Грешники

Гул среди студентов сам собой стих, когда в конце коридора показался преподаватель по клинической психологии, но на этот раз тот пожаловал не один. Вместе с герром Штоссом в аудиторию прошёл высокий ухоженный мужчина с вытянутым лицом и лисьим разрезом глаз, и только после этого туда пригласили студентов.

Молодые люди занимали свои места в многолюдной аудитории, шуршали учебниками и тетрадями. Несмотря на эти заботы, они всё же не позабыли обсудить последние новости.

– Он так важно выглядит. – Когда Рихард и Виктор заняли свои места в аудитории, к ним охотно подсел приятель и с нетерпением поделился своими догадками. – Я не удивлюсь, если это ректор нашего института…

Рихард задумчиво посмотрел на герра Штосса, который вёл оживленный разговор с незнакомцем, не думая начинать лекцию, и слушал приятеля в пол уха. Виктор громко хмыкнул.

– Мы ректора никогда не видели. Мы о нём только от Шлисхофера знаем.

– То-то и оно! Когда-то же должен был настать этот день.

Вдруг Рихард заметил, как герр Штосс многозначительно поднял правую руку в воздух и сказал: «Heil Hitler!». Все повторили за ним этот жест кроме Виктора, который все ещё переговаривался о чем-то с товарищем. Зендер ткнул Шнайдера в бок локтем и грозно шикнул. Перешёптывания среди студентов прекратились.

– Я знаю, что у вас множество вопросов, – наконец заговорил герр Штосс своим низким, грубоватым голосом, после чего развернулся к незнакомцу и расплылся в приторно-сладкой улыбке. – Не буду вас больше томить. Сегодня своим присутствием нам оказал честь один из самых выдающихся психиатров нашей родины… Герр Альфред Херцтер. Он приехал к нам из Берлина. Одного из вас по окончанию этой лекции он заберёт к себе в ассистенты.

Студенты встретили доктора дружными аплодисментами, которые тот не прерывал и даже низко поклонился. Тогда все юноши как один поднялись со своих мест в знак почтения и продолжили хлопать стоя.

– Я хочу, чтобы вы знали, – немного погодя заговорил психиатр так дружелюбно и непринужденно, что сразу же расположил к себе юношей. Аудитория вся превратилась в слух, а среди рядов затих всякий шорох. – Я верю во всех вас. Чтобы поступить сюда, вы прошли жёсткий отбор. Вы – будущее нашей нации, а ей предстоит вершить великие дела. Вы те, кто будет двигать науку вперёд. Но, к сожалению, я вынужден выбрать только одного. И, если мой выбор в конечном счёте падет не на вас, то не воспринимайте это как досадное поражение… – Мужчина улыбнулся хитро и завораживающе. –  Ведь не получить желаемого – это иногда и есть везение.

Рихард без слов посмотрел на Виктора, и тот удовлетворенно поджал губы. Пожалуй, теперь им стало понятно, почему герр Штосс так лебезил перед Альфредом Херцтером. Доктор показался им человеком незаурядным и таинственным, и Рихарду уже тогда от всей души захотелось на него походить.

– Сейчас я раздам вам небольшой тест. – Тем временем герр Херцтер проходил мимо бесчисленных рядов. Рихарду показалось, что, когда доктор отдал бланк Виктору, то он сделал это очень неохотно. Тогда юноша не придал этому значения, как и сам Шнайдер. – Затем я соберу ваши ответы, и по их результатам все решится.

– Всего-то? – иронично хмыкнул кто-то с задних парт. – Разве это достаточно точный метод отбора?

– Верно! – поддержали другие. – А если у двух человек будет одинаковое количество баллов, а кто-то и вовсе спишет?

 Херцтер еле заметно улыбнулся, сложил руки на груди и, требовательно посмотрев на часы, добавил:

– Вы задаёте слишком много вопросов. Ваша задача ответить на задания в тесте. Приступайте!..

Остальные студенты без слов окунулись в задания. Рихарду же хватило одного взгляда на тест, чтобы понять, что он не знал ответов на большую половину вопросов. Он не представлял, что делать дальше. По правде сказать, с тех пор, как в его жизнь вошла вереница обаятельных, хоть и легкодоступных девушек, молодой герр Зендер не так-то усердно учился. Первое время это не сказывалось на его успеваемости, но теперь пробелы в знаниях стали очевидными. И в такую неподходящую минуту!..

Молодой человек нервно почесал затылок и украдкой взглянул на друга. Виктор только успевал вести ручкой по листу, и вдруг Рихарда посетила едкая мысль: сколько бы Шнайдер ни старался, доктор Херцтер вряд ли возьмёт в ассистенты еврея. Потом он правда почувствовал укор совести за эту гадкую иронию и сам себя осудил.

Когда вереница мыслей привела его в тупик, Рихард схватился за голову и беглым взором скользнул по листу вниз.

«Надо было учиться, черт возьми! – горько подумал он. – Надо было учиться!»

Мари заливисто рассмеялась, и гость кинулся за ней в гостиную. Молоденькая фройляйн опустилась на диван у стены и завлекающе улыбнулась ему. Перекинув ногу на ногу, она достала с полки первую попавшуюся книгу и сделала вид, что увлеклась чтением. Рихард не мешал её маленькому спектаклю, и, облокотившись на косяк двери, наблюдал за ней украдкой.      

И кого она обманывала? Весь облик Мари кричал об её легкомысленности, да и книг она с роду в руках не держала. Чего ещё ожидать от дочери маляра?..

 – Ри-и-ха-рд, – увлечённо позвала девушка и лукаво сощурилась. – Ты же учишься на врача. Скаж-и-и. Кто автор фразы: «Сгорая сам – свети другим»?  

Её попытка похвастаться своей тонкой эрудицией умилила возлюбленного, но он уже так глубоко привязался к этой милой девице, что охотно простил ей чрезмерное кокетство.

 – М-м-м, – протянул он задумчиво, после чего прошёл вглубь комнаты и опустился на пол у ног Мари. – Если я не ошибаюсь, то это Авиценна.     

  – А вот и ошибаешься! – радостно завизжала Мари и даже ткнула его носом в нужный абзац. – Это ваш драгоценный Гиппократ. Здесь написано, что эта фраза символ самоотверженного служения людям, небезразличного отношения к своему делу…

Рихард моргнул, чтобы убедиться, что ему ничего не привиделось. Нет-нет, вот она… эта фраза. «Сгорая сам – свети другим». И кому она принадлежит… Авиценна?!

– Герр Херцтер! – Рихард порывисто поднялся с места, так что чуть не потерял равновесия. Пара сотен глаз тотчас обратились в его сторону. – В вашем тесте ошибка.

– Что ты говоришь такое, Зендер? – предсказуемо вмешался Штосс и погрозил своему студенту кулаком. – А ну сядь на своё место. Ты мешаешь другим.

В отличие от Штосса, доктор Херцтер далеко не казался разозленным. Гораздо вернее… заинтригованным.

– Не стоит. – Мужчина жестом остановил ученого коллегу и, загадочно улыбаясь, вплотную подошёл к парте. – Продолжайте, юноша.

Несчастный студент нервно сглотнул и на свой страх и риск повторил за Мари Райнер каждое сказанное вчера вечером слово:

– Здесь есть фраза… это символ самоотверженного служения людям и небезразличного отношения к своему делу. Но она принадлежит не Авиценне, как написано в вашем тесте. Её сказал Гиппократ.