Страница 54 из 81
— Шифровка Гейдриху, пишите… — за Гиммлером щёлкает тяжёлая дверь лимузина, — в 18:45 в Мюнхене в «Бюргербройе» произошёл взрыв. В этот момент в нём находился фюрер и другие товарищи по партии. Их судьба пока неизвестна. Приказываю: вам оставаться в Берлине, Мюллер вылетает в Мюнхен, где возглавит расследование. Поднять по тревоге дивизию СС, расставить посты на всех въездах в Берлин. Установить за Герингом и Канарисом постоянное наблюдение. Быть готовым к задержанию указанных лиц. Я вылетаю в Берлин как только проясниться ситуация с фюрером. Шелленбергу — принять все меры к задержанию и вывозу в Рейх агентов английской разведки Стивенса и Бэста. Начало операции «Хрусталь» отложить до особого распоряжения. Никаких сообщений о взрыве по радио и в газетах.
— Курт, — рейхсфюрер обессиленно откидывается на спинку кожаного дивана и вытягивает ноги, — отвезите меня в хорошую гостиницу, где-нибудь здесь в центре, надо привести себя в порядок.
Фары тронувшегося с места «Хорьха» выхватывают из темноты искажённое от боли лицо мужчины в военной форме. Несущие его на носилках санитары останавливаются, чтобы пропустить машину рейхсфюрера.
«Видеман! — губы Гиммлера растянулись в усмешке, — фюрер совершенно не разбирается в людях, взял к себе в адъютанты старого знакомого католика-монархиста, который настраивал его против Аненербе. Как символично, в конце концов они уступают путь тому, кто избавит Рейх от католицизма»…
9 ноября 1938 года, 12:00.
— Начните вы, товарищ Берзин, — мрачное лицо вождя, не поднявшегося с места при появлении руководителей советской разведки, не предвещало им ничего хорошего.
— Полчаса назад получена радиограмма от нашего агента в Германии…
— Почему так поздно, с момента взрыва прошло уже больше двенадцати часов? — срывающимся голосом перебивает его Молотов.
— … потому что, товарищ Молотов, тому агенту, кто нажал на кнопку взрывной машинки, надо было встретиться со своим связником, — терпеливо поясняет начальник Разведупра, — а тому с радистом. Радисту в свою очередь дождаться времени эфира…. Если кратко, то вот что произошло вчера в Мюнхене: подрывник несколько раз пытался произвести взрыв начиная с 18:00 по мюнхенскому времени, но из-за того, что прилегающая к «Бюргерброю» территория была оцеплена полицией, все попытки были безуспешными. Радиовзрыватель работает с дистанции не более километра от бомбы. Наконец в 18:40 ему удалось взобраться на крышу одного из соседних зданий и инициировать взрыватель. Подрывник лично наблюдал как после взрыва часть крыши обрушилась внутрь здания, в воздух поднялся столб дыма. Также он видел, что в момент взрыва рядом с «Бюргерсброем» большое скопление легковых машин. Затем он спустился с крыши и утопил в реке подрывную машинку…
— В каких словах был отдан приказ на взрыв, товарищ Берзин? — побледневший Сталин медленно поднимается со стула.
— … «произвести подрыв не позднее 18:00 по местному времени».
— Текст радиограммы с вами? Хорошо, дайте сюда, — вождь прищурившись дважды перечитывает текст, — так почему же ваш агент произвёл взрыв в 18:40? Молчите. Вы понимаете, что если что-то случилось с членами правительства Германии, то это — «казус белли»?
— Понимаю, товарищ Сталин, — опускает голову Берзин, — готов понести наказание.
— Отправляйтесь под домашний арест, мы подумаем, как с вами поступить, — Сталин подходит к Берии и буравит его взглядом, — что вам известно о положении в Мюнхене на этот час?
— На данный момент достоверных данных получить не удалось, товарищ Сталин. Час назад английское радио передало сообщение о гибели всего руководства Германии, кроме Геринга.
— Иностранное радио слушать, товарищ Берия, много ума не надо, — сокрушённо машет рукой вождь, — можете быть свободны…
— Коба, надо дождаться официальных сообщений, — молчавший до сих пор Киров тянется к коробке папирос Сталина и берёт одну, — может быть это всего лишь слухи.
