Джекпот

И только после ужина, на диване напротив телевизора, достает Костя две бумажки одинакового колера и начинает колонки цифр сверять. Глаз автоматически, в доли секунды, фиксирует: две цифры угадал, одну угадал, опять одну, а тут и вовсе пустышка. Пятая комбинация, «квик пик», предпоследняя. Что-то мерещится. Ну да, первые три цифры вроде совпадают с выигрышными. Еще раз проверяет – все точно. Смешное совпадение, так не бывает, Гейл Ховард начисто такую возможность отрицает, а тут против правил: 12, 13, 14. Такое только бездушная железка по имени компьютер выдать может. Человеку даже спьяну в голову не придет подряд идущие цифры расположить. Зажимает большим пальцем правой руки остальные цифры. До этого камерой в радужной оболочке в тысячную долю секунды успевает схватить, запечатлеть схожесть, идентичность результата и его, Кости, комбинации, вслепую машиной отобранной, но как поверить?! Невозможно поверить. Так не бывает. Я ошибся, расхолаживает себя, чтобы после не переживать, по миллиметрику отодвигает подушечку пальца, вот уже ясно проступают очертания четвертой цифры: 2. Еще миллиметрик, еще – и к двойке четверка прибавляется. 24. Черт возьми, совпадает! Следующая выигрышная цифра – 37. Подушечка пальца неслышно ползет, дыхание останавливается. Совпадает! С ума сойти! Остается последняя. Боже, неужто ты есть на свете?! Есть, несомненно есть, иначе был бы ты, Константин Ильич Ситников, уже мертвецом, не дожившим считаные часы до своего дня рождения, и не успели бы сделать тебе операцию на открытом сердце. Но чтобы так быть обласканным Божьей милостью… За что благодать, за какие такие заслуги перед человечеством?! Ползет подушечка пальца, а изнутри рвется сумасшедшее, на части раздирающее ликование.

Yes!!! Да, да, да!!! Толчком и обмиранием, горла судорожным перехватом, ударами пульса гулкими и редкими, как при брадикардии, выпученными, все еще не верящими зрачками – провозвестниками невозможного, неправдоподобного, несбыточного, примстившегося – и уже реального. Чуда.

Кружит Костя по комнате растерянно, что-то невнятное, несвязное бормочет, грудь со шрамиком посередине распирают восторг и немыслимый, неведомый ранее сладкий ужас. Не знает, что делать, звонить ли кому, бежать ли куда. Бумажку желто-розовую на ладони держит, не знает, где ей место найти. Снова и снова сверяет цифры: слева направо и наоборот. Нет, не сон это… Звонить. Куда, кому? Дочери, подруге своей из госпиталя, Маше? Почему-то Машу вспоминает. Жаль, поздно свершилось. Опоздал. А пошла бы за него – миллионщика? Звонить не станет. Потом, потом. Сколько же выиграл? В квиточке, или как там его назвать, оглушающая цифра – 27 миллионов. Одному ему, единственному, счастье выпало, в билете отражено. Прячет билет в толстом томе Макса Лернера America as a civilization» («Америка как цивилизация»), купил в Москве за месяц до эмиграции, на русском, заглавие переводчики дали: «Развитие цивилизации в Америке», – ну конечно, мыслимо ли в России какую-то там Америку как цивилизацию рассматривать… В томе этом Костя документы хранит: паспорт, кредитки, иногда деньги наличные. Наскоро одевается и на улицу, в киоск, где билет купил. Зачем, сам не знает. Еще раз проверить билет, узнать, что делать дальше? Нет, узнавать нельзя – это отныне тайна. Его тайна.

Киоск еще открыт, народу никого, за прилавком долгоногий узколицый пакистанец с темной, как от стойкого загара, кожей, в газету уставился. Отрывает глаза и заученно, бесцветно, равнодушно: Can I help you? (Чем могу помочь?) L звучит мягко, нежно, ласково – акцент такой у пакистанцев и индусов. Эх, мил-человек, ты уже мне так помог, так помог, что и слов нет для благодарности. Узколицый продал Косте счастливый билет, именно он, а не сменщик – толстяк с заячьей губой. Только тут замечает Костя от руки, красным фломастером, крупными буквами намалеванный лист плотной бумаги. Рядом со стойкой закреплен, на высоте головы, чтобы все видели. Надо полагать, вчера еще вывешен. Объявляет, что кто-то, купив билет именно здесь, джекпот выиграл, двадцать семь миллионов. Кто-то? Не кто-то, а он, Костя Ситников, десять лет живущий в стране, вкалывающий на скучной, занудной работе как папа Карло, впрочем, кто здесь не папа Карло…

– Повезло кому-то, – Костя кивает на бумажный лист.

