Страница 50 из 60
Долго изучали карты, чтобы не оказаться на предполагаемых ледовых трассах. С высоты глаз пешехода надстройки “Командора” видны километров с двенадцати при ясной погоде.
Чтобы надёжно затеряться, места было маловато. В этом районе проходила морская трасса из порта Салоники в Дарданеллы и в южную часть Эгейского моря. Станут ли поддерживать трассу ледоколами? Впрочем, где они тут, ледоколы-то? Этого, пожалуй, не стоило опасаться.
Через два дня ветер стих, а затем задул с северной стороны. Резко похолодало. Грянул настоящий мороз. Началось обледенение. Водяные брызги от набегавших волн мгновенно замерзали на металле корабля. Он превратился в ледяную сосульку.
– Аврал! – капитан поднял мужчин. – Хватай ломы, лопаты, бей, круши…
Начались тяжёлые работы по скалыванию льда.
– Помнится, вот так же маялись первопроходцы Северного Ледовитого океана, – начал Сан Саныч, махая кувалдой.
– А не переименовать ли наше море в Средиземное Ледовитое? – подхватил Женька.
Дело осложнялось высоким уровнем радиации. Работали попеременно, в противогазах и защитной одежде. Кувалдами и ломами били по корпусу, надстройкам и мачтам. Отколотый лед лопатами счищали за борт. Начали выбиваться из сил. Капитан принял решение двинуться на север против ветра, дойти до кромки льдов или до берега, чтобы прекратить обледенение, грозившее массой нарастающего льда перевернуть судно.
Через два часа хода волнение стало стихать, а ещё через несколько минут под форштевнем захрустел лёд. Корабль носом врезался в ледяное поле и вскоре остановился. Обледенение прекратилось.
Капитан медленно отрабатывал задним ходом, следуя за ледяной кромкой, продвигавшейся к югу, чтобы невзначай не остаться вмороженным в лёд в незапланированном месте. Через сутки решили, что заданный район стоянки достигнут, капитан застопорил машины. Корабль очень быстро оказался сначала в ледяной ванне, а затем вмёрз.
Уже через четверо суток лёдяной панцирь, сковавший море, был не менее двадцати сантиметров толщиной и быстро креп. Несколько раз лёд ломался и растрескивался от волн цунами, приходивших от далёких землетрясений, но на обжигающе холодном ветру мгновенно схватывался вновь.
Столбик термометра опустился ниже тридцати градусов мороза и медленно полз вниз!
Юра высказал вслух свои опасения, не будет ли корабль раздавлен льдами как “Челюскин”. На это капитан с довольной улыбкой разъяснил, что форма подводной части корабля и развал бортов таковы, что судно не может быть раздавлено льдами. Оно будет всё время выдавливаться вверх, пока не окажется как в люльке, когда толщина льда превысит метр-полтора. Катер рассчитан на российские условия и зимовку во льдах.
– Надо снять шапку перед теми, кто проектировал этот славный корабль! Даже в такой мороз! – воскликнул Юра. – Я вообще удивляюсь, как он выдержал всё, что было.
– Он же создавался для войны, причём, в пятидесятые годы – спроектирован на совесть и построен на славу, – добавил капитан. – А на войне, наверное, и похуже.
Главные двигатели не работали. Постоянно молотил малый вспомогач. Система водяного охлаждения всех двигателей была закольцована, и он не только снабжал теплом и электричеством помещения корабля, но и постоянно прогревал остальные неработающие двигатели, чтобы те не разморозились.
Надо было готовить корабль к длительной зимовке. Сделали полную профилактику механической и электрической части, слили воду из тех насосов и трубопроводов, где она могла замёрзнуть, продули воздухом и залили соляркой кингстоны, освежили набивку дейдвудных труб, через которые проходят гребные валы, чтобы замерзающая вода не наделала неприятностей. Ещё раз вычистили все воздушные фильтры от радиоактивной пыли.