— Из нашего представительства в Берлине передают, — Молотов следует примеру товарища и чиркает спичкой, — что все выходы из города перекрыты полицией, усилена охрана посольств, по радио с утра непрерывно передают классическую музыку, утренние газеты ничего о взрыве не сообщают.
— Пусть заходит, — вождь опускает телефонную трубку на рычаг.
— Доброе утро, Генрих, — несмотря на сильные искажения, вносимые аппаратом засекреченной связи, Гиммлер сразу узнал в трубке голос Геринга, — каково состояние фюрера?
— Без изменения. Он без сознания после трепанации черепа, гематома в головном мозге была успешно удалена, теперь остаётся рассчитывать на его могучий организм.
— Похоже, Генрих, ситуация складывается так, что фюрер ещё долгое не сможет работать в полную силу, поэтому предлагаю обсудить временное распределение его обязанностей, что скажешь?
— Не возражаю, Герман, думаю прежде всего мы должны вернуть войска с улиц в казармы. Готов отдать приказ подчинённым мне войскам СС немедленно, вот только я не уверен контролируешь ли ты действия вермахта.
— Скажем так, — в трубке послышались странные булькающие звуки, — военное руководство уполномочило меня вести с тобой переговоры, других переговорщиков не будет.
«Проклятая каста», — Гиммлер зачем-то прикрывает рукой трубку, — «но сила сейчас на их стороне».
С раннего утра по всем каналам рейхсфюреру СС стали приходить сообщения с мест о приведении войск в боевую готовность и подготовке к маршу. В Берлине все улицы, ведущие к тюрьме Моабит, где содержатся генералы-заговорщики, забиты военной техникой.
— Хорошо, Герман, чего же они добиваются?
— Немедленного освобождения всех арестованных по делу о военном заговоре.
— Кроме Остера, помощника Канариса, — быстро отвечает Гиммлер, — и вообще, я настаиваю на аресте адмирала, за ним повсюду торчат уши бриттов. Фюрер слишком доверчив. В дальнейшем я предлагаю подчинить абвер рейхсфюреру СС.
В трубке повисает долгое молчание, прерываемое отдалёнными шорохами.
— Герман, ты на проводе?
— Да, я здесь. Согласен с твоим предложением по поводу Канариса…
«Согласен он, марионетка».
— … только абвер — разведка военная. Мы можем пойти на более тесное сотрудничество с СД, но командовать абвером может только военный.
— … еще один вопрос, — вкрадчиво продолжает Геринг, не слыша ответа собеседника, — поскольку я заместитель фюрера в Совете по обороне Рейха и уполномоченный по выполнению четырёхлетнего плана, то было бы справедливо, что мне отходит пост канцлера…
— В таком случае должность председателя партии за мной, — перебивает Гиммлер.
— Договорились, — на том конце провода слышен облегчённый вздох, — Генрих, как продвигается расследование покушения на фюрера?
— Установлен исполнитель, — настроение Гиммлера тоже улучшилось, — некто Эльзер, столяр, в конце двадцатых состоял в организации «Союз Красных фронтовиков»…
— «Рот фронт»? Он что коммунист?
— … В компартии не состоял, вчера выехал из Рейха в Голландию, вечером был задержан местной полицией никогда не догадаешься… на конспиративной квартире, где проживает резидент СИС. Полиция проводила там расследование ограбления и случайно наткнулась на английскую радиостанцию. Так вот, они проверили документы и отпустили Эльзера, но наш источник в Королевской жандармерии сообщил об этом факте агенту СД. Я дал команду захватить или, в крайнем случае, уничтожить организаторов покушения майора Стивенса, капитана Бэста и исполнителя Эльзера.
— Хотели чтоб подозрение пало на красных… Хм, я понимаю, Генрих, ваше стремление отомстить врагам Рейха, поднявшим руку на фюрера, но я бы на вашем месте воздержался от резких движений. Судите сами, серьёзный конфликт с Великобританией нам сейчас просто не под силу. Рейх критически зависит от подвоза продовольствия и сырья для промышленности. Любой даже кратковременный сбой в поставках, а англичане с лёгкостью смогут организовать длительную морскую блокаду, приведёт к тому, что в городах придётся сильно урезать нормы выдачи по карточкам, а потом и к голодным бунтам. Промышленность остановится, мы не сможем поставлять наши товары в другие страны, поставлять оружие вермахту. Поверь мне, я достаточно поварился в этом котле.