

– Пару верст пройдете по шпалам, там встретитесь с полком, точнее с остатками.

– Так чего, драпаем, что ли? – неуверенно спросил Паша.

– Немцы нас обошли, быстрее давайте, они скоро уже здесь будут! – и посыльный, а это был он, ускакал.

– Во млять! – выругался Шустрый и сплюнул в сердцах.

– Парни, пошли, – просто сказал я громко, чтобы все слышали, а сам был в таких же чувствах, как и Шустрый.

– О, командир нашелся! – буркнул кто-то недовольно.

– Я и не терялся! – отрезал я. – К фрицам хотите? Оставайтесь!

Никто, конечно, не остался, дураков нет. Поплелись, а затем и прибавили шагу. Жаль деревенских, особенно если там наших раненых найдут. Раненых тоже жалко, да только их, может, просто добьют, а вот гражданских… Спалят деревню к чертям собачьим, как пить дать сожгут.

Наше русское раздолбайство в полку меня не удивило вообще. Догнали мы часть, как и сказал тогда посыльный, через несколько километров. Ни орудий у них, ни техники, да и людей-то – одно название, что полк, даже на роту не потянем. На наше появление реакции ноль. Просто присоединились к толпе, по-другому и не назвать, да и пошли себе дальше. Почти сразу, как догнали, поступила команда свернуть с железки в лес, так как неподалеку в небе самолеты появились, так и пошли лесом. На первый взгляд, бойцов тут сотня, может чуть меньше. Жрать нечего, а мы ели последний раз еще перед отправкой, сутки назад.

К вечеру все бойцы, да и немногие командиры устали так, что просто падали с ног. Кстати, особистов тут не было, не знаю, куда увезли наших лейтенанта и политрука.

– Слышь, Большой? – на привале ко мне подошел Шустрый. Он и так не отходил, но тут где-то бегал.

– Чего? – бросил я. Устал даже я, несмотря на свои ежедневные занятия бегом и физическую форму вообще.

– Командир тут не лучше нашего лейтехи, которого особисты забрали. Даром что капитан, толку ноль.

– Хорош, привлекут за болтовню. Выводы не нам делать. По делу есть чего?

– Я там возле них покрутился, говорят, сами не знают, что делать, – развел руками Шустрый.

– Придумают чего-нибудь, они ж командиры. Да и, думаю, сами куда-нибудь выйдем, не все же тут лесам да болотам быть. Где-то найдутся и люди, и командиры, те, которые будут знать, что делать.

Через пару часов возобновили движение. Жрать хотелось, хоть тресни. А мне-то еще и много нужно, да вот взять негде. Зря Шустрый грешил на командира, вел наш отряд тот вполне себе уверенно и к утру вывел. Это был большой поселок, бросилось в глаза многолюдье даже ранним утром. Нас просто остановили всех на окраине, а командир, со своим замом отправились в поселок. Не было их часа два. За это время люди расслабились, начали разбредаться. Мы с Шустрым тоже отошли, но буквально до ближайшего хозяйства с колодцем. Напились воды, умылись. Пришлось отвечать на неприятные и заданные с хмурым видом вопросы хозяев.

– Все бежите? – Я так и вспомнил старые фильмы, типа «Они сражались за Родину». Стало стыдно, хотя конкретно мы вроде и не виноваты. Но не станешь же объяснять людям, что мы и до фронта-то не доехали.

– Нет, отступаем, – бросил Пашка.

– Как же так? – дядька, что спрашивал, был старым, как динозавр, но с таким хитрым прищуром, что становилось не по себе.

– Орудия, дед, немец разбомбил, артиллеристы мы, – вставил я.

– Далеко ли немец-то?

– Рядом уже, – хмуро ответили мы и, поблагодарив за воду, ушли. Дед еще долго стоял и смотрел нам вслед. Что было у него в мыслях? Скорее всего, ничего хорошего. С народа на армию налоги всегда драли, а толку? Пришел вот враг, а армия бежит и ни хрена не может сделать. Ведь гражданским-то обидно вдвойне. Это нас или убьют, или отступим. А им каково? Враг придет, хозяйства разорит, баб снасильничает, мужиков и стариков перебьют. Им это надо? Вот и спрашивают с нас, так как имеют полное право спрашивать. Эх…

Когда вернулись командир и его зам, новости были не очень радужные. Нам приказали двигаться на запад, пересечь село и присоединиться к полку, который и был расположен поблизости. Полк пехотный, на все увещевания командира о том, что мы вроде как артиллеристы, ответили просто:

– А где ваши пушки? Нету, вот и будете теми, кем можете! – Это так рассказал один из сержантов, которого поставили рулить нашим взводом. Да, нас, оставшихся от дивизиона, просто сделали стрелковым взводом. Хорошо хоть винтовки у всех были, правда патронов почти нет, обещали помочь.

Все же не все из остатков нашего полка стали пехотой. Оказалось, у стрелкового полка были аж четыре «сорокапятки», но в расчетах людей не хватало, вот из наших и добавили, сделали противотанкистами. Ну, а все остальные да, стали стрелками. Патроны и правда получили, но это уже было не главным. Нас наконец покормили. Вот уж ребята порадовались, а на меня повар смотрел косо, и когда я подошел к нему во второй раз, отрезал:

– Добавки не будет!

Остался я, можно сказать, голодным. Я все больше и больше злился на свои габариты. Ну что я, виноват, что ли, что для меня обычная норма – мало? Должны больше давать, помню по учебке, но тут не учебка, сколько дали – и то хорошо.

Было грустно и скучно, что ли. Вокруг люди суетятся, а я разглядываю их и не понимаю, чего суетиться, все одно не успеем подготовиться. На запад от села было большое поле, сейчас убранное и голое, так вот где-то за ним, далековато пока, уже виднеются дымы. Хреновые это дымы, как мне кажется. Да и не кажется, танки там идут. Что ж, похоже, тут я и лягу… Жаль, если войду в число тех, кто становился статистикой и погибал в самом начале войны. Гибли ведь не от того, что плохо воевали или трусили. Тут много что сложилось не в нашу пользу. Оружие, боеприпасы, всего очень мало. Нет никакой поддержки с воздуха, нет зениток, о танках и вовсе не вспоминаю. Да, жаль становиться статистикой.

– Чего хмурый такой, Вань? – подошел ко мне Шустрый.

– Да с чего веселиться-то, Павлуха? – махнул рукой я. – Ты от штаба? – Он всегда трется поближе к начальству, говорит, любит быть в курсе дел.

– Окапываться приказывают, ячейки будем рыть. Фрицы вряд ли успеют до темноты подойти, а ночью они не воюют.

– Они хоть определились, где копать-то? – обвел я округу взором.

– Да, сейчас сержант прибежит, покажет.

По приходе сержанта нам поставили боевую задачу. Отойти в сторону на полкилометра, там возле леса идет дорога, вот возле нее и окопаться. Возможно, что вражеские войска пойдут по ней, нам приказано их не пропустить. Всего-то? Да раз плюнуть! Нас ведь здесь целый, мать его, противотанковый полк, а не взвод бойцов с винтовками. Ладно хоть нас туда все же в составе роты отправили, а не одних. Наехали дружно на сержанта, заставив того бежать в полк и выбивать гранаты, хотя бы простые противопехотные, если нет противотанковых.