Мужчины под руководством Славко обкладывали корабль глыбами льда, чтобы сократить потери тепла. В результате получилась первоклассная крепость, построенная со знанием дела. Со стороны корабль был похож теперь не то на заснеженный островок, не то на верхушку вмороженного в лёд айсберга. Внутри были устроены многочисленные проходы, оборудованы удобные огневые и наблюдательные позиции, несколько сравнительно больших помещений для отдыха и прогулок внутри крепости, шлюзы для очистки, хранилище замороженных продуктов и многое другое. Были сооружены даже незамерзающий колодец, а также хитроумная система канализации и эвакуации отходов.
Эта работа, несмотря на свою тяжесть, увлекла мужчин, и они, как заправские мальчишки, сооружающие крепость для игры в снежки, горячо обсуждая детали устройства, без устали таскали глыбы льда, нехотя отрывались для еды и сна.
Через несколько дней крепость и корабль, готовые к “труду и обороне”, были сданы на “отлично”.
Сан Саныч никогда б раньше не подумал, что гладкими льдышками можно натереть кровавые мозоли.
По указанию капитана построили несколько длинных туннелей со всех четырёх сторон, с большим количеством перегородок как в лабиринте, для забора и очистки воздуха.
Теперь можно было сказать, что на зимовку устроились не хуже, чем в альпийской гостинице, с парилкой и горячим душем, с первоклассной кухней, танцзалом и даже ледяным бильярдом. По круговому проходу в двойных стенах, подсвеченному электричеством, Славко, а затем и все остальные совершали пробежки на лыжах и коньках, прогуливались после ужина.
Сан Саныч и Ася облюбовали один укромный уголок, украсили его ледяными статуями, барельефами из греческого эпоса и подолгу пропадали там.
Заработало радио, но далеко не во всех диапазонах и со страшным треском. Слушать его было почти невозможно, но капитан и Славко часами наминали себе уши, пытаясь точно понять обстановку, боясь пропустить важные события, определяющие безопасность экспедиции.
День стал отличаться от ночи. Днем, всё таким же непроглядным, радиостанции исчезали в помехах. Ночью оживали вновь.
По радиосообщениям, за несколько дней метеорного воздействия страны потеряли более половины своего населения. Только мизерная часть его имела шанс в дальнейшем справиться с лучевым поражением, ранениями, голодом и холодом.
Основная масса гражданского населения была обречена на гибель. Невозможно было представить, какие ужасающие физические муки и душевные страдания стояли за сухими сводками этих чудовищных потерь.
Страны, расположенные на прибрежных низменностях и в жарких пустынях, а также Япония и Австралия перестали существовать. Другие, хоть и сохранились территориально, лежали в руинах и параличе.
Но в мире, поверженном адской космической бомбардировкой, шла война. Война без конкретных противников, слепая, ползучая. Некоторые ключевые стратегические объекты многих стран подверглись ядерному воздействию явно не космического происхождения. Правительства обвиняли заинтересованных соседей, но не имели достаточно веских доказательств. Все были де факто в состоянии войны со всеми. Будто уцелевшие собаки ревностно продолжали охранять опустевшие дома зачумлённых вымерших деревень.
Как только были получены первые сообщения, проясняющие общую картину, жизнь на “Командоре” на некоторое время приостановилась. Планета была покрыта миллиардами трупов, сотрясалась от мучительных стонов миллионов и миллионов умирающих. В сознании членов маленькой колонии не укладывалось, каким же чудовищно жестоким рассудком, рассудком поистине хуже дьявольского, обладают те, кто в этих катастрофических условиях, ощущая свою неуязвимость и безнаказанность, руководствуясь долгосрочными корыстными интересами, пустил в ход отравленные ядерные кинжалы в спину соседям!?
Радиация спадала медленно. Большое неудобство доставлял серый заражённый снег, который приходилось счищать и закапывать подальше от крепости.
Возвращаясь с опорожнёнными санями, Сан Саныч с чувством ностальгической грусти посмотрел на своё ледяное творение, подсвеченное фиолетовыми фонарями – вернуть бы сейчас годы беззаботного детства – вот бы наигрались с друзьями в этой крепости на ярком морозном солнце до алеющих щёк, извалявшись в снегу по самые уши, набрав его полные валенки!