– Да, повезло! – мигом оживляется узколицый. – У нас впервые джекпот, да еще такой. Хотел бы увидеть счастливчика.

– Да, повезло, – машинально повторяет Костя, а самого распирает: вот он, счастливчик, везунчик, перед тобой!

Еле сдерживается, боясь открыться, прощается, пожелав доброй ночи, и уходит. Киоскеры теперь кругленькую сумму получат в виде поощрения, может, тысяч пятьдесят или больше. Значит, все в яви, и он, одинокий иммигрант, постылую лямку тянущий, по воле жребия слепого, прихоти судьбы миллионером ставший, – он отныне ни от кого не зависит и строить жизнь может по своему велению и хотению. По своему!!!

Ночь проводит без сна, забывается ненадолго, вздрагивает и снова чутко бдит. То паркет скрипнет, то шаги, словно крадучись кто-то по квартире, то мерещится сдавленный голос, в шепот переходящий. Включает торшер, бросается к полкам с томом Лернера – все на месте, легохонек, живехонек билетик, между страниц отдыхает, ждет утра.

Работает Костя весь день точно в тумане. А людей, как назло, прорва. Делает инъекции, камеру двухголовую настраивает, «молитву» пациентам читает, а внутри тайная радость – скоро со всем этим покончено будет. Что-то, наверное, в Костином лице меняется, иначе с чего это супервайзер-спидоносец от дремоты очухивается и вдруг спрашивает:

– Ты в порядке?

Получает ответ утвердительный, а сам пристально, недоверчиво глядит:

– Глаза у тебя сегодня странные, я прежде таких не замечал.

– Спал плохо, – отделывается Костя ни к чему не обязывающим ответом.

Во время обеда делает Костя незаметно пять копий билета – лицевой и оборотной сторон. На задней стороне ставит свою подпись. Почему пять копий, и сам не знает. Делает, и все.

Отпрашивается у Бена на завтра – отпускных дней накопилось изрядно. А работать нету сил – и желания. Ну никакого желания.

Вечером, после работы, решает позвонить дочери. Долго готовится к разговору, прикидывает, какой фразой начать, оглоушить сразу или подвести постепенно. Так ни на чем и не останавливается, набирает Динин номер и натыкается на автоответчик. Сообщение не оставляет. Перезванивает через час – Дина трубку снимает.

– Привет, дочка, где гуляешь? Я звонил в восемь – тебя еще не было.

– Хай, пап, как дела? Как себя чувствуешь? Я с бумагами разбиралась, биллы пришли за свет, воду, отопление, что-то много счарджили. А Марио с Глебом на бэкъярде играли. Между прочим, ты обещал отфаксать формулу счастья. Забыл, небось?

– Не забыл. Послезавтра пошлю, она у меня в госпитале.

А почему не завтра? – Дотошная Дина желает счастье получить безотлагательно.

Вычитал Костя в газете про английских ученых, формулу счастья открывших. Опросили тысячу гавриков и вывели формулу. К слову пришлось, рассказывает Дине, та загорается: вынь да положь немедленно. А он замотался и не послал по факсу. Вспоминает дочура сейчас, считает должным попенять.

– Завтра у меня отгул. Кстати, ты сидишь или стоишь? Сядь поудобнее, обопрись о что-нибудь и послушай.

– Не томи, у меня дел куча, надо ужин мужикам готовить.

– Подождут мужики. Тут такое дело… Понимаешь, я… как бы это сказать… в общем, двадцать семь миллионов выиграл. В лотерею. Джекпот, словом.

На другом конце провода недовольное сопение:

– Нашел время для шуток. Говорю: занята безумно, а ты с ерундой всякой.

– Дина, я серьезно, я абсолютно серьезно. Ты – дочь миллионера.

Пауза.

– Пап, ты что? В самом деле? – никак не может врубиться. – Двадцать семь? Нет, ты шутишь… Марио, Марио!.. – И далее на английском: – Иди сюда скорей! Да скорей же! – И как из пулемета, выстреливает новость сногсшибательную – Костя слышит в трубку. – И когда получишь? – восторженно и одновременно уже делово.